14:10. Сейчас я по-настоящему проснулся…
14:14. В этот раз я проснулся окончательно…
14:35. Теперь я пробудился полностью…
21:40. Я проснулся в первый раз, несмотря на предыдущие заявления.
И я проснулся как следует в 8:47.
А полностью пробудился – в 8:49, осознав, насколько трудно окружающим меня понять.
* * *
Решив занять гостей во время обеда, герой фантастического романа Г. Дж. Уэллса «Машина времени», которого автор предлагает называть Путешественником по Времени, рассказывает, как он изобрел устройство для перемещений во времени. Ранее, всего за несколько минут до встречи с изнеженными элоями и звероподобными морлоками в 802 701 году, до высадки на безжизненном побережье около тридцати миллионов лет спустя, до появления измученного жаждой героя в гостиной, он сел в кресло своей машины, рванул на себя рычаг и «унесся в будущее».
«Сразу наступила темнота, как будто потушили лампу, но в следующее же мгновение вновь стало светло. Я неясно различал лабораторию, которая становилась все более и более туманной. Вдруг наступила ночь, затем снова день, снова ночь и так далее, все быстрее. У меня шумело в ушах, и странное ощущение падения стало сильнее.
…Пока я мчался таким образом, ночи сменялись днями, подобно взмахам крыльев. Скоро смутные очертания моей лаборатории исчезли, и я увидел солнце, каждую минуту делавшее скачок по небу от востока до запада, и каждую минуту наступал новый день… Самая медленная из улиток двигалась для меня слишком быстро… Я видел, как деревья вырастали и изменяли форму подобно клубам дыма: то желтея, то зеленея, они росли, увеличивались и исчезали. Я видел, как огромные великолепные здания появлялись и таяли, словно сновидения. Вся поверхность земли изменялась на моих глазах… Я пролетал более года в минуту, и каждую минуту снег покрывал землю и сменялся яркой весенней зеленью»
[41].
Роман «Машина времени» был издан в 1895 году, когда тема путешествий во времени активно муссировалась литераторами. Перемещения в будущее и в прошлое, как правило, происходили внезапно, по милости неведомых сил. Заглавные персонажи романов «Оглядываясь назад» или «Вести ниоткуда» засыпали в XIX веке, а затем пробуждались от долгого сна уже в XXI веке.
В «Хрустальном веке» путешественник приходит в сознание спустя тысячу лет после падения со скалы, в чем он абсолютно уверен. В «Британских варварах» антрополог из XXV века однажды приезжает в Суррей в «хорошо скроенном сером твидовом костюме». «Машина времени» примечательна тем, что способ перемещения во времени, как и само по себе время, становится одним из самых интригующих моментов сюжета. Путешественник по Времени – не пассивный заложник обстоятельств; в ситуации выбора он самостоятельно определяет цели дальнейших действий. Кроме того, он не просто очутился в будущем, а с нарастающей скоростью прорывается через каждое мгновение между «сейчас» и «тогда». В его руках время исчисляемо и физически измеряемо; видимое воочию настоящее расширяется, вбирая в себя времена года, человеческие жизни и геологические эпохи. Воспринимаемое настоящее значит не более того, чем по сути является – восприятием времени. Изменяя свое восприятие времени, путешественник изменяет само время.
Уэллс уверенно ориентировался в научных воззрениях тех лет. В университетские годы он изучал биологию под руководством Т. Г. Хаксли, и он, конечно же, читал «Принципы психологии» Джеймса, как и все люди его круга. В 1894 году газета Saturday Review опубликовала критический обзор психологических теорий того времени – работу Уэллса, за которой стояло основательное изучение литературы, посвященной проблемам памяти, сознания, зрительного восприятия, внушения и иллюзий. (Один из нынешних ученых, изучив хронологию мира «Машины времени», пришел к ошеломительному выводу, что Путешественник по Времени попросту разыграл своих гостей, когда за обедом поведал им о своих странствиях. По его мнению, вся история с перемещением в будущее приснилась главному герою, когда после долгой прогулки на трехколесном велосипеде по окрестностям его сморил полуденный сон.) Первая глава романа в действительности представляет собой краткое разъяснение актуальных представлений о восприятии времени. «Единственное различие между Временем и любым из трех пространственных измерений заключается в том, что наше сознание движется по нему», – говорит Путешественник по Времени своим гостям, а затем принимается развивать собственную теорию времени в терминах геометрии четырех измерений, которую Уэллс, вероятно, позаимствовал из лекции Нью-Йоркского математического общества, прочитанной в 1893 году. «Вы никогда не уйдете от настоящего момента», – возражает один из гостей, на что Путешественник по Времени отвечает: «Мы постоянно уходим от настоящего момента». При отправке модели машины времени в первое путешествие во времени на пусковой рычаг нажимает не кто иной, как Психолог.
За Уильямом Джеймсом водилась привычка делать записи по поводу прочитанного, но в бумагах ученого нет ни одного упоминания о «Машине времени», хотя круг его литературных предпочтений был на редкость широк – от Блаженного Августина до «Доктора Джекилла и мистера Хайда» («Это настоящий волшебник», – писал ученый о Р. Л. Стивенсоне). В переписке с Уэллсом Джеймс похвально отзывается о философских эссе «Утопия» и «Первое и последнее», сравнивая дарование автора с талантом Киплинга и Толстого; Уэллс, в свою очередь, активно внимал прагматической философии Джеймса и называл его «своим другом и наставником». По одной из версий, в 1899 году Джеймс и Уэллс пересеклись на вечеринке в доме Стивена Крэйна, когда игра в покер до поздней ночи плавно перетекла в ланч и посиделки за пивом. Биограф Джеймса Ричардсон описывает случай, имевший место несколько лет спустя, когда Уэллс навещал Джеймса, гостившего у брата Генри, который проживал в Англии. Генри пришел в восторг, застав Уильяма на лестнице в саду: ученый то и дело заглядывал за изгородь, надеясь хотя бы одним глазом увидеть Г. К. Честертона: в те дни романист остановился в гостинице, располагавшейся в соседнем здании. «До такого точно еще никто не додумался – это было попросту не принято», – позже вспоминал Уэллс.
Впрочем, Джеймс постоянно делал то, до чего никто другой бы не додумался. Вскарабкаться на лестницу, не раздумывая, – вполне в его импульсивном характере; его не остановила бы даже острая нехватка времени. Впоследствии ученый забирался на лестницу еще два или три раза. «Он постоянно торопился», – сообщил мне Ричардсон, ссылаясь на автобиографический роман Генри Джеймса «Маленький мальчик и другие», опубликованный в 1913 году, спустя три года после довольно ранней смерти Уильяма – в возрасте шестидесяти восьми лет. Генри писал, что его брат то и дело «исчезал за углом и терялся из виду», метафорически передавая свое восприятие их разницы в возрасте (Уильям был на год старше), однако эти слова вполне применимы к Уильяму и в буквальном смысле. «Он отличался очень живым характером, все время был „на взводе“ и постоянно балансировал на грани нервного срыва, – характеризует Ричардсон своего героя. – Полагаю, он чувствовал, что ему отпущено совсем немного времени. В сущности, так оно и было».
