Которые переросли затем в войну между Грузией и Россией.
– Она была из лагеря сепаратистов?
– Вероятнее всего. В самой Грузии ее считают террористкой.
– Следовательно, настроена против Запада. Значит ли это, что она работает на русских?
– Русские поддерживали Абхазию и участвовали в войне на ее стороне. Думаю, вывод логичный.
Хотя не безусловный.
– Может, нам связаться с Грузией и разузнать что-нибудь еще? – спрашивает она.
– Да, но чуть позже. Сначала мне нужно кое с кем переговорить.
Глава 57
– Я знал только, что ее зовут Нина, – говорит Стас, потирая красные глаза. Должно быть, работа в подвале порядком его вымотала.
– Просто Нина? И всё? Не подозрительно? Ты любил девушку и даже не знал ее фамилии?
Вздох.
– Я знал, что она от чего-то бежит, от какого-то своего прошлого, но в подробности не вникал. Мне было все равно.
Больше никаких объяснений или оправданий я от него не получаю.
– Она из абхазских сепаратистов, которые сотрудничали с русскими.
– Может, и так. Если она… если она и сочувствовала России, то мне не говорила. Вам хорошо известно, господин президент, что «Сыны джихада» борются с институтами западного общества. Мы стремимся лишить Запад влияния на юго-востоке Европы. Да, в какой-то мере наши с Россией цели совпадают, только из этого вовсе не следует, что мы заодно. Насколько я понимаю, русские когда-то платили Сулиману, но теперь он в их деньгах не нуждается.
– Значит, ему предложили больше.
– Значит, он так захотел, и деньги тут ни при чем. Он не подчиняется никому, кроме себя.
К такому же выводу пришли и наши аналитики.
– Ранение Нины, осколок у нее в голове, может быть подсказкой. Она говорила, что снаряд разорвался рядом с церковью, а выпустили его грузинские войска. Скорее всего.
Стас отводит взгляд и смотрит куда-то в пустоту. Глаза его наполняются слезами.
– И что это дает? – шепчет он.
– Если она и вправду сотрудничала с русскими, то очень много, Стас. Узнао́ем, кто стоит за всем этим, – поймем, как вести себя дальше.
Он кивает, продолжая смотреть прямо перед собой.
– Угрозы, устрашение… Господин президент, если нам не удастся остановить вирус, то какой в этом толк? Вас перестанут бояться.
Однако пока вирус не активирован, США остаются самой могущественной державой на планете. Возможно, нелишне напомнить об этом русским.
Я отпускаю Стаса обратно в подвал, достаю телефон и набираю Кэролайн.
– Алло, Кэрри. Комитет в сборе?
– Да, сэр. Все в зале оперативных совещаний.
– Хорошо, я присоединюсь к вам через две минуты.
Глава 58
– Лично мне, господин президент, – говорит канцлер Рихтер, застегивая запонки с присущим ему королевским достоинством, – доказательства того, что кибератаку организовали русские, не нужны. Как вам известно, Германия совсем недавно пережила ряд подобных инцидентов: Бундестаг, штаб-квартира ХДС. Последствия мы разгребаем до сих пор.
Речь о взломе серверов нижней палаты немецкого парламента. Прежде чем спецслужбы обнаружили утечку и перекрыли канал, хакеры успели похитить электронную переписку и огромные массивы конфиденциальных сведений. Время от времени их стратегическими дозами сливают в Интернет.
Подобной атаке подверглась и штаб-квартира Христианско-демократической партии ФРГ, представляемой канцлером Рихтером. У них тоже пропало множество документов с секретной перепиской, где встречаются высказывания по поводу политической стратегии, предвыборной кампании и разных ключевых вопросов, порой в довольно грубой форме.
В обоих инцидентах подозревают кибертеррористическую группировку «АРТ28», они же «Fancy Bear», которая, как считается, была создана под эгидой ГРУ, российской военной разведки.
– С тех пор мы предотвратили не менее семидесяти пяти подобных атак, – добавляет Дитер Коль, помощник Рихтера и глава службы внешней разведки Германии. – Преимущественно фишинговые операции, нацеленные на серверы федерального правительства и местных органов власти, а также различных политических партий, враждебно настроенных по отношению к Кремлю. Помимо этого, атакам подвергались госучреждения, промышленные предприятия, профсоюзы и аналитические центры. Убеждены, за всем стоит «Fancy Bear».
– Боо́льшая часть сведений, которые им удалось… – затрудняясь с нужным словом, Рихтер поворачивается к коллеге: – Извлечь, вот. Сведения, которые им удалось извлечь, в Сеть еще не просочились, однако мы считаем, что их приберегают для парламентских выборов. В общем, господин президент, от лица Германии еще раз с уверенностью заявляю: за всем этим стоят русские.
– Однако в данном случае все несколько иначе, – возражает Нойя Барам. – Если не ошибаюсь, то вирус, всплывший на сервере Пентагона… как говорится, не оставил кругов на воде.
– Верно, – я киваю. – В этот раз хакеры постарались. Вирус возник из ниоткуда и исчез в никуда.
– На этом различия не заканчиваются, – продолжает Нойя. – Я так понимаю, Джонни, тебя беспокоит не утечка, а устойчивость всей инфраструктуры.
– На самом деле меня беспокоит и то, и другое, – уточняю я, – но в основном ты права. Меня тревожит, что наши системы под ударом. Сервер, где всплыл вирус, – часть критической инфраструктуры. Кто бы это ни устроил, они не воруют переписку. Они устраивают саботаж.
– Насколько мне известно, такое под силу только «Сынам джихада». Наши специалисты… – Рихтер оглядывается на главу разведки, тот кивает. – Наши специалисты утверждают, что СД нет равных. Логично было бы ожидать, что мы сумеем найти таких же профессионалов со своей стороны, однако на самом деле это не так. Оказывается, хороших экспертов по киберзащите столько же, сколько и сильных террористов, а то и меньше. Мы хоть и организовали у себя отдельную команду по борьбе с кибертерроризмом, но набрать людей, способных противостоять профессиональным хакерам, очень нелегко. На данный момент их едва ли с десяток.
– Так везде, – говорю я, – в спорте, искусстве или науке. Представьте себе пирамиду: наверху самые талантливые, на голову выше остальных, их единицы. Самая развитая киберзащита в мире сейчас у Израиля.
Нойя мой комплимент никак не комментирует. Для нее это не лесть, а констатация факта.
– А если Израиль лучший в защите, то лучшие в нападении – безусловно, русские, – добавляет Рихтер.
– Но теперь на нашей стороне Стас.
Рихтер хмуро кивает. Нойя смотрит сперва на него, затем на меня.
– А ты уверен, что этому Козленко можно доверять?
