Сергей, не желая признаваться самому себе в том, до какой
степени уязвил его этот разговор, пожал плечами и завел машину. Если она
«что-нибудь придумает», значит, пусть придумывает без него. Он отъехал от
гостиницы, решив, что не даст Илюшину повода иронизировать в очередной раз, и
не заметил, как человек, сидевший на ступеньках церкви, проводил его
внимательным взглядом.
Вика забыла о Бабкине сразу же, как только бросила телефон.
Мысленно она уже решила возникшую проблему и даже посмеялась про себя над
мужем, зачем-то придумавшим контролировать ее передвижения. «Нет-нет,
дорогой... Твоя Алиса сбежит от тебя, ничего не сказав, а пока ты спохватишься,
я успею поговорить с твоей милой девочкой. Милые девочки не рассказывают
любимым мужьям о том, что собираются встретиться с их бывшими женами – особенно
если они ничего не знали об их существовании».
Она вызвала горничную. Виктории хватило трех минут и
нескольких купюр, чтобы заручиться обещанием девушки вывести ее через черный
ход, где через полчаса должно было ожидать заказанное горничной такси.
Увидев, что «БМВ» оставил свой наблюдательный пост, Данила
поднялся. Поднял глаза на окна гостиницы, словно надеялся увидеть за одним из
них женщину, которую поджидал, сам толком не зная для чего, и обежал взглядом
серый фасад с белыми колоннами. Солнце садилось и расплавленно сверкало в
окнах, как будто за ними варили красно-золотой сироп.
Этот огромный город, жаркий, разгоряченный, как толстая
деревенская баба после тяжелой работы, действовал на него отупляюще, и
Прохорову казалось, что мысли в голове ворочаются тяжело и с трудом. Он прошел
несколько шагов и остановился в нерешительности, на миг окончательно перестав
понимать, зачем он здесь и чего дожидается. Но затем, встряхнувшись, быстро
пошел к джипу, огибая серое здание отеля.
Им руководили не рассуждения, а инстинкты. Все, чего хотел
Данила, – это оказаться в своей машине, изолированным от толпы людей, и
дать себе передышку – он просидел возле церкви пару часов, не меньше. Но когда
он забрался в джип и увидел сквозь лобовое стекло, как из дверей торопливо
выходит женщина в черном платье, то почти не удивился.
– Кирилл Андреевич, они договорились встретиться в
«Прометее», – доложил Кручинину молодой парень из службы безопасности,
принятый Тукановым на работу всего пару месяцев назад и в отсутствие
непосредственного начальства отвечавший за прослушивание телефона Алисы
Кручининой. – В смысле, ваша жена и эта... Венесборг... На третьем этаже,
возле кафетерия.
– Я понял, – оборвал его Кирилл. «Место немноголюдное,
но соваться туда нельзя. Придется ждать, пока они поговорят, а ждать нельзя!
Вот же сволочь...»
Он бессильно скрипнул зубами. Она дразнит его, откровенно и
неприкрыто! Сначала встретится с его женой, а потом отправится делать то, ради
чего и затеян весь этот спектакль. И тогда точно всему придет конец – и его
бизнесу, и ему самому.
«Врешь, сука! Я тебя переиграю».
– Говорят, возле кафе будут встречаться, а кафе-то
закрыто... – внезапно задумчиво проговорил охранник, про которого Кирилл
совсем забыл.
От неожиданности Кручинин вздрогнул.
– Что ты сказал?
Мальчишка смутился.
– Я говорю, Кирилл Андреевич, ваша жена с... с подругой
собираются встречаться в «Прометее», возле кафе, а кафе-то там не работает!
– Откуда знаешь?
– Я туда позавчера заезжал. Там ремонт, наверху все отделы
убрали, витрины затянули пленкой. Кризис же, вот они аренду и не тянут... И
кафетерия больше нет, одна барная стойка стоит, и все.
Кирилл без выражения смотрел на охранника, и тот под его
взглядом едва сдерживался, чтобы не отступить назад. Что он такого сказал?
– Так что, может, вашей жене другое место выбрать? –
несмело предложил он, сам чувствуя, что говорит что-то не то. – Вы
извините, Кирилл Андреевич, но там правда грязно...
– Нет! – выдавил Кирилл.
– А-а-а... ну, тогда... – Парень окончательно
растерялся, не зная, что говорить и делать теперь. Шеф не сводил с него
странного, замершего взгляда, словно гипнотизировал.
– Грязно, говоришь... – протянул он. – И народу
мало... Ну, я предупрежу жену, чтобы не назначала там встреч, а ты свободен.
Охранника как ветром сдуло. Когда он исчез, Кирилл засмеялся
– сначала тихо, затем все громче и громче, и наконец на глазах его выступили
слезы от хохота. Вика представилась ему крысой, которая сама кладет себе
приманку в крысоловку, а затем пытается достать ее, и дверца с треском
захлопывается.
– Ну ты и дура... – удовлетворенно пробормотал
Кручинин, вытирая выступившие слезы. «Там-то я тебя и поймаю. А Лиска мне в
этом поможет».
«Вывезти ее из города не получится: есть вероятность, что по
дороге нас остановят или она сумеет привлечь внимание. Охрану использовать
нельзя... сдадут, уроды... значит, все придется проделать вдвоем с Лисой». Наверху
торгового центра огромные площади, и если они смогут беспрепятственно попасть
туда, то у него появляется шанс навсегда избавиться от Вики. Как обезопасить
себя от обвинения в убийстве, он придумает позже, а пока ему нужно обезопасить
себя от нее, от ее яда.
Все получится, если она не насторожится, не заподозрит, что
он следит за ней. Сообразив это, Кручинин позвонил водителю, покорно ждавшему
возле отеля, и приказал возвращаться в офис. Затем вынул из кобуры пистолет,
проверил, заряжен ли он, и спустился в аптеку на первом этаже. Голова была
ясной и очень холодной, почти звенящей льдинками изнутри, где пульсировала
только одна мысль: «Я не дам ей этого сделать».
Как он и ожидал, в аптеке нашлись хирургические перчатки. На
всякий случай Кирилл купил еще пару бинтов, не задумываясь особенно над тем,
зачем они нужны ему, и сунул свои приобретения в карман брюк. С каждой минутой
человек в нем уступал место проснувшемуся и с трудом сдерживающему себя зверю,
который открыл желтые глаза в ту секунду, когда Вика наклонилась над Кириллом,
показав ему брошь в форме птицы. Зверь не мог рассуждать здраво, он вообще не
мог рассуждать, он хотел только одного: немедленно уничтожить тварь, которая
представляла для него смертельную опасность.
«Алиска... Алиска мне поможет. Умная моя девочка, хорошая
моя девочка... Мы с ней вдвоем все сделаем. А лишние люди нам не нужны. Брать
никого не будем».
Он спрятал в карман ключи от своей машины и взглянул на
часы. До встречи его бывшей жены и Алисы оставалось тридцать минут.
Тридцать минут, тридцать минут... Вика выбежала с черного
хода, не зная, что ее меры предосторожности были напрасны: «Мерседес»
стремительно удалялся от гостиницы. Нырнув в такси, она назвала адрес и
откинулась на спинку сиденья, репетируя первую фразу, с которой она обратится к
девочке. «Здравствуйте, Алиса. Спасибо, что согласились прийти». Главное – не
слова, а интонации, и она чуть приподняла брови вверх, придавая лицу открытое
выражение, и беззвучно пошевелила губами.
