Я качаю головой и прижимаю к виску руку. Каждое его слово откалывает от сердца маленький кусочек и разбивает его вдребезги.
– Пожалуйста, замолчи.
Но Куп продолжает говорить, с облегчением человека, который наконец-то смог исповедоваться.
– Но я был любопытным. Видит Бог, был. И решил, что служба в армии выбьет из меня дурь. Что когда меня заставят убивать ради страны, я потеряю к этому вкус. Но ничего не получилось. Я насмотрелся такой жути, что стало еще хуже. Вскоре после того, как я вернулся домой, я оказался в тех же лесах. Сидел в машине, и мне отсасывала какая-то шлюха, которая пыталась доехать автостопом до Нью-Йорка. Теперь я уже не боялся. Война вышибла из меня весь страх. В тот раз я сделал, что хотел.
На моем лице сохраняется бесстрастное выражение, я изо всех сил стараюсь не выдавать ужаса и отвращения, которые бурлят внутри. Не хочу, чтобы он знал, о чем я думаю. Не хочу его злить.
– Клянусь, я собирался сделать это только один раз, – продолжает Куп. – Я избавился от этой потребности. Но я продолжал приезжать в лес. Как правило, с ножом. И когда увидел тех двух туристов, понял, что болезнь меня так и не отпустила.
– А сейчас?
– Я пытаюсь, Куинси. Изо всех сил пытаюсь.
– В ту ночь ты даже не подумал пытаться, – говорю я, дрожа от желания поднять на него глаза и показать, как я его ненавижу.
От моего сердца больше ничего не осталось. Одни только осколки – острые, как нож.
– Я устраивал себе проверки, – говорит Куп, – ходил в этот дом. Поступал всегда так: парковался на дороге, приходил сюда пешком и вглядывался в окна, одновременно надеясь и боясь увидеть что-то такое, что вернет болезнь. Но ничего не происходило. Пока я не увидел тебя.
Мне кажется, я вот-вот потеряю сознание. Молю Бога, чтобы так оно и было.
– Меня послали на поиски парня, сбежавшего из психушки, – продолжает он. – Но вместо этого я приехал сюда и стал ходить кругами, готовый пройти еще одну проверку. И в этот момент увидел меж деревьев тебя. С ножом в руке. Ты прошла совсем рядом. Так близко, что я мог бы протянуть к тебе руку и прикоснуться. Но ты была слишком разгневана, чтобы меня увидеть. Как ты была разгневана, Куинси. И как бесконечно грустна. Это было прекрасно.
– Я не собиралась делать то, о чем ты думаешь, – говорю я, надеясь, что он мне поверит. Надеясь, что в один прекрасный день поверю и я. – Я выбросила нож.
– Знаю. Я видел, как он выскользнул у тебя из рук, когда появился тот парень. Потом ты ушла. Он тоже. А вот нож остался. И я его поднял.
Куп делает еще шаг вперед. Теперь он подходит так близко, что я ощущаю его запах. Смесь пота и крема после бритья. В голове проносятся образы минувшей ночи. Вот он на мне. Внутри меня. Сейчас от него пахнет точно так же, как тогда.
– Поверь мне, Куинси, я не хотел, чтобы так вышло. Просто решил посмотреть, куда ты шла с этим ножом. Узнать, что может привести такое совершенство, как ты, в такую ярость. Я отправился к утесу, увидел их и понял, что тебя так расстроило. Они трахались, как грязные животные. Да-да, так они и выглядели. Как две хрюкающие, вонючие свиньи, которых надо убить.
Куп слегка покачивает рукой, сжимающий пистолет, и несколько раз сгибает и разгибает в локте руку, будто не испытывая больше желания держать меня на мушке.
– Но потом твой дружок побежал, – продолжает он. – Крейг. Его, кажется, так звали? Но я, Куинси, не мог дать ему уйти. Просто не мог и все. И вот я вижу тебя. И всех твоих друзей. И я понял, что должен от всех вас избавиться.
Из моей груди опять вырываются рыдания. По лицу текут слезы стыда, смятения и скорби.
– Почему ты не убил меня? Остальных ведь убил. Почему?
– Потому что понял – ты особенная, – медленно произносит Куп, будто даже сейчас, спустя все эти годы, восхищаясь мной, – и оказался прав. Видела бы ты себя, Куинси, когда мчалась через лес. Ты даже тогда была сильной. Более того, ты бежала ко мне и хотела, чтобы я тебе помог.
Он смотрит на меня с восторгом. И с трепетом.
– У меня не было права все это погубить.
– Даже если я в любой момент могла вспомнить, что это ты?
– Да, – отвечает Куп. – Я прекрасно понимал, что происходит. Своими руками я создал новую Лайзу Милнер. Новую Саманту Бойд.
– Значит, ты знал, кто они, – говорю я.
– Конечно знал, я же полицейский, – говорит Куп. – Последние Девушки. Сильные и непокорные женщины, готовые любому бросить вызов. Одну из них сотворил я. Я! В моем представлении, так я искупил все свои плохие поступки. И я поклялся, что никогда не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Делал все для того, чтобы ты не могла без меня обойтись. Даже когда мне показалось, что ты стала от меня ускользать.
Поначалу я не могу сообразить, что он имеет в виду. Но потом на плечи ложится груз понимания и прижимает меня к земле. Я еще ниже оседаю на пол.
– Письмо, – говорю я слабым голосом. – Его написал ты.
– У меня не было другого выхода, – отвечает Куп, – ты от меня слишком отдалилась.
Это действительно так. Я и правда отдалилась. Раскручивала сайт, стала жить с Джеффом и превращаться в ту женщину, которой всегда мечтала быть. Поэтому Куп отправился в городок Куинси, штат Иллинойс, и отправил мне машинописное письмо с угрозами, прекрасно зная, что я, получив его, в ту же секунду брошусь обратно к нему. Так оно и случилось.
В моей голове постепенно формируется вопрос, распускаясь, словно цветок. Задавать его я боюсь, но это необходимо.
– Что еще ты сделал? После той ночи? Были еще убийства?
– Я вел себя хорошо, – отвечает Куп, – за редкими исключениями.
От его последних слов я вздрагиваю. Сколько же ужаса скрыто в этой незамысловатой фразе.
– Это было очень трудно, Куинси. Порой я едва сдерживался, чтобы не оступиться. Но потом думал о тебе, и мне удавалось себя остановить. Я не мог рисковать тебя потерять. Благодаря тебе я вел себя хорошо.
– А Лайза? – спрашиваю я. – Как быть с ней?
Куп опускает голову, его лицо выражает искреннее сожаление.
– Это была печальная необходимость.
Потому что она что-то заподозрила. Скорее всего, когда к ней приехала Тина и стала задавать вопросы о «Сосновом коттедже». Лайза стала разбираться, потому что таким она была человеком – внимательным к деталям. И продолжила расследование после отъезда Тины. Нашла статьи об убийствах в лесу, отправила несколько электронных писем, сложила все вместе и пришла к выводу, что Джо физически не был способен убить всех в «Сосновом коттедже». Ни крупного Родни, ни спортивного Крейга. Единственным человеком, который был поблизости и мог одолеть их всех, был Куп.
Вот почему Лайза написала мне письмо незадолго до того, как ее убили. Хотела меня предупредить.
