Улыбка исчезает с лица Нойи.
– Отец нынешнего президента России.
– Отец российского президента.
Нойя понимающе кивает.
– Я знала, что его отец служил в КГБ. Не знала только, как он умер. Или почему… Как поступишь с этой информацией, Джонни?
– Господин президент… простите, сэр, – вмешивается Алекс. – Прошу прощения, госпожа премьер-министр.
– В чем дело, Алекс? – оборачиваюсь я.
– Сэр, прибыл канцлер Германии.
Глава 52
Юрген Рихтер, канцлер Германии, выбирается из своего внедорожника. В костюме-тройке в полосочку он выглядит как представитель английской аристократии. У него небольшое брюшко, однако высокий рост и статная осанка все компенсируют.
При виде Нойи Барам исполненное королевского достоинства лицо озаряется. Юрген кланяется подчеркнуто низко, а Нойя спешит со смехом отмахнуться. Затем они обнимаются. Нойя на голову ниже Юргена, и ей приходится привстать на цыпочки – а ему наклониться, – чтобы обменяться поцелуями.
Мы с Юргеном жмем друг другу руки, и он хлопает меня по плечу. Ладонь у него просто огромная – ладонь баскетболиста. Юрген выступал за немецкую сборную на Олимпиаде 1992-го.
– Господин президент, – говорит он, – мы неизменно встречаемся в трудное время.
Последний раз мы виделись на похоронах Рейчел.
– Как ваша супруга, господин канцлер? – интересуюсь я. У жены Юргена тоже обнаружили рак, и она лечится в Соединенных Штатах.
– Спасибо, господин президент; она женщина сильная, еще ни одной битвы не проиграла. Со мной, во всяком случае. – Он переводит взгляд на Нойю, и та ожидаемо смеется.
Юрген – из тех, кого называют яркой личностью, вечно шутит. Его стремление выделиться не раз играло с ним злую шутку во время интервью или на пресс-конференциях, когда он позволял себе нетактичные замечания. Зато его избирателям такая раскованность, похоже, нравится.
– Спасибо, что вы приехали, – говорю.
– Друзей в беде не бросают.
Верно. Однако Юргена я пригласил еще и затем, чтобы убедить: неприятности не только у нашей страны, но и у всего блока НАТО.
Я устраиваю короткую экскурсию по территории, и тут у меня начинает звонить телефон. Извинившись, покидаю гостей и отвечаю. А спустя три минуты я уже снова в подвале, выхожу на связь по защищенной линии.
Вновь на экране моего ноутбука три окошка видеочата: Кэролайн и Лиз, которым я доверяю, и Сэм Гэбер, которому я тоже очень хотел бы доверять.
Тридцать лет назад Гэбер служил оперативником ЦРУ, затем избрался в Конгресс. Неудачно баллотировался на пост губернатора, но умудрился стать одним из замов директора ЦРУ. Мой предшественник назначил его министром внутренней безопасности, и на этом месте Сэм заслужил высокие оценки. «Обрабатывал» меня, чтобы стать директором ЦРУ, однако я выбрал Эрику Битти, а Сэма попросил остаться министром внутренней безопасности. К моему приятному удивлению, он согласился. Большинство из нас ожидали, что он задержится лишь на переходный период, пока новая администрация не освоится, но Гэбер продержался дольше двух лет, и если чем-то недоволен, то никак этого не выдает.
– Где точно это случилось? – спрашиваю.
– В небольшом городке под Лос-Анджелесом, – отвечает Сэм. – Крупнейший водоочистной завод в Калифорнии. В день через него проходит больше полумиллиарда галлонов воды, главным образом в округа Лос-Анджелес и Ориндж.
– Итак, что там было?
– После взрыва в частной лаборатории, сэр, мы работали с местными властями и властями штата, сосредоточившись на объектах жизнеобеспечения: газ, электричество, пригородные поезда, но главным образом – на водоснабжении.
Логично. Это самая очевидная цель для биологической атаки: стоо́ит внедрить патоген в систему водоснабжения, и он распространится быстрее лесного пожара.
– Сотрудники окружного водохозяйственного управления Южной Калифорнии, Министерства внутренней безопасности и Управления по охране окружающей среды устроили экстренную проверку и выявили брешь.
– Что за брешь? – спрашиваю. – Только объясни нормальным языком.
– Программное обеспечение взломано, сэр. Хакерам удалось изменить настройки химической очистки. При этом они отключили сигнальную функцию, которая оповещает о неполадках.
– То есть грязная вода не очищалась химикатами, а система оповещения…
– …ничего не замечала. Вы совершенно правы, сэр. Хорошая новость: мы это быстро обнаружили. Примерно через час после взлома. Необработанная вода не успела покинуть резервуары.
– Она осталась на заводе?
– Верно, сэр. В водопровод ничего не утекло.
– В этой воде нашли биологические патогены? Или нечто подобное?
– Пока не известно, сэр. На месте наша опергруппа…
– А лаборатория, куда вы обычно направляли образцы, сгорела четыре часа назад.
– Так точно, сэр.
– Сэм, послушай. – Я подаюсь вперед, ближе к экрану. – Можешь с полной уверенностью сказать, что ни капли грязной воды не попало в краны граждан округов Лос-Анджелес и Ориндж?
– Могу, сэр. Взломали систему лишь на одном из заводов. Нам даже известно точное время взлома, когда перенастроили программу химической очистки и систему оповещения. Грязная вода просто физически не могла покинуть пределов завода.
Я облегченно выдыхаю.
– Что ж, ладно, уже кое-что. Молодец, Сэм.
– Спасибо, сэр, мы все старались. Но есть и плохие новости.
– Куда без них! Было бы странно, если б мы получали только хорошие. – Подождав, пока пройдет вспышка гнева, прошу Сэма: – Выкладывай.
– Ни один из наших техников не сталкивался с подобным типом взлома. Им пока не удалось заново запустить процесс очистки.
– Починить не удалось?
– Вот именно, сэр. Несмотря на всю свою важность, заводы первичной очистки, обслуживающие округа Лос-Анджелес и Ориндж, встали.
– Понятно. Но есть же другие заводы.
– Заводы-то есть, сэр, только они не способны долго обеспечивать водой еще и эти два округа. И, сэр, боюсь, хакеры на этом не остановятся. Что, если они атаковали какой-нибудь завод в окрестностях Лос-Анджелеса? Мы, конечно же, пристально следим за ситуацией: отключим любую поврежденную систему и не допустим неочищенную воду до системы снабжения…
– Но вам придется закрыть и этот завод, – заканчиваю за него.
– Да, сэр.
– Что ты хочешь сказать, Сэм? В Лос-Анджелесе может начаться нехватка воды?
– Да, это я и хочу сказать, сэр.
– Сколько людей останутся без воды? Округа Лос-Анджелес и Ориндж?
