Глядя на них, я думала, что нет ничего хуже, чем убить
невинных, беззащитных – тех, кто не может причинить вреда. Мой муж только и
делал, что убивал пересмешников. Он делал это не со зла, а потому что такова
его природа – природа человека, давящего жизни всех, кто оказался рядом в
неудачную для себя минуту. Каждое утро я смотрела на маленьких смешных птичек и
вспоминала, как счастливы мы были.
Даже жаль, что я не успела реализовать идею по вычислению
того, кто продавал информацию Баравичову. В результате нехитрой комбинации
виноватым должен был остаться Давид, правая рука Кирилла... Уверяю вас, он
никогда не смог бы доказать свою невиновность – зерна сомнения, посеянные в
мозгу моего мужа, сделали бы свое дело, и Кирилл избавился бы от Давида. А
вместе с ним – от весомой доли профессионализма и, главное, осторожности,
которой так не хватает ему самому.
Я очень многое не успела сделать. Женщина, взявшаяся из его
прошлой жизни, – похоже, еще одна из породы пересмешников – нарушила все
мои планы, но я даже не могу сказать, что сожалею об этом.
Наверное, я слишком устала.
Вика засмеялась низким смехом, и Кирилл вздрогнул, услышав
его.
– Папу с мамой любила... – повторила она. –
Дорогой, ты только подумай, как просто и красиво тебя использовали!
– Заткнись!
– Все вернулось бумерангом, Кирюша... Сколько ты прожил
счастливой семейной жизнью? Год? Полтора? И все это время думал, что рядом с
тобой преданный человек? Да у тебя просто талант окружать себя преданными
людьми!
– Я сказал, заткнись!
– А если нет, то что ты сделаешь? Убьешь меня? Доставишь
такое удовольствие своей – ха-ха! – любимой жене? Она посадит тебя,
Кирилл, ты же это понимаешь! Посмотри на нее!
Ствол пистолета теперь был нацелен на Вику.
– Или ты попробуешь убить нас обеих? – продолжала она,
не обращая больше внимания на оружие. – Тогда, боюсь, тебя ждет
электрический стул! Ах, позволь, у вас же нет электрического стула... Тогда
пожизненное. Тоже неплохой вариант, как ты считаешь?
Лицо Кирилла исказилось так, что Вика решила – сейчас
раздастся выстрел. Но он не выстрелил.
– Или все-таки ее? – Вика кивнула в сторону
Алисы. – Мы с тобой играли в честную игру – нам есть за что расплачиваться
друг перед другом. А вот то, что твоя жена сделала с тобой... – Вика
развела руками, – я даже не знаю, как это назвать. Пожалуй, она отомстила
за нас обеих, так что я клянусь оставить тебя в покое.
Ее настораживало, что Алиса Кручинина молчит и смотрит на
нее пристально, словно пытается проникнуть в ее мысли – от этой девчонки теперь
можно ожидать чего угодно.
– Знаешь, это было даже весело, – внезапно сказала
Алиса и сделала шаг к мужу. – Особенно когда ты упрашивал меня поработать
бухгалтером.
– Стой, сучка, где стоишь, – предупредил тот.
– Целый год... – подала голос Вика. – Не могу даже
представить, сколько дел она натворила в твоей фирме!
– Знаешь, почему сбежал Туканов? Это я его заставила. –
Второй шаг навстречу мужу.
– Стой на месте!
– Кирилл, а когда она спала с тобой, она кричала? И ты за
весь год не понял, что она кричит от отвращения?
– Заткнитесь обе, суки!
– Еще немного – и ты потерял бы все. – Третий шаг
навстречу мужу. – Да ты уже почти потерял.
– А ты, должно быть, думал, что это я продала тебя Баравичову! –
сочувственно покачала головой Вика. – Нет, Кирилл, ты ошибся – он не стал
со мной сотрудничать. Понятно почему – ему вполне хватало твоей женушки!
– А теперь, когда я знаю историю с убийством, – сказала
Алиса Кручинина и пошла к Кириллу, двигаясь легко и грациозно, словно
танцуя, – клянусь, первое, что я сделаю, это расскажу ее твоему Банкиру.
Тогда он убьет тебя, а я останусь жить!
По губам ее скользнула странная невеселая улыбка.
И прежде чем Виктория успела сказать хоть слово, прежде чем
Данила Прохоров, стоявший за углом ближайшего магазина, успел добежать до них,
Кирилл Кручинин поднял пистолет и всадил три пули в худенькое тело Алисы
Кручининой.
А в следующий миг Кручинина ударило, будто снарядом, и он
отлетел к поручням, ограждавшим галерею. Большое, тяжелое тело его от этого
удара перевалилось через перила, и последнее, что успел увидеть Кирилл, прежде
чем полететь вниз, это перепуганное лицо охранника, которого его бывшая жена
приняла за манекен.
Эпилог
Самолет взлетел с часовым опозданием, и пассажиры ругались и
ворчали, срывая злость на стюардессах. Женщина лет тридцати пяти в черном
платье сидела молча, не обращая ни на кого внимания, и на все предложения
стюардесс отвечала отрицательным движением головы.
Мужчина, расположившийся в соседнем с ней кресле, не без
оснований считал себя дамским любимчиком, хотя ему давно перевалило за сорок.
По опыту он знал, что самолетные знакомства бывают очень удачны, и считал
грехом не воспользоваться таким случаем. Бросив на соседку заинтересованный взгляд,
он с трудом смог отвести глаза и решил, что познакомится с ней во что бы то ни
стало.
Выждав подходящий момент, он завел ничего не значащий
разговор о погоде и задержках рейсов. Женщина отвечала вежливо, но суховато, и
тогда, слегка раздосадованный, он прямо спросил, как ее зовут.
– Вика. Вика Кручинина.
А замужем ли такая прелестная женщина?
– Я вдова. – Она в первый раз за все время полета
взглянула на него.
Стареющего ловеласа поразило выражение глубокой тоски в ее
глазах. Поразило настолько, что он, почти профессиональный ловец женщин,
смешался, забормотал что-то невнятное, какие-то извинения, и в конце концов
скомкал беседу и отвернулся в сторону. А женщина в соседнем кресле отвернулась
к иллюминатору и полулежала с открытыми глазами, в которых не отражалось
ничего, кроме безбрежного, чистого голубого неба.
Максим Белоусов отложил в сторону совок, поднялся и отошел
на пару шагов назад, оглядел результат своей работы. Мелкие рыжие бархатцы на
могиле все-таки выстроились неровно, но он решил не пересаживать их, а вот
светло-зеленый мох, выложенный вокруг цветов, пришлось поправить, чтобы
смотрелось аккуратнее. В конце концов он добился того, чего хотел, и решил, что
на сегодня достаточно.
Мелкий мусор, появившийся внутри ограды за то время, что его
не было, Максим собрал в пакет и положил возле калитки, напомнив себе захватить
его в машину. Обернулся к крестам и в который раз испытал острое чувство
сожаления, глядя на знакомые фотографии.
Шаги за его спиной раздались как раз тогда, когда он собирался
уходить.
– Хорошо получилось, – тихо сказала Алиса, прижавшись к
нему.
