– Не могу… – произнес солдатик.
В ту же секунду прогремел выстрел. Мозги полетели в разные стороны, забрызгали фризовца и Севу. Карим опустил автомат. В полной боевой выкладке, бронежилете, увешанный оружием с ног до головы, он возвышался над мертвым солдатиком. Лицо наемника выражало скуку, словно он устал от своей же болтовни.
– Настоящего мужчину не надо уговаривать.
Я дернул веревку – нет, не вырваться. В прорехах туч мелькали звезды. Холод, казалось, отступил, или я уже привык к нему. Горечь во рту, огонь в груди. «А я еще корил себя за застреленного бандита на крыше Высотки. Убивать их всех, бросить в яму и залить цементом. Таких уродов надо стирать с лица земли, сжигать их документы, забывать даже клички. Надо искоренять их, выкорчевывать, как пораженные гнилью деревья».
Было страшно. Не хотелось умирать как овца на скотобойне, тут, на этом грязном пятачке. Уже слышны были пьяные выкрики, кто-то попытался затянуть блатную песню. Они победили, заманили наш отряд. Только шестеро получили шанс скрыться… «Да, Зона убивает. Убивает слабых, используя сильных. Хорошо, что Паша не сдался. Да и мне надо было просто сигануть с крыши. Лучше погибнуть, как Зуб, чем попасть в такую ситуацию. Даже Ренат заткнулся». Из мрачных мыслей меня вырвал голос Толика:
– Я готов. Вы меня точно отпустите?
– Ты мне не веришь? Хочешь сказать, что я вру? – Карим закинул автомат на плечо, погладил бороду.
– Верю. Я вот эту бы падлу застрелил, – сказал Толкач и указал на меня, но при этом весь сжался, опустил плечи и из здорового парня превратился в жалкое пугало.
– Почему он? – спросил Карим.
– Он меня всегда оскорблял. И сейчас оскорбляет. Я – офицер, а он – сержантик недоделанный, все толкал меня в спину, – пробурчал Толик.
– Ах ты ж… – зарычал Ренат. Блеснул золотой браслет Гунча. На этот жест среагировал Сева. Он вальяжно приблизился к Баре и ткнул его в губы стволом ружья. Ренат замолчал, глотая кровь.
– Жаль его отдавать. Думал, сам его порежу. Он мне еще с блокпоста под мостом запомнился, да и кровь моего брата на нем. – Карим внезапно повернулся к Ставру. Тот расправил плечи.
– Майор, твои люди – тебе решать.
Ставр молчал, смотря на догорающий Цех. Редкие огоньки на этажах умирали вместе с нашими планами на жизнь.
Я дернулся, вдохнул полной грудью воздух с запахами дыма и крови. Попытался встать, но короткая веревка натянулась, дернула меня на место.
– Чего рыпаешься!? – недовольно пробурчал Сева.
– Хочу встать с колен.
– Много хочешь, – подал голос Гунч.
– Карим Волк, я только помог убить наемника. Ему урка Чес перерезал горло…
– Заткнись! – взвизгнул Бугор.
– Мальчик перед смертью пусть встанет, – произнес глава наемников.
Сева крякнул, достал нож и полоснул по веревке. Я поднялся. Ноги дрожали как после десятикилометровой пробежки.
Толик смотрел на меня во все глаза.
– Давай, офицер. Стреляй, – произнес я.
Тот резко вскинул небольшой пистолет и нажал на спусковой крючок. Клацнуло. Толик суетливо нажал еще несколько раз.
– Падлы ментовские, – пропищал Гунч. Подбородки у него тряслись от гнева, он сжал кулаки и потряс ими. А все потому, что ствол пистолета Толкач направил не на меня, а в асимметричное лицо уродливого Бугра.
В тот миг мы все застыли. Толик успел только посмотреть на нас и поглубже вдохнуть, когда Карим выстрелил в него. Одновременно с этим меня ударил прикладом по печени Сева, но я успел просипеть:
– Су…
– Ах ты урод! – рыпнулся вперед Ренат с такой силой, что мне показалось, грузовик сдвинулся с места.
Старый бандит работал прикладом как отбойным молотком: удар в бедро Ренату, очередной удар – уже в мое раненое плечо.
Гунч был доволен. Он смотрел на пробитые пулями головы, на отблески в лужах крови, и его перекошенная физиономия выражала высшую степень наслаждения. Карим же не проявлял никаких эмоций.
Сева достал нож, приставил к шее Рената. Но сказать старик ничего не успел – за зданием Кирпичного, где-то за полем с аномалиями, в черном небе вспыхнула яркая точка.
– Чё за фигня!? – возмутился Бугор.
Карим на миг напрягся, готовый бежать, прятаться или отстреливаться. Я лежал на боку, ощущая боль во всем теле, и смотрел, как огненный шарик пропадает за Кирпичным домом.
– Сигнальная ракета, – произнес наемник.
– Это чё, к нам?
– Гунч, это у сталкеров обычай такой… Они из Бара выходят и шмаляют, – произнес бледный фризовец. Он так и стоял возле бочек, старался не смотреть на мозги убитых солдат.
– Чего-то рано, – подозрительно отметил Гунч.
– Так, это, люди там разные, с разных городов. Новый год – вот они и пальнули… – продолжил фризовец.
«Адлер!» – озарило меня. И тут я загадал желание, новогоднее желание.
– Так неси пожрать и водочки, – приказал Гунч. Бандит рванул в темноту.
Карим повернулся в сторону Ставра, когда тот вдруг жалобно запричитал. Майор, опустив голову, всхлипывал. Плечи его затряслись. Я не мог поверить в происходящее. Наш железный командир прохудился. Сева чуть закрывал мне обзор, так и прижимая острое лезвие к горлу Рената…
– Не надо! Хватит! Умоляююю… – провыл майор.
– Прекрати! – крикнул я. – Не унижайся!
Карим чуть приблизился к Ставру. Даже Гунч, кряхтя, поднялся на свои жирные ходули.
– Батя на Агропроме… Батя нашел… Он нам приказал, а сам нас бросил… – С каждым словом командир все больше хныкал. Это казалось сейчас самым страшным – взрослый сильный мужчина рыдает. Не просто мужчина, а военный сталкер, без жалости убивающий, без страха за свою жизнь терроризирующий отморозков… Только шрам на его лысой голове упрямо намекал – это действительно Ставр.
Я внезапно вспомнил, что уже не связан веревкой. Карим и Гунч отвернулись, и даже наемник с «Валом» отвлекся на жалкое зрелище, устроенное майором.
– Чего он там лепечет, – спросил Бугор. Наемник демонстративно его проигнорировал и присел подле нашего командира. Зачерпнул снег рукой, заботливо провел им по шраму Ставра.
Сева в это время разрезал веревку, освобождая Баранова. Я подтянул ноги, собираясь вскочить… Ставр чуть повернулся и глянул прямо мне в глаза. Это был чистый, уверенный взгляд. Я кивнул. Все вдруг стало на свои места, пазл собрался, и я понял – сейчас.
В небе снова взорвалась сигнальная ракета. Ставр ринулся вперед и вцепился зубами в наемника. Майор перегрызал Волку горло.
Карим принялся молотить кулаками по противнику, пытаясь сбросить его. Я уже не смотрел, понимая, что бешеного пса оттолкнуть невозможно. Наемник с «Валом» кинулся помогать своему главарю, даже Гунч, больше мешая, бросился к месту схватки.
