Ужинали жаренным на вертеле кабанчиком — заодно и попрощались: меня манили "в нумера" шальные, играющие отблесками пламени глаза Марты, американцы же собирались прямо с утра двинуться куда-то в сторону Линца, с расчетом к концу недели добраться до Вены. Звали нас с собой в grand tour — увы, не с моим нансеновским чудом пускаться в подобные авантюры.
Радужные мечты о турпоездке в страну чекистов я старательно гнал от себя до самого утра. Не хотел раньше времени разбить послевкусие прекрасного дня и ночи о черствую реальность.
Для начала документы. Пересечь границу в СССР по паспорту Обухова — номер смертельный в самом буквальном смысле этого слова. Далее акцент — как бы хорошо я не подогнал язык с Мартой, перед профессиональным переводчиком обязательно спалюсь. На Шпалерку за такой грех не поволокут, мало ли нынче немцев русского происхождения. Только вот слежку устроят — шага лишнего не сделать. Впрочем, эта проблема не великая — переводчика можно подкупить, от топтунов — оторваться или тихо ускользнуть в ночи, всего-то на часок. Хуже другое — снятые два года назад отпечатки моих пальцев так и лежат где-то в чекисткой картотеке. К ним прилагается фотография. Только дерни за кончик, дело и размотается.
А в остальном…
— Все хорошо, прекрасная маркиза, за исключением паспорта, — пропел я шепотом, извратив ударение на ключевом слове в угоду ритму.
— Проснулся? — вывернулась ко мне из подушек Марта.
— Думаю кого убить за паспорт, — пошутил я в ответ, уже на немецком. — Жуть как неудобно с нансеновским обглодышем! Вот ты же вчера хотела с американцами поехать?
— Всю жизнь мечтала Вену увидеть!!!
— Хофбург прекрасен! — подлил я масла в огонь. — А в Париж?
Иные взгляды красноречивей слов!
— Вот видишь, — скорчил я обидную гримасу. — Деньги есть, но куда мне с этим недоразумением?
— Получи нормальный.
— Так его мне и дадут! Чужих нынче нигде не любят. Да еще из Советской России, хоть и бежал, а все одно под вечным подозрением как потенциальный большевик.
— Как же неудобно все в мире устроено, — капризно сложила губки Марта.
— Точно! — при виде такого непорядка я не удержался, потянулся с поцелуем. Наученный горьким опытом Ржавый с обиженным мяуканьем метнулся прочь с кровати… Зря! Девушка вдруг отпрянула в сторону:
— Погоди! Ну погоди ты хоть секунду!
— Стой, куда ты?
Выскользнула из моих объятий, и поскорее, пока грудь не догнали мои руки, продолжила:
— Может быть, сгодится свидетельство о рождении?
— В смысле?!
— У нас, когда рождается ребенок, принято записывать его в специальную церковную книгу, — обстоятельно, как последнему дикарю, принялась объяснять ситуацию девушка. — Родителям или родственникам выдают специальную бумагу.
— Хм… — пришло время и мне забросить подальше мысли о постельных утехах. — Знаешь, что-то в этом есть. Но ведь потом нужно обязательно получить паспорт лет в четырнадцать или восемнадцать, не знаю уж как у вас заведено.
— Райзепасс что ли? — недоуменно переспросила Марта. — С ним только за границу ехать. Аусвайскарт
[39] положена всем, но в горных деревеньках никому до такой чепухи дела нет.
— Как же без нее? — удивился я.
— А зачем? Там своих в лицо узнают.
— Логично выходит, — мои ладони машинально продолжали ловлю волшебных округлостей, но мозг уже вовсю трудился над планом экспедиции в горы.
Однако девушка вновь не далась в руки:
— Если нужно, у меня осталось кое-какие из бумаги после смерти кузена.
— О-о-о! Дай я тебя поцелую!!!
— Деньги вперед! — оценивающе прищурилась Марта. — Тысячу марок!
Ну это она пошутила! Или… нет?
Вместо того чтоб заняться "полезным делом", следующие полчаса мы торговались. Сошлись на семи сотнях. И еще триста, если она поможет мне получить настоящее немецкое удостоверение личности. Вроде как все обоснованно, но чувство такое, как будто меня обвели вокруг пальца.
Между тем, сюрпризы не закончились — не иначе, время решило взять реванш за неторопливость прошедших недель. На традиционном позднем завтраке или раннем обеде, подобный странный распорядок дня никого из местных уже не удивлял, официант заговорщическим шепотом поведал о визите полиции. Служители знаменитого германского ордунга искали мерзавцев, сбивших прохожего с дороги, да так, что он при падении сломал себе руку; они очень расстроились, узнав что искомая шайка иностранцев успела выехать в неизвестном направлении буквально получасом ранее.
Судя по всему, хитрые альпийские крестьяне решили перевалить свою вину на американцев; впрочем, я ни капли не удивлюсь, если последние на самом деле вчера взяли на себя управление санями. В любом случае, пришлось премировать прохиндея бумажкой с портретом неизвестного горожанина — то есть полусотней рейхсмарок. Честно заслужил — не выдал на муторную протокольную канитель.
Финальный удар нанес заголовок утренней мюнхенской газеты: "американцы сломали руку Адольфу Гитлеру, полиция расследует дело".
— Бля. ь! Ну почему же не убили!!! — не удержался я от восклицания.
Хорошо что по-русски. В памяти всплыло лицо гнавшегося вчера за нами господина: "так вот ты какой, проклятый фюрер нации!". Следующая мысль не заставила себя долго ждать: пусть на прошлых выборах НСДАП получила жалкую пару процентов, дюжина быстрых на расправу фанатиков у будущего вождя найдется уже сейчас.
— Ты в курсе кого мы вчера сшибли в сугроб? — поинтересовался я у Марты.
— Нет, а что?
— Главного нациста! — и добавил, видя недоумение: — Который Адольф Гитлер.
— А, политика этого…
— Ты его знаешь?!
— Конечно, он тут снимает шале напротив.
[40] Сам наездами, а сестра его постоянно живет со своей дочерью.
[41] Еще он в пивнушках то и дело речи разные толкает.
Давить паровозы надо пока они чайники!
Воображение мгновенно изобразило благостную картину: чего стоит подкараулить будущего фюрера на узкой альпийской тропинке, да свернуть его безумную башку с черным кустиком под носом? И никто не сможет задурить голову сладкими теориями о военном реванше и расовом превосходстве славному парню Курту, моему попутчику по дороге во Франкфурт. Не пойдет он через десять лет командовать взводом, а то и ротой на восточный фронт — расчищать территорию для своего "великого" народа. Не убьют подобные Курты и Микаэли по дороге в Польшу, Францию и особенно в Россию миллионы Иванов и Джонов. Не посыпятся из юнкерсов бомбы на головы Марий, а из ланкастеров — на головы Март…
