Осознать и обозначить течение времени – значит осознать перемены: в нашем окружении, в жизненной ситуации и даже, как выразился Уильям Джеймс, во внутреннем пейзаже мыслей. Вещи не такие, какими были раньше. Осознание прошлого закрадывается в ощущение текущего момента, а память помогает нам произвести сравнение. Время способно только лететь, ползти или нестись вскачь, если вы вспомните, с какой скоростью оно двигалось раньше: «Тот фильм показался мне намного длиннее всех остальных фильмов, которые я видел раньше» или «Вечеринка пролетела незаметно; взглянув на часы в последний раз около двух часов назад, я вовсе забыл о них». Время вещественно в той же степени, что и след, оставленный в памяти самыми разнообразными вещами.
«Каждый знает, каково это – с головой погрузиться в чтение, а затем бросить беглый взгляд на настенные часы с изумленным возгласом „Неужели уже десять часов?“, – заметил Уэарден. – Я раньше думал, что можно измерить чувство времени в течение какого-либо промежутка, хотя это, конечно же, невозможно, потому что вы его не ощущаете; время – понятие чисто умозрительное, и это заметно усложняет дело. Мы рассуждаем о чувстве хода времени, хотя наши суждения о времени зачастую основываются на одних лишь умозаключениях, а не на непосредственном опыте».
Действительно, восклицая «Как быстро пролетело время!», мы, как правило, подразумеваем что-то вроде «Не пойму, куда убежало время» или «Я потерял счет времени». Я часто испытываю это ощущение за рулем, когда долго еду по знакомой дороге, особенно ночью. Я думаю о своем, иногда могу вслух подпеть в тон радио, но в то же время стараюсь вести машину аккуратно и слежу за дорогой, наблюдая, как в свете фар один за другим появляются верстовые столбы, тут же исчезающие в потоке отражений в зеркале заднего вида. Тем не менее, когда я выхожу из машины, я всякий раз удивляюсь своему поведению: все повороты, которые попадались мне по пути, никак не отпечатываются в моей памяти. Меня охватывает беспокойство: может статься, я вообще не обращаю внимания на дорогу? Само собой, я контролировал дорогу, иначе бы меня не было в живых. Так как же я умудрился добраться сюда? Куда ушло время, проведенное в пути?
Раз уж на то пошло, когда мы признаемся, что потеряли счет времени, обычно мы имеем в виду, что мы не следили за ним с самого начала. Уэарден провел исследования, которые подтверждают этот вывод. Ученый раздал анкеты двум сотням студентов и попросил каждого из них описать случай из жизни, когда им казалось, что время шло быстрее или медленнее обычного. Также он попросил испытуемых подробно описать, чем они тогда занимались, и заодно вспомнить, в какой момент они заметили, что время ускорило или замедлило бег, и под действием каких наркотиков они находились, если употребляли. Ответы студентов звучали так:
«Время летит, когда я развлекаюсь с друзьями, выпив или приняв дозу кокаина. Мы танцуем и болтаем, а минуту спустя я неожиданно узнаю, что уже три часа утра».
«Похоже, употребление алкоголя вызывает ощущение ускорения времени – возможно, потому, что, когда я выпиваю, я увлечен общением и получаю удовольствие».
В целом, как выяснил Уэарден, студенты говорили, что чувство ускоренного хода времени возникает чаще, чем ощущение замедления времени. Вероятность пережить искажение времени в любую сторону увеличивается на две трети в случае опьянения; алкоголь и кокаин, по-видимому, ускоряют бег времени, а марихуана и экстази с равным успехом вызывают как ускорение, так и замедление времени. Время неизменно ускоряло ход, когда респонденты были заняты или охвачены счастьем, сосредоточивались на каком-либо деле или общались в дружеском кругу (часто в этом был замешан алкоголь), и замедляло ход, когда они находились на службе, скучали, уставали или грустили. Что самое удивительное, многие опрошенные студенты утверждали, что не чувствовали ускорения времени до тех пор, пока их внимание не привлекал какой-нибудь внешний индикатор времени – восход, беглый взгляд на часы или окрик бармена, предупреждающий о закрытии заведения. До этого у них нередко вовсе исчезало чувство времени. «Как правило, я вспоминаю о времени, когда бар или паб, где я нахожусь, начинает закрываться или кто-то сообщает мне, который час», – отметил один из студентов.
ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ УЛЕТАЕТ ВРЕМЯ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ МИНУТЫ И ЧАСЫ, ОЧЕВИДНА: ВРЕМЯ ПРОЛЕТАЕТ НЕЗАМЕТНО, ПОТОМУ ЧТО ВЫ ЗАБЫВАЕТЕ ПЕРИОДИЧЕСКИ ПОГЛЯДЫВАТЬ НА ЧАСЫ
Причина, по которой улетает время, по крайней мере минуты и часы, настолько очевидна, что практически составляет логический круг: время пролетает незаметно, потому что вы забываете периодически поглядывать на часы. Когда вы замечаете, что с тех пор, как вы в последний раз задумывались о времени, миновало два часа, вы понимаете, что два часа – это довольно долго, но поскольку вы не считаете минуты и не замечаете их хода, то можете догадаться из обстановки, что время пронеслось так быстро. Как рассказывал один из участников опроса Уэардена: «Когда я угостился кокаином с парочкой друзей и засиделся у кого-то допоздна после гулянки, закончившейся около трех часов ночи, я неожиданно заметил, что стукнуло целых семь часов, так что время пролетело быстрее, чем я думал».
Ощущение стремительного бега времени сродни чувству, которое мы испытываем, пробудившись утром или, к примеру, очнувшись от грез. «Случайная идея заполняет собой все пространство сознания, – писал Поль Фресс в «Психологии времени». – Когда издалека до нас доносится бой часов, мы удивляемся, что так поздно вечером или так рано утром. Мы не осознавали длительности времени». По утверждению Фресса, это наблюдение объясняет, почему многим кажется, что рутинные задачи решаются быстро: когда вам скучно, вы больше думаете о времени и, вероятно, даже посматриваете на часы, но когда вы замечтаетесь, вам некогда раздумывать о времени. В 1952 году Морис Вайтельс, специалист по промышленной психологии из Пенсильванского университета, выяснил, что только двадцать пять процентов рабочих, занятых трудом, который принято считать монотонным, воспринимают свою работу именно так. (В богатом послужном списке ученого значится тест Вайтельса для отбора машинистов, разработанный по заказу железнодорожной компании Милуоки, заинтересованной в отборе лучших кандидатов на вакансии вагоновожатого, монография «Исследования в области промышленного труда, мотивации и психологического настроя» и некогда прочитанная лекция под названием «Машины и рутинный труд».)
Также Уэарден подметил, что оценка скорости течения времени зависит от того, когда вы задумываетесь о времени – задним числом или по ходу дела. Время тянется только в прошлом либо в настоящем; дорожная пробка или званый обед может длиться вечно, пока вы вовлечены в ситуацию, и, скорее всего, запомнятся надолго. Однако, как утверждает Уэарден, непосредственно переживаемое время едва ли покажется скоротечным. По сути, наше восприятие течения времени укладывается в рамки определения: время летит, поскольку в настоящий момент вы не следите за ходом часов. Что представляла собой кинокартина, которую вы недавно посмотрели: «Поразительно, фильм стремительно приближается к концу!» Либо вы томились от скуки, то и дело поглядывая на наручные часы, либо ваше внимание, поглощенное сюжетом, не замечало времени. Встречаясь с коллегами-психологами на собраниях и конференциях, Уэарден часто спрашивает их, сталкивались ли они с ощущением ускорения времени и есть ли среди их знакомых те, кто испытывал нечто подобное, – и всякий раз получает отрицательный ответ.
