— Нет, предводитель.
Дордан склонил голову, но Снолли чувствовал, что его главный лучник все равно не согласен с тем, что намеревался сделать его предводитель.
— Дордан прав! — заявил Касаи, сплевывая через борт.
— Не будь в этом так уверен, Барабанщик Духов, — возразил Снолли, а потом повернулся к своим боевым товарищам.
— Спустите лодки, — приказал он. — И пусть копейщики приготовятся к бою.
Когда дракон оказался достаточно близко, его встретил шквал стрел, выпушенный из луков. Как и первое чудовище, с которым столкнулись Морские Бродяги, дракон опустился на поверхность моря, пытаясь избавиться от стрел, попавших ему в глаза и раздражавших их, словно множество песчинок. Снолли встал на носу одной из лодок, готовясь перепрыгнуть на шею дракона.
Действуя быстро и ловко, копейщики Касера справились со своей задачей, окончательно ослепив ужасное существо. Основываясь на прошлом опыте, они набросили на шею монстра веревки, чтобы Снолли было за что ухватиться, когда он прыгнет чудовищу на загривок.
С громким торжествующим криком старый Морской Бродяга метнулся из лодки на дракона и, цепляясь за веревки, добрался до того места, где за драконьей головой было естественное седло. Боевой топор, закрепленный петлей на запястье, уже был у него в руке. Он закрепился в седле с помощью одной из веревок и начал рубить топором уязвимое место.
Удар, еще один, и еще… Снолли посмотрел на тревожно ожидающих матросов в лодках, которые одновременно пытались избежать ударов бьющегося в воде дракона и держаться достаточно близко, чтобы спасти своего предводителя. Он рассмеялся.
— Мне попалась крепкая тварь, но я побеждаю! — провозгласил он.
Снолли уже промок насквозь, но мерзко пахнущая драконья кровь, которая пропитала его одежду, несла с собой нечто гораздо более страшное. Казалось, она разъедает все, с чем соприкасается. Однако уязвимое место уже было разрублено до кости. Снолли двумя руками занес топор, надеясь закончить бой последним ударом. Он испытывал совершенно непривычное желание поскорее ощутить на себе чистую, сухую одежду, оказаться в тепле и безопасности, окруженным заботами.
— Я не старый! — проворчал он. — Я в расцвете сил!
Он нанес удар двумя руками. Понадобится еще один…
При столкновении с твердой костью топор сломался, однако Снолли успел почти перебить позвоночник твари. Мощно содрогнувшись, дракон беспорядочно замахал крыльями и лапами и с силой замотал головой. Снолли удержался на месте только благодаря веревке, которой обвязался. Он успел смутно заметить, как разбиваются в щепки лодки и летят в воду люди…
Дракон явно бился в предсмертных судорогах. Нет никакого позора в том, чтобы бросить противника в тот момент, когда тот практически уже мертв.
Снолли затянул страховочную веревку специальным узлом, который легко было развязать, когда понадобится, однако с узлом что-то случилось. Движения дракона уже стали вялыми, и он начал погружаться под воду. Снолли возился с веревкой, безуспешно дергая ее концы и пытаясь освободиться. Поскольку топор у него раскололся, ему нечем было перерубить свои путы.
Его люди не успели бы до него доплыть, даже если бы на воде остался кто-то, кто смог бы это сделать. Снолли с холодной ясностью понял, каким будет неизбежный конец. Он издал последний торжествующий крик, пока еще был на него способен.
— Я славно умираю! — провозгласил он. — И забираю с собой великого врага!
А потом туша ледяного дракона погрузилась под воду, унося в глубину моря Морского Бродягу Снолли.
22
СТОЯ НА СКАЛИСТОМ ВЫСТУПЕ, Ясенка протянула руки назад и почувствовала, как Зазар схватила ее правую руку, а мягкие пальцы Исы сжались на левой. Не оглядываясь, она почувствовала, что две женщины у нее за спиной тоже взялись за руки. Соединившись, Трое встали перед Великим Злом как нечто единое.
— Во Дворце Огня и Льда ты был запечатан льдом. Твои охранники оказались слишком добры. Ты вырвался из своих уз и снова опутал мир своим злом, так что теперь ты должен быть поглощен огнем! — объявили Трое.
Они сделали шаг вперед, и из-под их ног вырвались языки пламени. В следующую секунду они уже были охвачены бесшумным столбом огня, в котором пульсировала такая сила, какой еще никогда не было на земле. Великое Зло отпрянул.
— Вам меня не испугать, — прошептал он, но голос его задрожал, и он отвел взгляд. Впрочем, тут же почти неуловимо шевельнул пальцами, и его начала окружать быстро растущая стена льда.
— Тебе следовало бы испугаться, — сказали Трое. — Мы — сила во всех ее проявлениях.
Затем Зазар заговорила одна:
— Я — Старейшая. Я — сила магии земли.
Иса сказала:
— Я — Средняя. Я представляю силу приобретенной магии.
Наступила очередь Ясенки:
— А я — Младшая, я пропускаю через себя огонь и магию.
А потом они снова заговорили хором:
— Ты явился в этот мир незваным и не пожелал уходить. Тогда мы были призваны тебя покорить — и вот мы здесь. Твое время пришло к концу.
— Нет! — заявил Великое Зло, впервые повысив голос и указывая наверх.
Над их головами снег, лежавший на вершине скальной гряды и растревоженный воплями раненого дракона, начал соскальзывать вниз. Еще несколько мгновений — и женщины будут унесены лавиной и погибнут.
Горин занял оборонительную позицию, готовясь уклоняться от атак Фарода. Этот неестественный человек, похоже, обладал такой же неестественной силой. Горин понимал, что у него нет надежды выйти из боя живым, если он не будет полагаться на свое умение, ведь теперь противник превосходил его и силой, и оружием.
Его меч! Это же был знаменитый клинок Ринбелла, который Рохан вручил ему как не имеющее себе равных оружие. Горин получил его во временное пользование как замену своему собственному поломанному мечу. И в его ушах снова раздался голос Рохана. «Мой меч Ринбелла будет сражаться за тебя!» — воскликнул юноша, бросая его Горину во время боя с Харузом и колдуньей. А позже он пояснил свои слова: «Говорят, что если дело правое, то меч Ринбелла помогает тому, кто сражается с ним в руках!»
Следовательно, можно было предположить, что если дело неправое, то меч не станет повиноваться руке, которая его держит. Горин мог только надеяться на то, что так и случится: Фарод уже бросился на него. Горин поднырнул под клинок и поймал Фарода за запястье, но всадник одновременно сделал то же самое. Хватка Фарода оказалась мощной и леденящей, и Горин испугался, что вынужден будет выронить длинный кинжал из онемевших пальцев.
Секунду они пытались пересилить друг друга, а потом оба отскочили назад.
— Моя госпожа Флавьель давно приговорила тебя к смерти! — сказал Фарод, тяжело дыша. — Я закончу то, что начала она!
