На рассвете чудовище внутри почти восстановилось, но желание лицезреть чужие мучения лишь окрепло. Ну и что, что первые плановые «занятия» с детьми лишь через сутки, ну и что, что дети были слишком слабы после долгого путешествия по разбитым дорогам послевоенного мира. Василию хочется сейчас! Все-таки он – второе лицо в монастыре после Кизляка, кому позволено почти все.
Василий выбежал на крыльцо церкви Всех Святых настолько возбужденный и разгоряченный, что мужики, сидевшие на лавочке рядом со зданием, вскочили и отбежали в сторону. На всякий случай – подальше от всклокоченного, с вытаращенными красными глазами начальника.
– Ну, что расселись, соколики? – рявкнул Василий на потупившихся мужиков. – Али заняться нечем? День только начинается, а мы уже фигней страдаем? А ну, живо детей поднимаем, и пусть бегают до обеда вдоль стены! Будут вставать, падать, орать, плакать или еще как-то возражать – палками этих гаденышей, палками! Мне сопляки не нужны! Сопляков не продашь! Нужны солдаты! Закаленные, стойкие, смелые! И… – Черноморов взмахом руки остановил побежавших исполнять указание мужиков, – трех самых худых и чмошных отправьте к отцу Петру, а мне… мне притащите вчерашнего сопляка, который провинился… этого, как его? А! Озимова. Ну, которого связывали!
Когда мужики во главе со Свиридом Яковлевым побежали будить детей, Василий довольно ухмыльнулся и скрылся за дверьми церкви. Свято место пусто не бывает. Туда, откуда ушла одна религия, непременно придет новая, но не обязательно правильная. Вот и храм Всех Святых стал святилищем зла и обителью ужаса для маньяка Черноморова.
Руслан с Катей проснулись от резкого шума. В фургон ворвались мужики и стали бесцеремонно расталкивать детей, а потом и вовсе выталкивать их во двор. Заспанные дети щурились и не понимали, что происходит. Лишь Руслан шепнул «своему отряду»:
– Смотрите! На стене у ворот – только двое с автоматами. Похожи на подростков. Взгляд, как у того парня, что вчера белье выдавал. Странный.
– Ага! – кивнул Андрей Прохоров, Вадим рядом тоже присмотрелся. – Теперь, при свете дня, виднее.
– Вот, – подтвердил Озимов. Будем на улице – оглядывайтесь и запоминайте.
– Ясно!
– Эй! Ты! Ты и ты! – охранник, Свирид, кажется, указал на троих детей в толпе, в том числе и на Катю Карпову. Девочка испуганно прижалась к Руслану. Он почувствовал, как сильно худые пальцы вцепились в рубашку, но один из конвоиров растолкал детей и потянул Катю за собой. Девочка умоляюще посмотрела на Озимова, а потом из ее глаз брызнули слезы. Руслан только и успел крикнуть:
– Все будет хорошо, – и тут Свирид схватил его за шкирку.
– Пойдем, пацан! – пробасил он. – Провинился ты.
– Куда? – спросил Озимов.
– К Черноморову на беседу. Говорить будете!
– О чем? – спросил мальчик в отчаянии. Перспектива о чем-то разговаривать с рыжим мужиком ему совсем не нравилась. Руслану хотелось вырваться и убежать, но Свирид держал крепко, да и куда убежишь, когда вокруг – очень высокая стена? А тем временем сзади кто-то из охранников закричал:
– Ну что, недоноски? Сейчас будем заниматься зарядкой! Физическая культура – это все в наше страшное время! В здоровом теле – здоровый дух! Поэтому строимся колонной по два и по команде – побежали!
– Куда бежать-то? – крикнул Андрей Прохоров.
– Да, вон, вдоль забора! По следам ваших предшественников.
«Вот здорово! – подумал Руслан. – Андрей и остальные увидят всю стену. Узнают, сколько на ней охраны».
Лучшего нельзя было и пожелать, поэтому Руслан заулыбался, но улыбка тут же сошла с лица, когда высокая дверь церкви отворилась и Свирид втолкнул мальчишку в полутемное помещение, освещаемое редкими и тусклыми лампочками. Озимов ожидал увидеть огромный пустой зал древнего храма и одиноко сидящего в центре Черноморова. Но вместо этого перед мальчиком оказалось совершенно невообразимое нагромождение досок, кирпичей и… костей! Руслан было попятился, но уткнулся спиной в закрытую дверь.
– Не-не-не-не-не-не! – раздался знакомый и неприятный голос рыжего. Казалось, он где-то рядом, и в то же время – далеко. Акустика в церкви была потрясающей! Да и доски, проходы разбивали голос говорившего на несколько, иногда искажали. Будто Черноморов не один, а превратился в некое многоглавое чудовище. – Не делай этого! Не заставляй меня разочаровываться в тебе, Русланчик! Не прекращай нашу с тобой игру: ты – герой, а я – злодей. Я не хочу, чтобы первый же избранный мною ребенок сдался так легко! Ты же не такой, Русланчик! Давай, покажи мне свой упертый нрав! Покажи весь свой детский гонор!
– Да что тебе надо? – крикнул, наконец, Озимов, а эхо раздробило и разнесло его слова по самым дальним уголкам храма.
– Сломить тебя! – и мужик вдруг издевательски захохотал. – Спорим, часа через два, максимум – четыре, ты, словно маленькая сопля, будешь кататься по грязному полу и размазывать по нему свои жалкие детские слезы? Будешь бояться меня, как огня! Бояться не сделать то, что я прикажу! Будешь смирный и кроткий, как маленькая овечка. И даже заблеешь, если я захочу. Вот увидишь…
– Хрен тебе, рыжая морда! – крикнул Руслан в лабиринт, который тут же многократно умножил его слова. Ну и пусть разнесутся по всей церкви, чтобы этот черт знал, что найдутся люди, которые никогда не будут его бояться!
– Во-о-о-от! – довольно протянул Черноморов. – Во-о-о-от! Теперь это ты! Теперь интересней! Теперь есть развлечение и у тебя, и у меня! Поиграем?
– Да пошел ты, дворняга рыжая! – успел крикнуть пацан, прежде чем его согнула боль в голове, и мальчик оказался в лесу… В сумеречно-темном лесу, где никогда раньше не был – подернутом туманом, черным, с торчащими тут и там покрытыми мхом кочками. Корявые ветки без листьев образовывали естественный туннель. Далеко позади раздался рык, и мальчик понял, что охота за ним началась. Руслан сделал сначала два неуверенных шага назад, а потом страх неминуемой смерти заставил его броситься бежать. Мальчик еле протиснулся через ветки на пути, изодрал лицо и руки, но обернулся и увидел преследующее его существо. Оно застыло с другой стороны заросшего кустарником забора. На Озимова сотней разных глаз смотрело нечто, состоящее из многих и многих голых тел. Задние конечности, передние, тела разных животных, их головы сплелись в одну голую розовую массу, полную клыкастых ртов, а самое отвратительное – всю эту гору перемешанных тел венчала человеческая голова. И она напоминала Ярослава: на ней были точно такие же, как у него, утопленные в череп рога! Но лицо было не его – Черноморово! Только злее и свирепей. И монстр, ломая кусты, бросился на мальчика, а тот метнулся в сторону, вопя от страха и обреченности.
Глава 15. Хуже некуда
Чтобы быть уверенными, что их не будет преследовать зверье, Прохоровы с Колей и Варей проскакали Рязанцево, и только в селе Кабанское нашли приют. Маленький, но чистенький домик, в котором каждый предмет находился на своем месте, будто его только что там оставили, и только толстый слой пыли напоминал о его покинутости.
