Майору зримо представлялось, как Сережка вкатывается в пустое здание, борясь с желанием чихнуть, перебирается на четвертый этаж, ищет уютное местечко у окна.
— Здесь неплохо, товарищ майор, — жизнерадостно доложил Ефремов. — Вражеский стан открывается с неожиданного ракурса. Пятый этаж «Узрума» совсем рядом, простреливается насквозь. Внутри осталось не так уж много стен.
— Как насчет путей отхода?
— Лучше, чем у вас, — ответил молодой спецназовец. — Лестница целая, а за окном свисает электрический провод. Что-то мне подсказывает, что в этом районе не осталось таковых под напряжением.
Али на цыпочках удалился из комнаты, зашуршал в соседнем помещении, пристраиваясь к окну.
— Внизу чисто, Максим, — донесся приглушенный голос. — Стоит пикап с пулеметом… но уже давно. В здании мятежники, их немного, они в основном на первом этаже. У входа пара часовых в масках.
Майор отложил бинокль, поморгал, расслабился, давая отдых глазам.
В бывшем офисном помещении царил форменный бедлам. Разбитые столы, обломки оргтехники. С потолка свисали на проводах остатки светодиодного оборудования. На стене сохранился рекламный плакат, воспевающий мощь и красу российского «Газпрома». Не сказать, что он сильно радовал глаз, но что-то в этом было.
В здании гостиницы ничего не происходило! По лестницам никто не бегал, помещения не осматривал.
Максим снова покосился на часы. Без пятнадцати три.
Если намечена встреча полевых командиров, которые не больно доверяют друг другу, то ей обязательно должно что-то предшествовать! Хотя бы охрана обязана пройти по этажам, осмотреть комнаты, все такое. Тут будет присутствовать крупная компания: сами командиры, начальники штабов, помощники, телохранители. Где все эти люди?! Двенадцать минут осталось!
Что-то не так с Али? Да нет, парень свой, не предатель, ответственный и подготовленный. Знает, что прав — по крайней мере, верит в это…
Минуты летели, какая-то тоскливая безнадега забиралась в душу Максима. Обстановка у здания не менялась, там не собирались никакие толпы.
Он невольно прислушивался. Что за спиной? Не подбираются ли убийцы с ножами, злорадно пыхтя? Нет, все было тихо. На лестницах спецназовцы установили импровизированные сигнализаторы, сотворенные из всякого хлама. Любая попытка кого-либо подняться сюда вызовет изрядный шум.
— Девятый, как у тебя обстановка?
— Признаться, озадачен, товарищ майор, — подумав, сообщил Ефремов. — Мне кажется, я вижу ровно то же, что и вы. В гостинице расположен опорный пункт, возможно, есть узел связи, что-то еще, связанное с группировкой «ан-Нусра» — например, оперативный штаб. Но крупных шишек не отмечаю. Ничто не указывает, что там намечается совещание с участием представителей повстанцев. Ладно, ждем дальше, командир.
— Все ждалки прождали, — проворчал из-за стенки Лапунов. — Три часа дня, товарищ майор. Передаем сигналы точного времени. Ну и на хрена мы перлись в такую даль?
Али как-то пристыженно помалкивал. Он выбрался на корточках из соседней комнаты, пристроился рядом с Максимом. Парень заметно побледнел. Его щеки, обросшие пушком, словно морозцем тронуло.
— Али, кто должен присутствовать на совещании?
— Я могу лишь догадываться, Максим… — у паренька предательски дрожал голос. — Командует отрядами «Джебхат ан-Нусры» Музаффар аль Хураши — мой знакомец, я с ним разговаривал, прежде чем «погибнуть». Его группировка в городе самая крупная и влиятельная, оттого он и хочет подмять под себя все антиправительственные структуры. Он будет договариваться с ИГИЛ, с «Ахрар аш-Шам». Обязательно присутствие их командиров. Эти люди близки по духу. Они никогда не станут стрелять друг в друга, но почти не координируют свои действия, бьются разрозненно, у них нет единого начальства. В городе и не столь влиятельные исламские группировки — «Тахрир аш-Шам» и «Файлак ар-Рахман». Там те же фундаменталисты, много иностранных наемников. С ними он тоже хочет договориться. Отдельная история — те, кто на словах ратуют за светский режим. Это Свободная сирийская армия, «Джейш аль-Ислам», «Лива аль-Ислам». Там сам шайтан ногу сломит. Пусть временные, но союзники. Что им делить сейчас, когда все рушится? Коалиция «Джейш аль-Фатх» действует плохо. В ней тоже каждый тянет на себя одеяло, надеясь, что правительственные войска скоро выдохнутся. А умные люди понимают, что сирийская армия не уйдет, будет давить до конца, тем более что ее поддерживает боевая авиация России.
— И спецназ, — буркнул из-за стены Лапунов.
— И спецназ, — со вздохом подтвердил Али. — Максим, я тоже ничего не понимаю. Давайте еще подождем.
— Замечательно, — восхитился Лапунов. — Как в школе — пришли, сидим, ждем любимого учителя, а потом, бац, он заболел, урока не будет, беда, в общем.
— Ладно, не паясничай, — проворчал Максим.
Чего они ждали? Все уже было ясно.
К гостинице подъехала машина, вышли рядовые боевики, расползлись по пространству. На запад проехало «чудо военной техники» — гигантский броненосец. Это был обычный, хотя и крупный строительный бульдозер, обшитый со всех сторон стальными листами, с тралом впереди. В кабине установлены пулемет и скорострельная пушка. Машина до предела утяжеленная, чудовищно неповоротливая. Вездеход из нее неважный — может запросто застрять на обычном бездорожье. Как устройство для разминирования она тоже вызывает вопросы. Но штука эффектная. Укрыться за этой махиной, когда идешь в атаку, — сплошное удовольствие…
Люди в масках прогнали на восток группу сирийских военных. Неизвестно, где и зачем их взяли, но избили до кровавых гематом. Они едва брели, держа руки за головами. Опухшие кровоточащие лица, отбитые внутренности. Они с трудом дышали, не могли разогнуть спины.
Если кто-то не выдерживал и опускал руки, то к нему подбегал охранник и бил по голове прикладом. Один такой скот перестарался — ударил так, что человек рухнул на колени, голова его окрасилась кровью. Он не мог подняться, игнорировал вопли духа. Тот полоснул из автомата, и мужчина повалился лицом в пыль. Остальные даже не роптали — смирились с тем, что подобная участь ждет их всех, и тащились дальше, вяло переставляя ноги.
Возмущенно закричали часовые, стоявшие у дверей гостиницы. Они тыкали пальцами в мертвое тело. Мол, вы что, братва, охренели? Если мусорите, так сами и убирайте. Тут нянек нет!
Конвоиры косились через плечо, скалились. Дескать, сами уберете, чистоплюи! Они увели пленных на восток, на дороге осталось мертвое тело. Часовые у гостиницы перестали его замечать, занялись своими делами.
Через пару минут из здания вышли люди в камуфляже и без оружия, взяли труп за ноги и поволокли на задний двор. Масок эти типы не носили. Их лица выражали полное неудовольствие.
На часах было уже двадцать минут четвертого.
— Увы, мужики, — Максим тяжело вздохнул. — С разбитым сердцем вынужден констатировать, что нас поимели… — он повернулся к Али и стал его исподлобья рассматривать.
