На том же принципе основана еще одна иллюзия, известная как эффект Мак-Гурка, которая проявляется в тенденции к совмещению звуковой и визуальной презентации слогов при одновременном восприятии. К примеру, если во время просмотра видео вы видите, как губы диктора на экране произносят «га», а в дубляже слышится «ба», вы, скорей всего, услышите что-то вроде «да». Эффект Мак-Гурка также может быть вызван прикосновением. В одном канадском исследовании участники эксперимента прослушивали запись голоса, произносившего четыре звука: придыхательные слоги «па» и «та», произносимые с едва различимым выдохом, чередовались с непридыхательными слогами «ба» и «да». Когда экспериментаторы одновременно воздействовали на руку или шею испытуемого небольшой порцией воздуха, доброволец слышал слог «па» вместо «ба» и «та» вместо «да», так, будто нагнетаемая волна воздуха воспринимается посредством слуха, а не осязания. Эффект Мак-Гурка проявляется с таким упорством, что исследователи задаются вопросом, не стоит ли оснастить слуховые аппараты датчиками движения воздуха, чтобы слабослышащие люди могли воспринимать звуки кожей.
Мозг прилагает колоссальные усилия, сшивая входящие данные в связную картину мира. Повзрослев, вы обнаруживаете, что звуки голоса и движения губ на телеэкране не совпадают по времени; основываясь на богатом опыте восприятия речи на слух и наблюдения за артикуляцией, вы знаете, что звуки и движения губ недалеко отстоят друг от друга во времени, и потому вы понимаете смысл слов и стоящих за ними идей. Но у грудных детей, как отмечает Левковиц, нет опыта, который бы позволил сделать подобное умозаключение. Таким образом, наблюдая за ребенком, который всматривается в говорящее лицо на экране, мы соприкасаемся с альтернативным восприятием настоящего. Задавшись целью разобраться в вопросе, Левковиц составил протокол соответствующего исследования, которое он называет опытом с говорящими лицами.
Приняв меня в своем кабинете, Левковиц со своего компьютера показал мне короткий видеоролик с изображением женского лица. В начале видеозаписи женщина молчит, плотно сжав губы, затем медленно и отчетливо произносит слог «ба» и вновь умолкает. В ходе эксперимента Левковиц демонстрировал это видео нескольким младенцам в возрасте от четырех до десяти месяцев, прокручивая ролик несколько раз подряд перед каждым ребенком до тех пор, пока внимание испытуемого не рассеивалось. Когда ребенок начинал отвлекаться, включали другую видеозапись, на которой та же женщина произносила тот же слог, но в этот раз звуковое сопровождение не совпадало с изображением: сначала произносился слог «ба», а губы женщины начинали двигаться по прошествии 366 миллисекунд – около трети секунды. С точки зрения взрослого разница во времени между входящими сигналами очевидна, но грудные дети ее не замечают. Расхождение двух потоков информации во времени величиной в половину секунды также проходит мимо их внимания.
«Дети не улавливают разницу во времени между звучанием речи и видеоизображением, – сказал Левковиц. – Они замечают ее только тут». С этими словами он снова показал мне давнишнее видео, но в этот раз разница между изображением и дубляжем составляла 666 миллисекунд. «Речь перестает звучать еще до того, как диктор успевает раскрыть рот!» – прокомментировал ученый.
ТЕКУЩЕЕ МГНОВЕНИЕ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ РЕБЕНКА ДЛИТСЯ ДОЛЬШЕ, ЧЕМ У ВЗРОСЛОГО – В ТЕХ СЛУЧАЯХ, КОГДА ЕСТЬ ПОТРЕБНОСТЬ В ИНТЕГРАЦИИ НЕСКОЛЬКИХ СЕНСОРНЫХ ПОТОКОВ
В психологии временной интервал между синхронизированными потоками информации – короткий промежуток времени, в течение которого отдельные массивы сенсорных данных воспринимаются как исходящие от единого источника, – называют окном интерсенсорного взаимодействия на основании временных ассоциаций. Понятие, которое вкладывается в этот термин, во многих отношениях тождественно добротному рабочему определению настоящего, хотя длительность окна интерсенсорного взаимодействия варьирует в зависимости от характера раздражителя и личности наблюдателя. Для младенцев настоящее длится две трети секунды, пока они не отводят глаз от лица диктора на экране. Однако, как выяснил Левковиц, при наблюдении действий, сосредоточенных в одной точке, к примеру за подпрыгиванием мячика на экране, дети заметят разницу во времени между звуком и видеорядом величиной всего в треть секунды, и продолжительность наблюдаемого ими настоящего сократится. Тем не менее текущее мгновение в представлении ребенка в любом случае длится дольше, чем у взрослого, по крайней мере в тех случаях, когда возникает потребность в интеграции нескольких сенсорных потоков.
«В мире, как он видится ребенку, время течет медленнее», – сообщил Левковиц. Однако при этом он не уверен, что может найти точное объяснение своему наблюдению. Возможно, скорость передачи нервных импульсов у нейронов незрелого мозга ниже, чем у мозга взрослого. На ранних этапах развития нервной системы нервным волокнам недостает миелина – жироподобного вещества, образующего изолирующего оболочку нейронов, которая ускоряет передачу нервных импульсов. В детском возрасте миелин постепенно откладывается на нервных волокнах; формирование миелиновой оболочки может занять около двенадцати лет. «Мозг ребенка, несомненно, работает медленнее, чем у взрослого, – сказал Левковиц. – Но с точки зрения субъективного восприятия об этом трудно судить. Что мы имеем в виду, когда говорим, что в мире младенца время течет более медленно? С точки зрения самого младенца, это всего лишь слова. Вопрос заключается в том, какое влияние оказывает восприятие времени на картину мира грудного ребенка».
В целом удивительно, что младенцы вообще способны воспринимать те или иные действия как одновременные. Взрослые догадываются о несовпадении во времени звука и движений рта, потому что нам кое-что известно о произносимых словах, движениях губ и связанных с ними звуках. Младенец не имеет обо всем этом никакого представления, поэтому, глядя на говорящее лицо, он почти не смотрит на рот диктора, во всяком случае в первые полгода жизни. Вместо этого, как обнаружил Левковиц, грудной ребенок сосредоточивает все внимание на глазах говорящего, а целенаправленно отслеживать движения губ он начинает только по достижении возраста восьми месяцев и более.
Тогда как младенец догадывается, совпадают ли два ощущения во времени или нет? Левковиц вновь обратился к данным своей докторской диссертации, в которой говорилось о том, что новорожденные успешно связывают два раздражителя, адресуемые разным типам анализаторов – зрительному и слуховому – по интенсивности их воздействия. Левковиц предположил, что младенцы примерно так же определяют синхронность наблюдаемых действий. Для проверки своего предположения ученый модифицировал условия эксперимента с говорящими лицами и совместно с коллегами из Падуанского университета в Италии провел серию опытов с грудными детьми в возрасте четырех месяцев. Детям демонстрировали два видео с отключенным звуком на мониторах, поставленных бок о бок. На одном видео была запечатлена морда обезьяны, издававшей звук «о» с ласковой интонацией; на втором та же обезьяна скалила челюсти в беззвучном рычании. Когда одна из записей проигрывалась с озвучкой, младенцы неизменно уделяли больше внимания видео, которое соответствовало звуковому ряду. Затем исследователи провели эксперимент в упрощенной версии: в этот раз младенцы слышали не обезьяний крик, а простой гудок, длительность которого совпадала с движениями морды обезьяны на одном из видео. И снова младенцы прильнули глазами к ролику, на котором мимика обезьяны синхронизировалась со звуковым сигналом. Что характерно, некоторым детям был всего лишь день от роду.
