Харуз потрясенно застыл на месте, уставившись вверх. Похоже, он был в шоке. Горин схватил лорда-маршала за руку и, напрягая все силы, поволок обратно к выходу из расщелины. И тут, в дальнем конце узкой долины, куда они успели войти, Горин увидел вражескую армию, которая двигалась по узкой дороге, пробитой высоко в горах как раз напротив ледяной реки. Он моментально понял, что случилось худшее. Путь к наступлению Четырех Армий был превращен в ловушку.
— Себастьян! — крикнул он. — Сейчас!
Себастьян, правильно поняв его приказ, немедленно поднял шум: начал колотить мечом в щит и громко закричал. Стоявшие в начале колонны последовали его примеру. Однако многие из тех, кто находился за ними, не могли оценить ситуацию и растерялись, увидев такое противоречие предыдущему приказу.
Огромный пласт льда сполз с уступа и отломился от края застывшей реки. С обманчивой медлительностью он начал падать вниз, ударяясь о камни и разбиваясь на куски. Дракон, прятавшийся высоко в горах, расправил крылья и поднялся в воздух.
Тут уже все ренделцы обрели голос. Их крики и производимый ими шум перекрыл звук ломающегося льда у них над головами. Даже боевые коты подняли вой. Тяжелый снег завибрировал и с ужасающей неизбежностью заскользил вниз. Поначалу его спуск был отмечен не ревом, а леденящим душу шорохом. Дракон, сидевший на замерзшей реке, попытался взлететь — но опоздал. Лавина с грохотом захлестнула его. Стоявшие внизу люди потрясенно наблюдали за тем, как огромные глыбы снега подминают под себя гигантского зверя с такой легкостью, словно он был детской игрушкой. В считанные секунды его обмякшее и изломанное тело полностью скрылось под лавиной. Разрушительный поток несся вниз, перекрывая все пути, кроме того, по которому армии пришли в горы. А на дороге, проложенной по противоположному склону, теперь уже собрались полчища фридийцев.
Лавина накрыла бы передовые отряды, если бы Горин не заставил их остановиться. Вражеские воины, которым лавина не угрожала, ринулись в атаку. В небе закружились четыре дракона. Горин понимал, что уже через несколько мгновений чудовища опустятся на едва успевший прекратить движение снег.
Стоя во главе своего отряда, Рохан дождался, когда солдаты Рендела выйдут из лагеря. Армия трясинных воинов плелась за ними следом. Насколько он мог судить, ему пришло время отправиться на прибрежную дорогу, завязать там бой с врагами и отвлекать их, пока Харуз не нанесет сокрушительного удара с фланга. С помощью одной мастерской атаки будет выиграна вся война. Конечно, останется предводитель этого воинства, но без подчиненных он будет бессилен.
Двигаться было легко — как подозревал Рохан, гораздо легче, чем по дну долины. Поэтому он не торопил своих людей, а старался угадать, где находятся основные силы. Если он нападет слишком рано, появится риск того, что он потеряет слишком много людей в столкновении с превосходящими их силами. Если он опоздает с атакой, то фактор неожиданности исчезнет, и он окажется во фланге фридийцев, командуя очень немногочисленным отрядом.
С холодным фатализмом он понял, что ему остается только то, что он может, — и надеяться на лучшее. Затылок у него странно покалывало, как всегда в предчувствии опасности. Он прикоснулся к небольшому пучку трав и веток, которые матушка Зазар дала ему на счастье.
В том месте, которое, как он знал по разведочному рейду «Пенной девы», находилось почти у самого лагеря фридийцев, Рохан дал сигнал остановиться. Его боевые коты, почти невидимые на снегу, прижались чуть ли не вплотную к нему.
— Держитесь рядом, — приказал он людям. Дордан и Касер, каждый из которых командовал отрядом пехотинцев, ухмыльнулись.
— Мы знаем, что делать, — раздраженно бросил Яобим.
Это был еще один закаленный ветеран, который сражался рядом с Оберном, а теперь служил сыну Оберна. Рохан не разрешил себе обидеться.
— То, что вы сейчас здесь стоите, — любезно проговорил он, — это доказывает.
Он адресовал им обезоруживающую улыбку. Нельзя допустить, чтобы Морские Бродяги относились к нему, юнцу, лишь недавно взявшему в руки оружие, с презрением, а эти независимые люди вполне были на такое способны. Если они решат, что он чересчур высокомерен, то бесцеремонно лишат его звания и изберут себе другого предводителя, не обращая внимания на то, как другие командиры Четырех Армий относятся к его родству со Снолли. Он мрачно подумал, что в таком случае первый адмирал только одобрил бы отстранение его от обязанностей и даже не подумал бы сочувствовать внуку, совершившему какой-то глупый, по мнению Снолли, поступок.
— Спишите это на мое волнение, — добавил он.
— Ты о нем забудешь, как только начнется бой, — сказал Кассер.
Он махнул топором, раздвинув губы в кривой и довольно жестокой улыбке. Он отказался от боевых перчаток, и теперь, наверное, пальцы его сводило от холода, но хватка оставалась крепкой.
— Почему бы не начать сейчас же, — грубовато проговорил Яобим. — Давай сигнал.
— Мы выйдем на окраину их лагеря и убьем тех, кто там окажется, а потом ворвемся в центр и постараемся наделать как можно больше шума. — Рохан обнажил меч и тоже решил обойтись без перчатки. Еще несколько секунд, и он уже вполне согреется. — Вперед! — скомандовал он.
Только один ледяной дракон опустился на снежную массу, которая скатилась с вершины горы. Снег все еще шевелился, но тяжелое туловище дракона примяло его и остановило всякое движение. Чудовище расправило свои огромные крылья. Из-под них посыпался снег. А потом дракон открыл пасть, издав звук, похожий на рев бури. Новая струя снега и льда ударила из пугающего провала его глотки.
«И это, — подумал Горин, — только одна из тех опасностей, которые нам сегодня угрожают». Не взяв с собой большие арбалеты и катапульты (по приказу Харуза, как теперь вспомнил он), его люди оказались беспомощными перед драконами. Придется биться с ними тем оружием, которое есть. Внезапно ему пришла в голову мысль, что все-таки есть шанс справиться с этими тварями с помощью копья или стрелы. Этой идеей он был обязан Рохану. Копье или стрела… Но битва приближалась, и он отвлекся от этой мысли.
Раджиш и Финола, казавшиеся крошечными рядом с огромным драконом, бросились вперед, не дав Горину возможности их задержать. Хотя громадный зверь мог раздавить их ударом одной когтистой лапы, они не колеблясь начали атаку.
Один кот — на этом расстоянии Горин уже не мог их различать — бесстрашно прыгал рядом с драконом, дразня его и отвлекая внимание. Гигантский ящер, яростно взревев, замолотил своим ужасным хвостом. Боевые коты тоже били хвостами и вызывающе рычали. Внимание дракона и его всадника сосредоточилось на том коте, который стоял перед ними. А второй тем временем зашел сбоку, держась на расстоянии от тяжелого хвоста, и одним прыжком вскочил ему на спину. Когти и зубы впились в бок дракона в том месте, куда его лапы и морда достать не могли. Дракон задергался в бессильной ярости, и его рев уже не сопровождался потоком льда. Теперь, когда внимание чудовища сосредоточилось на втором коте, первый атаковал его точно таким же образом, вонзая когти и клыки в тех местах, где можно было добраться до драконьей плоти. Зверь обезумел от злости и боли, безуспешно пытаясь сбросить своих мучителей.
