– Он ушел, – докладывает лидер группы, лысый, который так и не снял бледно-синюю рубашку и черные брюки.
Люди расступаются перед Бах, давая дорогу к раненым. Те сидят на полу, прислоненные к ящикам. Один из них – бодибилдер, которого Бах сразу невзлюбила; он морщится от боли и стонет. Рубашку с него срезали, к груди справа приложили самодельную повязку. Пуля, похоже, прошла навылет. Второй тоже без рубашки, дышит тяжело, в глазах жизни нет. Он бледен, к левой части его груди прижимают пропитанную кровью тряпку.
– Где медицинская помощь? – спрашивает еще один наемник.
Не Бах набирала команду. Если учесть, сколько заплатил ей заказчик, можно было бы предположить, что он не поскупится отрядить в помощь самых лучших наемников.
Из кармана плаща она достает пистолет с глушителем и всаживает пулю в висок качку, затем – его раненому товарищу.
Теперь у нее семеро самых лучших помощников.
Они молчат, пораженные расправой, за оружием не тянутся.
Бах по очереди заглядывает в глаза каждому, задавая немой вопрос: мол, ведь мы понимаем друг друга? Удивляться нечему: тот, которого ранили в грудь, все равно умер бы. Второй, если не подхватил инфекцию, вытянул бы, но из ресурса он превратился в обузу.
Последним в глаза Бах смотрит лидеру команды, лысому.
– Избавишься от тел.
Тот кивает.
– Знаете, куда переместиться? – спрашивает Бах.
Лысый снова кивает.
Она приближается к нему.
– Еще вопросы будут?
Лысый выразительно мотает головой.
Глава 34
– Мы под огнем. Повторяю: мы под огнем…
Внедорожник на мокрой дороге кидает из стороны в сторону. Мы в задней части салона пристегнуты, но мотает нас, как шарики в гигантском электрическом бильярде. Мы с Джейкобсоном постоянно бьемся друг о друга.
Ударом сзади нас раскручивает, машина идет юзом, и тут нас таранят справа. Все кругом вертится, все кричат, пули молотят о броню «Субурбана», и неясно, где право, а где лево, где юг, а где север…
Наконец наша машина врезается задней частью в бетонный барьер, и мы замираем лицом к встречному движению. Автоматные очереди теперь грохочут слева; какие-то пули отскакивают, какие-то застревают в бронированном стекле и стали.
– Обеспечьте нам выход! – кричит Джейкобсон. Задача номер один – найти путь отступления и эвакуировать президента.
– Стас, – шепотом зову я. Паренек повис на ремне безопасности; он в сознании и невредим, просто оглушен. Пытается прийти в себя и отдышаться.
В голове сама собой проносится мысль: отсюда виден Белый дом. В шести кварталах от нас два десятка агентов и команда спецназа.
Палят теперь не только в нас: подоспела машина прикрытия, и в неизвестных стреляют Алекс Тримбл и его люди.
– Ходу! Ходу! – отработанно командует Джейкобсон. Он все еще пристегнут, но приготовил свой автомат.
Наконец Дэвис, ориентируясь на камеру заднего вида, врубает заднюю передачу. Шины сцепились с мокрым покрытием, и мы уносимся прочь. Сцена перестрелки пропадает из виду – скрытая новой машиной, крупнее наших «Субурбанов».
Прямо на нас со скоростью, вдвое превышающей нашу, летит грузовик.
Мы так и пятимся раком. Дэвис выжимает из машины все, что возможно, но куда нам справиться с грузовиком, надвигающимся спереди… Сквозь лобовое стекло видна только решетка чужого радиатора, и я готовлюсь к удару.
Дэвис, ухватившись за руль, выворачивает его на сто восемьдесят градусов. Зад машины снова кидает вправо, а меня – на Джейкобсона. Мы подставили под удар бок.
Раздается грохот, из меня вышибает весь дух; перед глазами вспыхивают звезды, по телу прокатывается ударная волна. Онтиверос, словно кукла, отлетает на Дэвиса. Заднюю часть «Субурбана» выгибает под углом шестьдесят градусов. Машины сцепились: решетка грузовика увязла в жалобно скрежещущей броне внедорожника. В салон врывается порыв горячего влажного воздуха.
Джейкобсон как-то умудрился опустить стекло, просовывает свой «МП-5» и расстреливает кабину грузовика. Сцепившиеся машины останавливаются. Пока Джейкобсон безжалостно палит по противнику, прибывает подкрепление. Алекс и его группа расстреливают грузовик из открытых окон своего внедорожника.
«Надо выводить Стаса».
– Стас, – зову я, отстегивая ремень.
– Не двигайтесь, господин президент! – кричит Джейкобсон, и в тот же миг из-под капота нашей машины вырывается шар рыжего пламени.
Бледный от ужаса, Стас отстегивает ремень, а я, распахнув дверцу слева, хватаю его за руку.
– Пригнись! – кричу ему. Огибаем «Субурбан» сзади, прячась от стрелков в кабине грузовика, под проливным дождем бежим к машине Алекса. При этом стараясь не попадать на линию атаки… если в кабине, конечно, кто-то уцелел под беспощадным огнем Джейкобсона.
– Господин президент, в машину! – кричит, завидев нас, с середины моста Алекс. Он и еще два агента вылезли из своего внедорожника и обстреливают из автоматов грузовик.
Мы со Стасом устремляемся к ним. Там, на дороге, уже образовался затор: автомобили стоят в беспорядке.
– Забирайся назад! – кричу Стасу; дождь заливает мне лицо. Сажусь на место водителя, врубаю скорость и топлю педаль газа в пол.
Задняя часть машины «Субурбана» искорежена, но сам автомобиль еще на ходу. Бросать своих не хочется, это претит боевой выучке. Однако я безоружен, и толку от меня никакого. К тому же я спасаю самый ценный наш актив – Стаса.
Когда позади гремит второй взрыв, мы уже уносимся прочь в сторону Вирджинии; вопросов стало больше, а ответа ни одного.
Но, пока не умерли, мы живы.
Глава 35
Дрожащими руками цепляюсь за руль. Сердце бешено колотится в груди. Всматриваюсь в изъязвленное пулями лобовое стекло, «дворники» остервенело мечутся из стороны в сторону.
По лицу катит пот, в груди полыхает пожар. Сейчас бы снизить температуру в салоне, но я не смею оторвать глаза от дороги, боюсь остановиться или даже притормозить, только посматриваю в зеркало заднего вида – проверяю, не гонятся ли за нами. Слышно, как скребет о покрышку металл – задняя часть внедорожника серьезно пострадала. Далеко мы на нем не уедем.
– Стас, – зову я. – Стас! – Удивляюсь гневу и отчаянию в собственном голосе.
Мой загадочный попутчик сидит на заднем сиденье; он в ступоре и не соображает. Смотрит прямо перед собой, слегка приоткрыв рот, и вздрагивает, когда сверкают молнии.
– Стас, гибнут люди. Немедленно выкладывай мне свои тайны, черт возьми!
А ведь я даже не знаю, можно ли ему верить. С тех пор, как мы встретились на стадионе, где он намекал на конец света, мы только и делаем, что пытаемся выжить. Друг он или враг?
