– Мы, как бы, не в курсе этих сведений, – скромно произнесла Катерина.
– Ну, это не уменьшает вашей заслуги. Если в двух словах, то: нацисты надумали радикально переделать карту метро по своему усмотрению. Причем, как это им свойственно, очень жесткими методами – с большим количеством жертв. И если бы это им удалось, то они стали бы доминирующей силой всего выжившего человечества. Вот такой расклад. А помешать этому смогли только Георгий Иванович Штольц и вы. Судя по шифровке, он лично направился уничтожить склад взрывчатки, а вас отправил сюда, чтобы предупредить нас, если у него не выйдет.
– А у него вышло? – Катя, не утерпев, прервала вопросом шефа разведки.
– Мы отправили на место, указанное в донесении, отряд сталкеров. Они недавно вернулись и доложили, что комплекс зданий городского управления полиции превращен в непроходимые руины с огромной воронкой по центру. Относительно уцелело только юго-восточное крыло. Думаю, что свой план Штольц исполнил, а вот жив ли он сам – не знаю.
Замолчав, шеф забарабанил пальцами по крышке стола. Сокрушенно нахмурившись, от чего орел на его виске возмущенно взмахнул крыльями, он ушел в свои мысли, но вдруг, чему-то улыбнувшись, продолжил:
– Георгий Иванович просил позаботиться о вас, и я его просьбу выполню. В любом случае возвращаться в Рейх вам нельзя. Раз за вами охотилась команда ликвидаторов, значит, не все прошло чисто и вы были в разработке. Так что добро пожаловать в ваш новый дом. Можно сказать, с этого момента вы являетесь штатными сотрудниками разведки кшатриев. – Полковник улыбнулся и уже как-то по-домашнему продолжил: – тем более, судя по тому, что мне тут про вас рассказали, отдел приобретает хорошие кадры. И вот еще что! Вот вам первое задание. Что-то со стороны Чеховской народ к нам зачастил. Лезут, как тараканы, из всех щелей. Вы вот с поверхности, да и из закрытого туннеля вышел еще один человек. Правда, он никого не узнает и ничего не помнит. Вот и разберитесь. Кто это, не засланный ли казачок.
– А где он? – Пульс у Кати застучал в висках от волнения и предчувствия. Она была готова сорваться с места.
– В госпитале, где же еще? Иванов, распорядись проводить ребят, может, они ситуацию разъяснят.
Заперев дверь на ключ, майор сел напротив начальника.
– Литвинов… – задумчиво констатировал Юшкевич.
– Внедрение прошло прекрасно, сразу на высокий уровень.
– Сразу в офицеры произвели, что ли? – спросил все еще мрачный полковник.
– Не совсем. Вошел в доверие к одному из офицеров СД. И есть выбор: шталкерваффен или СС.
– Это он тебе уже успел так оперативно связь наладить и доложить?
– Нет, конечно, – усмехнулся майор. – Это шталкеры на Белорусской пьют без меры и орут громко. Особенно после рискованной операции на поверхности с использованием тяжелой техники. Надо подумать насчет парня…
– Ознакомить его с шифром и наладить связь как следует, чего тут думать.
– То есть продолжаем использовать? Не выводим обратно? Он не профессионал, рискованно…
– Он знал, на что идет. – Полковник еще больше нахмурился. – Нелегкая у нас с тобой работа. Одна из самых тяжелых, только не знают о ней ни хрена, будто все само собой делается. Литвинов у нас из сталкерской школы все-таки? Вот в шталкерах и оставим.
– На поверхности связь держать легче? «Закладку» оставить иногда проще, чем через человека, и надежнее.
– Да нет! Не готов он для СС, сломается еще… Не будем рисковать. Ни парнем, ни работой. А она у нас хуже, чем у сталкеров, – еще раз повторил полковник.
Эпилог
Он вторые сутки сидел на кровати, поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Ему было плохо… нет, ему было невыносимо плохо. Пустота, охватившая после того, как он вывалился из поезда, иссушала. Это было похоже на ломку – психологическую ломку. Ему не хватало той сущности, в которой он был, его собственная личность привыкла к ней, а теперь без нее уже не по себе. Конечно, в туманной мгле была не жизнь, как человеку положено, но он скучал по ней. Незаметно для себя попал в зависимость от тех картинок, от тех мыслеобразов, он уже не мог без них обходиться. Человеческая речь теперь казалась ему блеклой и тяжеловесной. Не могла передать красочных ощущений, что являла ему Она.
Вокруг суетились какие-то люди. Он механически ел предложенную ему пищу или тупо выполнял их команды и… молчал. Как бы смог им рассказать, кто он или где был, если сам не знал этого? Да, осознавал, что тоже человек, но не помнил, как жил раньше, до того, как попал в странный туман. Хотя нет, Катя… та девушка, которую он обязан оберегать, – он помнил четко, и только эта мысль вернула его в мир людей.
На некоторое время он нашел себе небольшое развлечение: если сконцентрироваться на лице определенного человека, то можно увидеть его мысли, образ… Схожий с теми, что показывала ему Она, только слишком уж блеклый. И, как правило, отличающийся от тех слов, что сам человек произносил вслух. Вначале это забавляло, но потом наскучило. Мысли людей вокруг были просты и направлены на себя. Это не интересно. И парень снова впал в апатию, замерев в своей излюбленной позе.
Трое новых посетителей лазарета вначале никак не обратили на себя внимания, но вдруг теплота радости и чего-то родного окутали Сергея. Да, с этим чувством пришло осознание своего имени и всего, что с ним произошло, а напротив стоит его маленькая сестренка, та, ради которой он живет.
– Катя?!
