Ширшов развалился в кресле, их беседы давно уже приобрели регулярный характер. Рейхсфюреру был интересен умный молчаливый немец, и Георгий Иванович предполагал, что Ширшов скучал в Рейхе без занятных собеседников.
– Конечно, из-за Гаусса несколько нарушились мои планы. Фюрер лично утвердил заново состав партийного комитета. Он был сильно расстроен инцидентом, надеялся, что больше не повторится такое, что случайных людей не будет. Точнее, не будет таких случаев с людьми. Короче говоря, пить надо меньше! Об этом было сказано недвусмысленно, поэтому, Георгий, ничего, кроме чая, предлагать вам не буду – хотя бы первое время придется пособлюдать сухой закон. А вообще только хотел бы выразить нашему фюреру огромную благодарность за еще один шаг к всеобщему порядку.
– Чай так чай. Ничего, я это переживу.
Рейхсфюрер нашел в его лице благодарного слушателя, Штольц отдавал себе отчет, что не его личность симпатична Ширшову, а скорее искреннее любопытство. Большинство не задумывалось об истории Рейха, воспринимая Четвертый как единственный и правильный. Но Ширшов разбирался в вопросе до тонкостей, прекрасно понимая при этом, что уже не воплотить в реальности ту самую структуру, отлаженную, как часы. Хотя бы потому, что российский менталитет сильно отличается от германского. Георгий Иванович не видел смысла снова строить этот неполноценный и дырявый ковчег для спасения кучки националистов. Кучка и без того оказалась слишком жизнеспособной, задумываться о причинах этого просто ни к чему, но послушать обстоятельный исторический экскурс было интересно.
– А теория Гусева очевидно вредна… Собственно, der Ubermensch выдуман не Гусевым, как вы помните, а Фридрихом Ницше, вот только говорил он о Цезаре и Наполеоне, а не о каком-то там зарывшемся под землю трусливом поганце. Мне в этом смысле понятнее Карлейль… Георгий, я прекрасно вижу, с кем приходится работать, и давно знаю, что эти люди решили устроиться тут с комфортом, подведя удобную теоретическую базу под свое превосходство и хамство.
– Но ведь Наполеон существовал на самом деле, Константин… – Штольцу не нравилась эта теория, да и в Наполеоны он никак не метил – слишком уж близко к палате номер шесть!
– А кто знал его настолько хорошо, чтобы сказать, был ли он сверхчеловеком или просто невысоким и пухлым амбициозным политиком? Никто. Великие дела творят обычные люди, ничуть не превосходящие остальных. Но человечеству свойственно обожествлять, создавать себе героев и мифологию, пусть у нас будет Ubermensch, главное, чтобы все до идиотизма не доводили, как обычно. Георгий, вы хорошо знаете мифологию?
– Я учитель истории вообще-то… Знать мифологию входило в мои прямые обязанности. Хотя уже тогда… до войны, застал молодежь, которая была уверена, что Геракла Голливуд придумал. Просто не увлекался этим вопросом. А здесь основали новое подразделение Аненербе?
– Основали… – Рейхсфюрер едва заметно и скептически усмехнулся. – Но я все же сделаю ставку на более реальные и ощутимые результаты не наследия предков, а наследников и правопреемников доктора Менгеле. Хотя никакие лаборатории мне гомункулуса из пробирки не вырастят – дети и без того у женщин прекрасно родятся. Нужна только хорошая наследственность и правильное воспитание. Я не верю в мистику, Георгий, как и вы, и не верю в сказки. Не верю и в успех профессора Корбута. Образцы погибли, последний вырвался на свободу и разгромил лаборатории. Нельзя слишком сильно менять человеческую природу, она отчаянно сопротивляется.
Штольц не скучал, но ощущал, что беседа слишком затягивается. И напрягся, потому что не раз уже слушал подобные неторопливые лекции, и они всегда оказывались предисловием к чему-то… К чему на этот раз? Задушевные беседы с властным и всемогущим рейхсфюрером опасны, как лезвие ножа, одна самая маленькая ошибка обойдется слишком дорого. Опасность и игра! Да, он хотел их, в полной мере. Они давали ему информацию, поэтому и оставался в этой комнате, обостренные чувства еще больше поддерживали ощущение, что живет полной жизнью! Даже здесь…
– Людям свойственно приближать полубогов к себе, делать их смертными и уязвимыми. Что за интерес в бессмертии? – будто Ширшов мог слушать мысли. – Вспомните Бальдра с омелой и героя Ахиллеса, которого мать окунула в воды Стикса, держа за пятку. Они были способны на все, но не могли жить вечно. Поэтому они герои среди людей, а не боги из бронзы и мрамора… И мне нужны люди, а не боги и избранные.
– В ваших лабораториях не идет работа по воссозданию эффекта вод Стикса? – улыбнулся Штольц.
– Скорее по разработке стрелы из омелы… Побудьте тоже немного Бальдром, Штольц, если сумеете, он совершил немало славных дел.
– И творил добро людям?
– И вы должны. Разве я не человек? И мне тоже нужны герои, и мне тоже нужны их деяния…
– Константин, мне кажется странным слышать это здесь.
– Потому что я еще не поставил перед вами правильной цели! – Ширшов подался вперед и слегка прихлопнул бумаги на столе. Густые брови еще больше нависли над сверкающими металлом глазами, он поджал губы, пошевелив щеточкой усов. – Я сразу ни на грош не поверил тому вранью, с которым вы явились сюда десять лет назад. От него за версту пахло хорошо проработанной операцией. Но за все время, что вы тут провели, вы столько полезного сделали для Рейха, что сомневаться в вас я не имею права. Не знаю, откуда вы, кто вы, но точно знаю, зачем и почему… Я верю не вам, Штольц, но я верю в вас. За вами будущее нашего мира… Такими, как вы. Именно такие люди сумеют балансировать на грани: и сохранить цивилизацию, и безжалостно карать своих врагов и недругов. Вы не падаете вниз, в варварство и бессмысленное насилие ради самого процесса и удовольствия, как Макс Вайзер, но и рефлексирующих сомнений так называемой интеллигенции не знаете. Настоящий образец высшей расы… И никакой Ubermensch даже не понадобится.
Будто холодное лезвие скользнуло по шее, но прошло мимо. До поры до времени. Фальшь оказалась не полностью удачной, жаль. Следует еще поучиться.
– Обман единственный способ выжить в этом извращенном мире… Ведь я совсем не бессмертный…
Рейхсфюрер оборвал еще более лживые покаяния раздраженным взмахом руки.
– Доверие к вам основано на моих наблюдениях. Здесь много лет собирались подонки разных мастей, приходили и уходили. Некоторые остались до сих пор, и руководят новоприбывшими.
Георгию Ивановичу хватило такта сохранить лицо серьезным, впрочем, Ширшов сам улыбнулся.
– Рейх требует строгой дисциплины, потому что сдержать эту орду можно только железной рукой. Если вернуться к Карлейлю: когда героическое начало в обществе ослабевает, тогда наружу могут вырваться скрытые разрушительные силы массы. Нам нужны серьезные люди, серьезные личности, способные мыслить и действовать масштабно, в наших интересах, даже негодяй здесь должен подчиняться старшему по званию, иначе никогда не будет порядка. А многие приходят к нам именно за ним – за порядком.
– Особенно младая поросль гитлерюгенда… – Тут уже можно было позволить себе немного иронии. Последнее пополнение слова «дисциплина» и не слышало.
