Она молчит и отводит взгляд. Намек на Лестера Роудза ей совсем не понравился.
– Дело даже не в этом, Кэти… Доказательств против тебя нет. Или против кого-то из верхушки. Конечно, я мог бы уволить всех шестерых – так, на всякий случай. Чтобы уж наверняка. Но тогда я лишился бы всех советников по безопасности, а в нынешней ситуации это непозволительно.
– Вы могли допросить нас при помощи детектора лжи, – замечает она.
– Мог. Кэролайн так и предлагала сделать.
– Но вы не стали.
– Нет, не стал.
– Почему, сэр?
– Элемент неожиданности, – отвечаю я. – Мой единственный козырь состоит в том, что я знаю про «крота», а он думает, что не знаю. Усадить всех вас в комнату и спросить в лоб, кто слил «Темные века», – значит потерять козырь, раскрыться. Так что я предпочел сыграть под дурачка. Потом мы принялись устранять прорехи. Заму министра обороны было поручено независимо контролировать работу над военной инфраструктурой. Это на тот случай, если в роли Бенедикта Арнольда министр Дэйтон. Генерал Бёрк из центрального командования занимался тем же в Европе, подозревая адмирала Санчеса.
– И вы удостоверились, что все сделано на совесть.
– Более или менее. Воссоздать системы с нуля всего за две недели невозможно, но запустить ракеты, отправить воздушные или наземные силы мы в состоянии. Учения прошли вполне успешно.
– Стало быть, Дэйтона и Санчеса вы исключили? Осталось четверо?
– А ты как полагаешь, Кэти? Есть основания снимать с них подозрения?
Она на некоторое время задумывается.
– Даже если кто-то из них предатель, он не настолько глуп, чтобы ломать то, за что отвечает. Анонимно слить кодовое слово – да. Передать важные сведения врагу – да. Однако сейчас к ним приковано все внимание, так что облажаться нельзя. Таким образом они мигом себя выдадут. Нет, здесь все продумано до мелочей.
– Читаешь мои мысли. Так что нет, подозрения с них не сняты.
Переварить подобное непросто, а еще Кэти понимает, что когда я говорю про предателя, то имею в виду и ее тоже. Кому такое понравится? Впрочем, белой и пушистой я бы точно ее не назвал.
После долгого молчания она говорит:
– Господин президент, если мы справимся…
– Не «если», а «когда». У нас нет права на поражение.
– Хорошо, когда мы справимся с вирусом, я должным образом подам в отставку. Я не могу работать на вас, сэр, если вы мне не доверяете.
– А кто тогда займет твое место? – задаю я тот же самый вопрос.
Ответ не такой уж сложный.
– Разумеется, я не уйду просто так – сначала помогу вам подобрать преемника…
– Кэти, тебе что, трудно имя сказать? Это же твой друг Лестер Роудз.
– Я… не считаю его своим другом, сэр.
– Как так?
– Определенно нет. Я… столкнулась с ним сегодня…
– Все, хватит, – говорю я. – Себе ври сколько хочешь, Кэти, но мне врать не надо.
Видно, что она пытается подобрать слова, однако не находит.
– Угадай, что я сделал четыре дня назад, как только узнал об утечке?
Она качает головой, не в силах высказать свое предположение вслух.
– Я установил наблюдение за всеми вами.
Кэтрин прижимает руку к груди.
– Вы… за мной…
– За всеми, – повторяю. – Согласно Акту о негласном наблюдении в целях внешней разведки. Лично подписал запрос. Судьи такого никогда не видели. Лиз Гринфилд назначили исполнителем. Перехват звонков, прослушка и прочее.
– Вы прослушивали…
– Хватит строить из себя оскорбленную. На моем месте ты поступила бы точно так же. И даже не пытайся отпираться, будто случайно столкнулась с Лестером Роудзом сегодня утром.
На это ей возразить нечего. Она знает, что натворила, и любые оправдания будут ложью. Вид у нее такой, словно она хочет заползти под камень и там спрятаться.
– Впрочем, сейчас у нас только одна проблема, – продолжаю я. – Забудь про политику. Забудь про слушание на следующей неделе. Перестань думать о том, кто будет в президентском кресле через месяц. Над нашей страной нависла страшная угроза, и мы должны всеми силами, любыми средствами ее решить.
Кэтрин лишь молча кивает.
– Если со мной что-то случится, ты выйдешь на замену. Так что вынимай голову из задницы и бери себя в руки.
Она снова кивает. Сперва неуверенно, затем более твердо. Плечи сами собой расправляются, как будто теперь у нее появилась конкретная задача.
– Кэролайн ознакомит тебя с планами действий. Они только для твоих глаз. И до особых распоряжений ты не имеешь права покидать зал оперативных совещаний и общаться с кем-либо, кроме меня и Кэролайн. Понятно?
– Понятно, – отвечает Брандт. – Позвольте сказать, сэр?
Я вздыхаю.
– Валяй.
– Устройте мне тест на детекторе лжи.
Внезапно.
– Элемента неожиданности больше нет, вы мне все рассказали, – говорит она. – Посадите меня за полиграф и спросите, я или не я выдала сведения про «Темные века». Про Лестера Роудза спросите, если хотите. Черт возьми, да что угодно спрашивайте – главное, убедитесь, что я никогда, ни единым словом или действием не предавала свою страну.
Такого поворота я, признаться, не ожидал.
Глава 80
Берлин, Германия, 23.03.
Четыре события происходят одновременно.
Первое. В парадную дверь высотного многоквартирного дома входит женщина в длинном белом пальто и с кучей оттопыривающихся брендовых пакетов в руках – очевидно, после шопинга. Идет прямиком к консьержу. Оглядывая просторный, изящно убранный вестибюль, замечает в углу камеру. Ставит пакеты на пол, улыбается. Консьерж просит удостоверение личности; она достает бумажник, внутри которого значок.
– Ich bin Polizistin, – говорит она уже без улыбки. – Ich brauche Ihre Hilfe. Jetzt.
Она из полиции, и ей нужно содействие. Немедленно.
Второе. С востока к тому же зданию подъезжает большая оранжевая мусороуборочная машина с логотипом предприятия «Берлинер Штадтрайнигунгсбетрибе». Грузовик останавливается, обдуваемый ветерком с реки Шпрее; из кузова выскакивают двенадцать человек – сотрудники КСК, элитной спецгруппы быстрого реагирования. Все в боевом обмундировании: бронежилеты, шлемы, тяжелые сапоги; вооружены автоматами НК МР5 или полицейскими винтовками. Боковая дверь автоматически открывается перед ними.
Третье. Над крышей того же дома бесшумно зависает белый вертолет с символикой местного телеканала. На самом деле – вертолет-невидимка, также принадлежащий КСК. Оттуда выпрыгивают четверо бойцов также в боевом обмундировании, мягко приземляются на крышу и отстегивают фалы от ремней.
