Рожденное в спорах решение не отличалось особым остроумием. Припарковать у тротуара пролетку, от нее в парадное или за угол, где можно укрыться от взрыва, протянуть электрический провод. Варианты маскировки последнего в ассортименте: утопить в луже, завалить песком, гравием или мусором, выкопать канаву, затеять ремонт мостовой, положить фальшивый шланг или ржавую водопроводную трубу.
Планы редко выдерживают испытание реальностью. Наш не стал исключением, его до неузнаваемости проапгрейдили самые обычные советские телефонисты. На первой же прогулке я случайно приметил, как свободно они долбят дороги, тротуары, копаются в своих проволочках, и тут же направился в сторону Милютинского переулка — устраиваться на работу в ЦТС.
Освоение профессиональных тонкостей прошлого века — вовсе не rocket science, много времени не потребовало. От подстанции до каждого телефонного аппарата, как правило под землей, проложена отдельная пара медных проводков. Естественно, не как самостоятельный физический объект — сперва она тянется через толстый освинцованный магистральник, пар эдак на двести, а то и четыреста, за ним ныряет в полтинник ответвления, ближе к абоненту — прыгает в домовую десяточку. По крайней мере, так задумано. Встречающееся в жизни разнообразие комбинаций никакому учету и классификации не поддаются.
Для управления топологией сети в каждом квартале, а то и чаще, устроен специальный узел, как правило представляющий собой приставленный к стене дома жестяной шкаф высотой в человеческий рост. На нем эти самые медные пары из разных кабелей можно соединять между собой короткими медными проводками, без всякой пайки — навивкой или под болтик. Монтажники говорят — кроссировать.
Телефония у большевиков в страшном дефиците, но с инфраструктурой в центре столицы дела обстоят более-менее нормально; ведь ее закладывали еще при проклятом царизме.
[173] Поэтому далеко не все пары в кабелях использованы, есть резерв. Под будущее развитие, подключение особо важных чиновников, или просто лишние в данную историческую эпоху. С их помощью можно скроссировать свою персональную линию между узлами-шкафами. Не любую, в теории перебраться с одного магистрального луча на другой можно только на станции. Но в пределах участка соединить шкафы по силам любому, кто имеет доступ к "секретным" схемам, способен их читать и, главное, не боится разгребать бардак, напластованный технарями со времен обороны юнкерами залов ЦТС.
Кроме писанных правил, следует учитывать цеховую договоренность: категорически не принято вредить коллегам, срубившим гешефт на чем-то типа запараллеливания конторского номера на личную квартиру директора. То есть пока "пара" не вылезет в спущенном с административных вершин наряд-заказе, убирать непонятную кроссировку и разбирать "левак" никто из монтажников в здравом уме и трезвой памяти не станет. Принцип "живи сам и давай жить другим" соблюдается нерушимо.
Следующим пунктом убийственного квеста стал поиск места.
Самое очевидное — Ильинка, кратчайший маршрут между Кремлем и ЦК.
[174] Вожди там ходят по несколько раз в день, удобных моментов сколько угодно. Вот только одна незадача: улица широкая, почти проспект. Соответственно трафик такой, что серьезная осколочная мина непременно угробит многие десятки ни в чем неповинных пешеходов. Фугас, опять же, ни малейшей гарантии не дает — фиаско Ларионова с инженерными гранатами Новицкого тому порука.
Выход подсказала Александра. Можно подумать, она одна знала, что СССР и вся прогрессивная общественность земного шара готовится к очередному, шестнадцатому съезду ВКП(б). Хотя для участников уже напечатаны не только пригласительные, но и специальные розовые квитанции, по которым в магазине ГПУ можно купить по старым ценам отрез бостона на костюм, две пары нижнего белья, катушку ниток, кусок туалетного мыла, пару обуви, сорочку, резиновое пальто и шерстяной жакет. Сей факт не обсуждает только ленивый москвич, однако для нас важно совершенно иное — проходить мероприятие будет в Большим театре. Если идти туда из ЦК, и нет желания делать крюк, Большой Черкасский переулок не миновать никак.
Напротив дома N4 нашелся исключительно удобный шкаф. Однако вывести оттуда пару оказалось не просто. Вокруг сплошные учреждения, вахтеры и пропускная система, многолетнее напластование ведомственных кабельных времянок, да еще топология магистралей, как назло, неудачная. Пришлось немало потрудиться, задействовать аж три промежуточных узла, еще и Блюмкина привлечь на помощь в прозвонке. Он, оказывается, совсем не чужд электротехнике — починял проводку в домах, ремонтировал освещение в трамвайных вагонах Решильевского парка, какое-то время работал целым помощником электротехника в Одесском русском театре.
Дальше встал вопрос электродетонаторов. Те, что привезены нами из Константинополя, лучшего в мире шведского производства, рассчитаны на гарантированное воспламенение при токе в один ампер. Мелочь, столько шутя выдаст пара пальчиковых батареек 21-го века. Шестивольтового автомобильного аккумулятора двадцатых — тоже хватит с огромным запасом. Да только скроссировонный нами шлейф больше километра длинной, сопротивление медной пары в нем — за сотню Ом. Загнать в такую линию целый ампер — не хватит никакого аккумулятора. Пришлось установить в корпус мины доработанный телефонный звонок, тот что бьет молоточком по тарелочке, и батарейки от фонарика.
[175] А еще — примитивный картонный предохранитель, на всякий случай.
Но хватит воспоминаний — я у цели.
Как ни хорош новенький, импортированный из Германии кроссовый шкаф, все же у колонны бывшего офисника Московского купеческого общества он смотрится уродливо. Надо бы по хорошему убирать его внутрь, да только расположившийся тут Наркомздрав в лице своего наркома скорее удавится, чем пустит посторонних на священные квадратные метры. Разве что за несколько телефонных номеров… смешные фантазии. По такому пустяку ЦТС делиться сакральным ресурсом ни за что не станет.
Участок не мой, но территориальное деление между монтерами-телефонистами пока весьма условно. Форма удостоверения едина по всей Москве, везде одинаковые замки под ключ-трехгранник. Наряд-заказ выписан на подлинном бланке, благодаря мастерству Блюмкина не всякая графологическая экспертиза опровергнет его аутентичность. Осталось создать видимость бурной деятельности, тогда ни один чекист не усомнится в моем статусе.
С ленцой, но не мешкая кинул на асфальт ветошь, на ней выложил в художественном беспорядке моточки проводов, трубку-пробник, кусачки, ножи и прочую мелочевку. К стенке шкафа прислонил пухлую папку с торчащими во все стороны бумагами. Шевеля от показного усердия губами и заглядывая в листок чертежа, поелозил спрятанными в перчату пальцами по контактам, подергал кроссировки, ковырнул отверткой несколько болтиков. Между делом — вытянул наружу "хвост" от собранной пары, и со всей возможной осторожностью подсоединил его к полевому телефону. Шутки остались в прошлом — все предохранители сняты. Стоит мне утопить кнопку вызова на боковой стенке "Сименсъ-Шуккертъ", как за углом, на Большой Черкасской, громыхнет взрыв мины.
