И во время одной из таких прогулок вокруг стен монастыря чудовище вырвалось на волю, чтобы никогда больше не вернуться обратно.
Странным образом стечение обстоятельств сыграло злую шутку с терзающейся душой Василия. В один погожий июльский денек, когда негде было спрятаться от жары, и спасением служили только раскидистые клены между речкой Серой и стенами монастыря, Черноморов, как обычно, прогуливался, бичевал себя и изливал горечь нескончаемых обид, тянущихся по пятам с далекого детства. И вдруг заметил шевеление в кустах возле речки.
Ба! Какое удачное совпадение!
С удочкой на берегу сидел тот мальчишка, что развязал войну с учителем в начале года. Кирилл. Существо внутри злорадно ухмыльнулось, и каждая клеточка тела возопила о возмездии. Разум помутился в тот момент, когда пришло осознание, что мальчишка совершенно один, а прохожих, да и просто праздношатающихся вокруг – ноль. Тихо-тихо ступая по недавно вытоптанной рыбаками тропинке, Черноморов подкрался к Кириллу и схватил пацана за шкирку. Тот заорал, начал вырываться, но Василий широкой ладонью зажал мальчишке рот. Какое огромное удовольствие принес ему ужас в глазах Кирилла, когда тот осознал, что перед ним учитель, над которым они издевались весь прошлый год.
– Ты нам не нравишься, – передразнил Черноморов фразу пацана, сказанную в начале года. Кирилл задергался энергичней, но сильные руки безумного учителя держали крепко. Существо внутри взвыло от неописуемой радости, а пальцы сами потянулись к шее маленького негодяя. – Я педофил, говоришь?
Но этот вопрос не требовал ответа. Где-то в глубинах сознания Василий жаждал, чтобы мальчишка выл, рыдал, молил о прощении. Но чудовище, рожденное маленьким гадом и ему подобными, требовало расплаты. Сейчас же, немедленно.
Черноморов положил на шею парня одну ладонь, потом вторую… Обреченность в глазах Кирилла вызвала лишь удовольствие, но никак не сострадание. Василий медленно и с какой-то звериной яростью сжал руки. И с диким вожделением наблюдал, как закатываются глаза мальчишки, и вываливается язык…
Тело Василий Степанович бросил в реку. Оно безвольной куклой медленно закружилось, так и не утонув. Теперь следы убийства не скроешь. Но кому надо скрывать следы, когда ты чувствуешь себя на седьмом небе от счастья? Василий даже не подумал, что тело быстро найдут и сразу заявятся к нему. Ведь об их с детьми конфликте знает весь город. Плевать! Чудовище ликовало! Оно уже не ерзало и не пыталось вырваться, оно уже было свободно. Хотелось еще. Хотелось разорвать весь класс, всех детишек до единого. Радости не было предела. Василий, окрыленный легкой расправой над мальчишкой, продолжал прогуливаться вокруг монастыря. Словно и не случилось ничего. Будто недавний выброс безумия, повлекший смерть ребенка, теперь нечто обыденное.
И уже через час кто-то из рыбаков нашел тело Кирилла, вызвал милицию, а группа быстрого реагирования наткнулась на праздно шатающегося по округе Черноморова. На все вопросы молодой учитель лишь довольно улыбался и молчал. И его тут же скрутили и запихали в «буханку», в которой и повезли в отделение. Ощущая холодные наручники на запястьях, Василий лишь счастливо поглядывал на улицу. Там светило жаркое солнце и дул легкий ветерок, а редкие машины собирались на светофорах в маленькие пробки, отчего лишь шире улыбалось, и вспоминалась Москва: там, наверное, уже сигналят друг другу вовсю. Радио что-то играло, из-за стекла, отделяющего кабину от арестованного, еле-еле угадывалась мелодия: «Сплин» – «Выхода нет».
Черноморов попробовал подпевать по памяти, но быстро сбился, так как слов уже не помнил. А потом вдруг на улице взвыла сирена атомной тревоги, музыка в радио заткнулась, и еле слышно заговорил мужской голос: «Это не учебная тревога! Повторяю, это не учебная тревога!..»
6 июля 2013-го.
Дальнейшие слова, как и события, вспоминались смутно. Все куда-то бежали, торопились, люди на улице словно посходили с ума, Черноморова бросили в наручниках в «буханке», на что монстр внутри злорадно усмехнулся: бог миловал, значит, Василий правильной дорогой идет, верной. Летали самолеты, вокруг все взрывалось, люди метались в панике. Существо внутри Черноморова ликовало от потоков пролитой вокруг крови, а человек пытался выбраться из металлического капкана…
Потом были годы путешествий по пустошам, выслеживания выживших и уничтожения мерзких детенышей, что посмели наплодить люди. Он возродился в новом качестве, он расправил плечи, он мстил за свое прошлое, он учился у нового мира новым способам выживания, и он убивал. Много и со вкусом. И особенно детей. Бывало, преследовал семью несколько дней или недель, чтобы застать врасплох, и все ради того, чтобы уничтожить зародыши ада – так он называл детей. Внешний облик Черноморова, как и внутренний, давно претерпел массу изменений, но мужчине было все равно.
Я – учитель апокалипсиса! Я найду всех неучей и сотру в порошок, если они ничему не научились! Бу-га-га-га…
И любое сопротивление Василий считал противостоянием и карал смертью, отчего существо внутри довольно потирало руки.
Так бы новоявленный маньяк и совершал свои черные делишки, так бы и был мнимым санитаром убогого больного мира, но вмешался случай.
Около пяти лет назад он забрел в поисках новых жертв в Ярославскую область. Здесь дышалось гораздо легче. Если бы у Черноморова был дозиметр, он бы показал, что в области радиационный фон практически отсутствует, но Василий Степанович это знал и так. Последнее время мужчина ощущал некое внутреннее преображение. Еле заметные даже для него изменения в голове – результат то ли долгого одинокого скитания по опустевшим просторам страны, то ли облучения, полученного еще в «буханке», где он просидел три дня, пытаясь выбраться. Атомные заряды разорвались где-то в Москве и Подмосковье, но и здесь радиоактивный дождь пролился уже к вечеру, и автомобиль «зафонил» не хуже спецтехники из Чернобыля. После трех дней, проведенных в этой жуткой западне, Черноморов ощущал странное недомогание в течение двух лет, иногда на коже выскакивали язвы, и Василий в поисках антисептика провел много времени.
Что происходило с организмом? Молодому учителю оставалось лишь догадываться, но судя по ощущениям – ничего хорошего. И Василий долго готовил себя к смерти. Но костлявая длительное время обходила мужчину стороной, отчего его вера в собственную исключительность только крепла. И вот учитель начал понимать, что обрел странную, сверхъестественную способность узнавать, о чем думают его будущие жертвы. Он поразился настолько, что однажды поднял голову к серому небу и закричал:
– Господи! Спасибо, что выбрал меня! Я тебя не подведу!
Черноморов каждый день тренировался, оттачивал новую способность, дарованную богом, накапливал силы, и вскоре мог не только узнавать, о чем думают жертвы, но и подавлять их мысли, заставлять чужой мозг съеживаться от внезапной боли. А также мог приказать другому что-нибудь сделать – например, спрыгнуть с обрыва или выстрелить в себя. Но большее удовольствие доставляла другая забава: мужчина любил стравливать людишек и животных, а потом с удовольствием следил, как они бились. И мог управиться не с одним человеком, а с целой группой!
