— Никак! — неожиданно поставил злую точку Исаак Эммануилович.
— Не то, чтобы никак, — вмешался я в начавшуюся перепалку. — СССР блестяще сыграл роль жупела, который заставил развитые страны быстрее бежать из постимперской колониальной модели в кейнсианский глобализм.
— Прокатились в рай на чужом хр… — ругнулся Бабель. Скосил глаза в сторону допивающей чай Александры. — А девушки-то в двадцать первом веке симпатичные?
— Да! — искренне согласился я. — То есть нет! Саша все равно красивее!
Дружный смех кинул меня в краску. Сперва хотел надуться, да вовремя почувствовал — веселье наиграно, оно не более чем безнадежная попытка выгадать время на сбор осколков мира в привычную картину. Ведь правда, стоит посмотреть на литераторов со стороны — и останется только их пожалеть. Вчера они узнали про скорое уничтожение друзей, забвение творчества, собственную гибель, страшную войну. Сегодня доскребают с тарелок овсянку за одним столом с убийцей генсека. Понтовитый же идиот-потомок не придумал ничего лучшего, как взапой умничать на тему "измов" грядущих десятилетий, вместо того, чтобы поделиться планом немедленного спасения социалистического отечества от капиталистов, коммунистов, нацистов, троцкистов… да как такое можно забыть!?
— Тоцкистов? — спохватился я вслух. — Правда что Троцкого прикончили?!
— Лев Давыдович мертв, ночью турки подтвердили официально, — как-то нехорошо подобрался хозяин дачи.
— Плакали мои денежки, — фальшиво всхлипнул я. Видя непонимание, торопливо пояснил: — Зимой по глупости дал Троцкому взаймы два килобакса.
— На этом дело не закончилось… — Кольцов явно не бы расположен к шуткам.
— Кого еще убили? — нетерпеливо перебил я Михаила.
— Держи, — он перекинул мне внушительную пачку свежих газет. В ответ на недоуменный взгляд добавил с неожиданным злорадством: — Ты почитай, внимательно почитай, что нынче в мире творится. Не все нам мозги пачкать будущими чудесами.
— Мы хоть покурить наконец сходим! — тут же поддержал друга Бабель.
Поговорить без наших с Сашей ушей — перевел я его желание. Собрался на эту тему съязвить, но тут заголовок "Правды" вышиб все сторонние мысли вон: "Троцкисты ранили товарища Сырцова!"
— Надеюсь, смертельно. — Саша заглянула в развернутые листы из-за моего плеча.
— Бросай к черту посуду, пойдем читать, — тяжело вздохнул я.
Для начала мы разобрались с Львом Давидовичем. Мои советы явно не пошли впрок — "неизвестные" преступники достали Троцкого на вилле в Принкипо совсем как телка в стойле. Приплыли ночью на лодке, причалили, высадились на удобный пирс, перелезли через декоративный заборчик, разнесли пинками двери, и… напоролись на делегацию парижских адептов мировой революции. Увы, четверо парней отбиться от банды профессиональных убийц не сумели, однако отпор дали очень достойный. Не струсил и бывший наркомвоенмор — он отстреливался на лестнице до последнего патрона.
Полицейские прибыли как обычно — к шапочному разбору. Вернее сказать пожару; убедившись в смерти Троцкого, но не имея сил и времени для эвакуации токсичных архивов, налетчики подожгли дом. В результате следователи Ататюрка получили качественно обгоревшие стены, дюжину трупов, тяжело раненную Наталью Седову и одного чудом выжившего француза. Иных улик обнаружить не удалось.
Формально СССР остался в стороне. Да только как бы советские журналисты не старались доказать "их там нет", как бы не упирали на версию "мести белогвардейских бандитов", следование международным законам, ленинским заветам, невыгодность и несвоевременность устранения лидера оппозиции — все без толку. Готов ставить смартфон против коробка спичек — никто в мире не поверит в непричастность большевиков.
Собственно говоря, первыми отказались верить в "неизвестных злодеев" московские соратники товарища Троцкого. Быстренько собрались, подпоясались пулеметными лентами, и дерзко, прямо у Боровицких ворот, расстреляли автомобиль Сырцова. Водитель убит, охранник борется за жизнь в больнице, сам же председатель СНК отделался простреленной фуражкой и содранной на макушке кожей. Либо верный сталинец неимоверно везуч, либо… не побоялся устроить саморекламу через самопокушение. Последнее не лишено смысла — ётеррористы, имея в запасе кучу времени, даже не попытались сделать "контроль".
Не зная, какой вариант принять за наиболее вероятный для данной исторической эпохи, я повернулся с вопросом к Саше:
— Как думаешь, он сам или…
На что получил от своей девушки, кроме одобрительного взгляда, еще и важное уточнение с упором на последнюю букву "и":
— Сами!
С трудом подавил желание стукнуть себя с размаху по лбу за недогадливость — авторитет главы семьи превыше всего. Вместо этого, глубокомысленно нахмурившись, лишь потер затылок и с многозначительным намеком небрежно заметил:
— Все вместе договориться никак не могли! Либо молодые против стариков, либо левые против правых.
— Змеиное гнездо, — охотно согласилась Александра. — Лучше сюда посмотри, — она ткнула пальцем в следующий материал. — Удивительный гимн ненависти!
Открытое письмо ЦК ко всем партийным ячейкам… пугало. Мало кочующих из статьи в статью трескучих фраз типа "примирение закончилось", "не дадим спуску террористам", "Центральный Комитет обязан быть беспощадным к врагам", "разобраться с каждым членом партии". В конце совершенно прямо и недвусмысленно задавалась норма отстрела — как минимум четверть членов ВКП(б) объявлялось открытыми или затаившимися троцкистами. Все они без исключения подлежали разоблачению, безусловном изгнанию из рядов партии, при малейшем намеке на сопротивление или заговор — немедленной нейтрализации… силами партактива.
На последних двух словах я споткнулся, пытаясь понять, что же это значит в реальности. Саша не ушла от меня далеко, как эхо прошептала:
— Силами партактива… совсем как в нашем селе.
— Вот и пришел он, великий террор, — попытался пошутить я.
— Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его… — быстро зачастила в ответ девушка.
Откуда такая набожность? Ей что, так троцкистов жалко? Или я чего-то не понимаю?
В попытке успокоить Сашу, я с оптимизмом в голосе предположил:
— Да ладно тебе! Ну пощиплют левые большевики правых, а правые левых, нам-то с того какая печаль?!
— Все валят на партактив, значит контроль органами потерян, — оторвалась от молитвы девушка. — Миром власть не поделят… Леша, как тебе повезло, ты не знаешь что такое гражданская война!
Я кинулся было возражать, но в ответ услышал только повторение набивших оскомину слов:
— Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми…
Только возвращение литераторов прервало назойливый речитатив.
— Вижу, прочитали, — ядовито бросил Кольцов прямо от порога.
