Я вздохнула и честно призналась:
— Туфли.
— Туфли?
— Ну да… а что?
— Я пытаюсь найти связь. Но, видимо, мне недоступна вся глубина женской логики, — несколько потерянно признался Ильмир.
Пояснять мне не хотелось, но я понимала, что вряд ли удастся отвертеться, поэтому выпалила:
— Ну, у нас такие зарплаты, что хватает либо на приличную еду, либо на приличные туфли. А в этот раз… — Я мечтательно вздохнула. — Туфли попались ну очень приличные. И на еду не осталось. Не то чтобы совсем… но то, что осталось, я уже проела. Впрочем, скоро премия? Сами обещали, — жадно поинтересовалась я.
Это замечание Ильмир проигнорировал. Переваривал полученную информацию и… делал компрометирующие выводы.
— А подскажите, туфли, случаем, не те, которые ты носила в руках половину банкета?
Мне даже отвечать ничего не пришлось. Ильмир все понял без слов.
— То есть ты купила себе пыточные колодки, в которых можешь только сидеть, и то недолго, зная, что денег до зарплаты не хватит? А занять?
— Не люблю занимать. Да и не у кого. У Кевина тоже закончились.
— То есть просто не есть — это выход? А если ресурсы твоего организма закончатся быстрее, чем придут денежные поступления?
— Да нет! Уже пробовала. Если бы мы не попали в камеру, все закончилось бы хорошо. Я дотерпела бы до обеда.
— И часто ты так живешь? — строго поинтересовался начальник, а я поняла, что как-то не горю желанием сказать ему, что всегда. Впрочем, похоже, он догадался по моим глазам.
— Добро пожаловать в реальный мир, — мне вдруг стало весело. — Вообще-то все, кто работает по контракту, чаще всего живут от зарплаты до зарплаты. И если возникает непредвиденная трата… гречка и сладкий чай — наши лучшие друзья.
— А как живут те, кто помолвлен по контракту?
— А я не знаю, у меня воспитательный срок не вышел.
— Может, испытательный?
— Может быть.
Тут принесли еду, и я чуть снова не упала в обморок от запахов и вида съестного.
— По-моему, ваша мама подобрела. И теперь нам надо придумывать план, как убедить ее, что я не гожусь в невестки.
Ильмир рассмеялся и пригубил вино. Вот у него это получалось эффектно: небрежно, естественно и как-то… аристократически, короче. Такие с молоком матери впитывают манеры. Нет, я, конечно, не ела руками и не вытирала лицо скатертью, но все же периодами, когда коварный ростбиф с негромким шлепком падал с вилки, хотелось одновременно краснеть и ругаться.
— Не обольщайся. Во-первых, она всегда играет роль заботливой мамочки на глазах у официальных лиц. Во-вторых, за внуков она готова потерпеть неугодную родственницу, так уж и быть. Не знаю, что лучше — быть врагом моей матери или любимым инкубатором.
— Почему ее так переклинило на внуке и обязательно мальчике?
Тут Ильмир усмехнулся.
— О, это давняя история противостояния мамы с тетей. Они близняшки, а близняшки в такой семье, как наша, — это постоянное, на грани возможностей, соперничество. Мама лучше училась, а тетя стала певицей. Тетя раньше вышла замуж, а мама раньше развелась. Тетя встречается с офицером в отставке, а у мамы молодой любовник. Ну и, конечно, дети.
— А что с детьми?
Шеф отвлекся на салат, видимо, тоже был голоден. Забавно было наблюдать, как он с удовольствием выковыривает ломтики твердого сыра из тарелки и съедает их первыми. Ничто человеческое Ильмиру не чуждо.
— У нас был дедушка, большой оригинал и серьезный маг. Занимался артефактами и скопил приличную коллекцию. Она, кстати, здесь и хранится, у драконов. Завещание составил хитро. Основная часть денег, конечно, по закону рода перешла к нам, а вот с коллекцией… в общем, каждый мальчик в роду получает артефакт из коллекции деда. По отдельности это просто сильные магические вещи. Вместе — очень мощная энергия, заключенная в знаковых вещах. Способ единения семьи у него такой. Мол, хотите — продавайте, хотите — как память берегите, а хотите — объедините и правьте миром.
Что-то мне подсказывало, что править миром у Сантери не вышло. Иначе я бы тут не сидела и не ела обалденный стейк из мраморной говядины. Мясо таяло во рту, а клюквенный соус на вкус был божественен. Этот обед определенно стоил голодного обморока.
— Артефакты наследуют только мальчики. Поэтому между мамой и тетей идет негласное соревнование: кто больше артефактов соберет.
— И кто выигрывает?
— Пока мама. У тети две дочки, а у них — девочки-близняшки у каждой.
Я фыркнула в тарелку со стейком. Да, теперь понятно, почему моя фиктивная свекровь была готова умолять богов о внуке. Странные они, эти аристократы.
Повисла затянувшаяся пауза.
— Бедная ваша будущая жена, — из вежливости посочувствовала я.
— Да ладно. — Шеф усмехнулся. — В браке со мной нет ничего страшного.
Тут уж я позволила себе скептически хмыкнуть, тем более пустую тарелку из-под стейка у меня забрали, а взамен принесли десерт. О, это знаменитое мороженое в карамели от лучшего драконьего повара! Еще горячий, мягкий и полый шарик из карамели, внутри которого прохладное подтаявшее мороженое.
— Что ты усмехаешься? Брак имеет свои неоспоримые плюсы, — сказал шеф.
— Например?
— Бесплатный секс.
Закатила глаза: кто о чем, а вшивый о бане.
— А обычно вы за него платите?
— А думаешь, нет? Пусть не явно, но… рестораны, загородные клубы, подарки.
— Фу, — поморщилась я. — Думала, вам, мужчинам, приятно ухаживать за девушками. Добиваться расположения. Что, неужели все, приглашая кого-то на прогулку, в уме подсчитывают, когда превысят депозит?
Ильмир Сантери как-то странно улыбался, отчего мне становилось неловко и жутковато. Он словно изучал меня, делал какие-то одному ему известные выводы и… не знаю, издевался? Нет, не то слово. Развлекался? Пожалуй, этот разговор его забавлял. Наверняка завидный холостяк Рижбурга находил мои вопросы наивными.
— Не всегда, но чаще всего. Брак — это партнерство, в котором каждый получает больше, чем мог бы получить в одиночестве. Главное — совпасть интересами.
— То есть в любовь вы не верите.
— Я верю в то, что могу увидеть.
— Ну а шейх? Ему зачем этот гарем?
— Чтобы показать свой достаток. Это в его культуре. Чем больше жен и чем богаче они живут — тем больше его вес в обществе. Так у них сложилось исторически.
— Но ведь даже если вы женитесь, все равно придется обеспечивать семью. Что так тратиться, что так.
— В моей семье женятся тогда, когда выгоды брака превышают затраты.
