– Уважаемый, я предлагаю хороший вариант. Пургу несет кто-то другой, – спокойно вмешался Овод.
– Хороший для кого? – гундел Генерал. – Предлагаешь создать безопасный коридор и выпустить преступников?! Так они снова вернутся!
– Стоп! – Я встал между ними. – Это хорошее решение. Я объясню…
– Ну-ну, – произнес просторовец.
– Хорошее оно тем, что никого до конца не устраивает. Да, я сам хотел похоронить всех бандитов под бетонными стенами Агропрома. Генерал, ты же упоминал, что наших сил не хватит против сотни бандитов?
– Есть такое дело, – согласился тот.
– Просторовец, для тебя же главное – фризовцы? Вот мы и разделим их, центрифугируем.
– Чего? – не понял Фрид.
– Когда надо кровь разделить на элементы и плазму, ее засовывают в центрифугу. Малява Олега – это центрифуга для бандитов. Нормальные выйдут через коридор с минимумом оружия. Отморозки останутся…
– Ага. А если кто-то из фризов проскользнет? А? По коридорчику, перед нашими лицами? Скинет ствол, а потом, когда отоспится, водочки выпьет, – и снова: привет Зона!? – Просторовец изобразил двумя пальцами, как бодро бежит фризовец.
– Это его выбор. Вернется – значит, ты его и пристрелишь, – произнес я.
– Добавлю. Мы не будем мстить за отморозков. – Овод поднял ворот плаща. Ветер в дворик не залетал, зато ночной холод старался заморозить всех вокруг, превратить в неподвижные фигуры.
– Такая тактика существует, – произнес Генерал.
– Да что б вас аномалия порвала! – выругался Фрид.
– Знаете, вам очень повезло, что интересы военных представляет Кузьма. Не смотрите на его молодость, он мыслит категориями не простого служаки или сталкера. Любой из вас попытался бы убить Гунча, Кузьма же разыграл сцену до конца… И выжал максимум…
Так, в суете, ночь и прошла. Сначала Овод послал гонца с малявой. Я думал, тот не вернется или вернется, но разобранный по кускам. Дисциплина у бандитов основана на авторитарной силе. Гунч сгинул, Карим Волк – вышел на боевое задание. «Закон» и «Простор» отправили своих людей к мобильному лагерю Антонова.
Рассвет совпал с окружением НИИ Метпром. Были тут и сталкеры, вооруженные в основном ружьями и дробовиками. Старик Бортник провел людей через поле с аномалиями. Судя по настроению, сталкеры были настроены решительно, желая выплеснуть ненависть, накопленную за последние полгода. Они шли мстить за прошлое, за погибших парней. Они шли бороться за свое будущее, за привычное Небо над головой.
Среди них я заметил моих попутчиков, усача и получившего по носу мужика. Зато курносого я обнаружил на дереве. Повешенным. Бортник, как и обещал, заставил подняться всех сталкеров.
– Ждем, – произнес я.
«Простор» и «Закон» перекрыли основные дороги и занимались фильтрацией фризовцев. Время, выделенное бандитам на то, чтобы сдаться, истекало, а я смотрел на утреннее небо. Я устал, мне хотелось поставить точку в этой истории. Хотелось оставить все здесь и ломануться к лаборатории. «Нельзя. Батя явно не захочет просто так отдавать НИИ Метпром “Закону”.»
– Крайний, – объявил я.
В кожаной куртке, покрытой корочкой льда, с высоко натянутым под горло гольфом, вышедший бандит прятал от меня лицо. Вязаная шапка была натянута до бровей. Я почувствовал его взгляд.
– Стой, – зло крикнул я. Последний бандит и Олег Владимирович остановились.
– Я не вам, Олег, – сказал я, проходя рядом с ним. Генерал и Фрид удивленно наблюдали, взяли оружие на изготовку.
Я сдернул свитер с лица сдавшегося бандита.
– Здравствуй, Пятно.
– Привет…
Промерзшая кожаная куртка погасила силу моего удара, но и этого хватило. Пятно рухнул на колени. Я присел, аккуратно положил автомат на колени.
– Рассказывай, как докатился до такой жизни?
Тот сопел. Выглядел он похуже, чем я, когда сидел в камере. Кроме врожденного пятна на щеке, появились гематомы, была рассечена бровь. Да и сама одежда его была явно не по погоде. Оружия я не заметил, но продолжал контролировать движения мерзавца.
– Кузьма, мы начинаем? – спросил Генерал.
– Да, – разрешил я.
– С этим что делать? Ты его знаешь? В расход, может, пустить? – Это уже Фрид уточнил.
– Я сам, – произнес и понял, что получилось двусмысленно: то ли сам разберусь, то ли сам пущу в расход. Пятно снял шапку, посмотрел на Небо.
Снег заскрипел, группы пошли на зачистку НИИ. Только Овод замер, контролируя, как бандиты медленно бредут в сторону Границы.
– Как, как. Просто, Кузьма, очень просто. Куда мне было податься? Назад в село? Что там делать? Водку пить? А тут: ходку сделал – и уже месяц можно есть и пить. Всяко лучше, чем в селе, – начал говорить Пятно.
– Ты на жалость не дави. Чего ты с бандитами связался? – Я крепко схватил его за ворот куртки.
– Чего-чего… В сталкеры только самоубийцы идут! Да и не брал никто! Как узнают, что я «срочку» оттарабанил – все, даже разговора нет! Говорят: на Границе стоял, мол, нас обирал, а теперь с нами в Зону?! Ну а эти людей набирали в городе. Выпили, вроде ничего так, только пьют много…
– Пятно, ну ты и… Паша Зарубко, на голову тебя меньше, а фризов давил как каток. Ты же им шестеришь… Помнишь Пашу!? – Я чувствовал, как от злости сжимаются кулаки.
– Чего его помнить?! – удивился Пятно. – Чуть не пристрелил меня! Я выбежал, смотрю, Паша с автомата стреляет из-за угла. Ну, я ему и кричу: «Солдатик, свои!» А он как развернется – и бах! Хорошо хоть я упал в снег и назад отполз…
Я замотал головой, пытаясь понять: вдруг мне все это кажется.
– Паша Зарубко погиб несколько дней тому назад! – крикнул я.
– Да какое?! Вчера мы штурмовали, загнали их в помещения. Значит, вчера я Пашу и видел! Я ж его знаю хорошо! Он мне в части, когда вместе служили, чуть глаз гвоздем не выбил! Потом мировую заключили, он водки принес… – произнес Пятно.
Я улыбнулся. Даже свинцовые тучи, похожие на разлитую лужу бензина, показались мне самыми приятными в этом мире. «Паша – жив! Жив Пашка-то!!!»
– Пятно, бросай ты Зону. Только что она тебе намекнула: убирайся и живи нормальной жизнью. Без нее, без бандитов и артефактов. Понял? – спросил я и передернул затвор автомата.
Пятно быстро уходил по протоптанной дороге. Олег Владимирович дал знак, и его охрана потянулась следом за бывшим солдатом с пятном на лице.
– Знаете, Кузьма, я намеревался выразить уверенность, что мы еще встретимся. А потом в горле будто кость стала. Вы опасный человек, опасный тем, что несете несчастье другим людям. Конечно, когда гибнут ваши враги, то это для вас плюс. Думаю, я не ошибусь, сказав, что многие ваши друзья погибли в Зоне. – Олег Владимирович стоял надо мной и словно зачитывал приговор. Я поднялся.
