Крымов отличается на русско-японской войне.
Стойкое упорство 4-го зарубаевского корпуса на ляоянских позициях, отбившего все атаки и завалившего подступы японскими трупами, обязано твердости молодого капитана Крымова, временно исполнявшего обязанности начальника штаба.
Генерал Зарубаев, впоследствии генерал-адъютант и инспектор пехоты, имел видимо основания, указывая на свой Георгиевский крест, говорить:
— Этот крест — это Крымову спасибо!
Одновременно, добродушный старик вспоминал, с улыбкой, крутой нрав своего ближайшего помощника, не очень сдержанного на язык, не стеснявшегося порой в выражениях даже по адресу прямого начальника. В этих случаях, генерал Зарубаев посылал в соседнюю комнату своего адъютанта с просьбой, чтобы «капитан не так громко его ругал!»
По аналогии мелькает исторический эпизод.
Сравнивая в этом случае Крымова с маршалом Неем и, с большою натяжкой, сопоставляя старика Зарубаева Наполеону, можно провести параллель, когда после бородинского боя, император французов предлагал «храбрейшему из храбрых» умерить свой пыл и неподходящие выражения…
С окончанием Русско-японской войны, Крымов возвращается в Петербург, читает лекции в военных училищах, заведует практическими занятиями в офицерской кавалерийской школе.
Крымов остроумен, насмешлив. Однако, это не легкомысленный весельчак, балагур, зубоскал, склонный потешать окружающих при всяком удобном и неудобном случае. Это человек несколько замкнутый, молчаливый, не способный кидать слова на ветер, человек с весом, в буквальном и в переносном смысле. Шутка в его устах приобретает особую силу…
Вспоминается такой случай.
На красносельском военном поле, полковник Крымов руководит тактическими занятиями офицеров.
Генерал Брусилов — начальник школы, полковник Химец — его помощник. Временно исполнявший обязанности последнего, молодой, хлыщеватый полковник Божерянов, гарцуя на чистокровной лошади, подъезжает к Крымову и небрежным тоном, в роли контролирующего начальника, задает вопрос:
— Полковник, что вы здесь делаете?
— Решаем тактические задачи! — отвечает спокойно Крымов.
— Вздор! — усмехнувшись говорит Божерянов. — Предлагаю решить кавалерийскую задачу!
Дав шпоры, Божерянов скачет на стоящий перед ним барьер. Офицеры, во главе в Крымовым, несутся за ним.
Происходит изумительный случай. Лошадь на всем скаку останавливается перед препятствием и длинные ноги полковника Божерянова, обтянутые красным сукном, мелькают в воздухе. Через мгновенье, лошадь скачет по красносельскому полю, оглашая его радостным ржаньем, а полковник, с растерянным видом, сидит на земле, смахивая пыль со своих циркулей, в красных гусарских чакчирах.
— Это все, что вы имели нам предъявить? — спокойно говорит Крымов. — Плохо решаете вы кавалерийские задачи!
И, при дружном хохоте офицеров, отъезжает прочь.
Вскоре, Крымов принимает в командование Аргунский полк Забайкальского казачьего войска и проводит два года в глухом даурском урочище, на границе с Монголией.
Великая война застает его в должности генерала для поручений при командующем 1-й армией.
На Крымова возлагаются особые функции. В случае осложнения на каком либо участке фронта, туда командируется Крымов.
Вспоминается такой эпизод.
Шестая кавалерийская дивизия получила серьезную боевую задачу. Дивизия вела бой в спешенном порядке. Положение становилось опасным. Отскочившие соседи обнажили фланги и дивизии угрожал обход. Пули залетали уже на позицию артиллерии и батареи прекратили огонь. Начальник дивизии, после короткого колебания, отдал приказ об отходе.
В самый разгар напряженных действий прибыл генерал Крымов. Оглядевшись, оценив обстановку, он слез с коня, лег на траву, набросал на бланке полевой книжки несколько строк и молча протянул начальнику дивизии:
«От имени командующего армией, приказываю перейти в наступление!»
— Слушаю, ваше превосходительство! — ответил, взяв почтительно под козырек, несколько оторопевший, значительно старший в чине начальник дивизии, неотразимый Нарцисс тевтонских кровей, генерал-лейтенант Владимир Христофорович Рооп. Был отдан новый приказ… «Ордр — контр-ордр», и в результате — блестящий успех… Противник не выдержал и отступил… Позиция была удержана…
В течение войны, Крымов успешно командует Уссурийской конной бригадой, потом дивизией, награждается Георгиевским крестом и оружием, получает в командование 3-й конный корпус. Значительно опередив всех своих сверстников, Крымов уже выдвигается на пост командующего армией. За Крымовым устанавливается репутация твердого, решительного начальника.
Человек прогрессивного образа мыслей и, вместе с тем, монархист по убеждениям, Крымов очень остро переживает кризис клонящегося к закату режима.
Кто наблюдал Крымова в этот период, тот не мог не заметить происшедшей в нем перемены. Тревоги войны и политической обстановки отразились на нем чрезвычайно. Он осунулся, сдал, постарел сразу на несколько лет и только отчасти напоминал того сильного, уверенного в себе, дышавшего хладнокровием и спокойствием молодого полковника, каким был до войны.
Нервы его истощены. Были минуты, когда они не выдерживали. Были моменты, когда твердокаменный Крымов рыдал, как женщина.
Наступает февральская революция и, наконец, один из ее последних этапов, в котором Крымов нашел свою смерть.
Интересно приподнять край завесы и познакомиться, в самых общих чертах, с тою подготовительною работой, которая должна была содействовать замыслам Ставки.
На Невском проспекте, в доме под № 104, помещалось «Общество Бессарабской железной дороги». Эта вывеска прикрывала организацию, известную под именем «Республиканского центра». Один из активных членов организации декларировал политическую программу приблизительно в такой форме:
— Если царский режим был во многих отношениях неудобен, режим Временного правительства становится нетерпим. Необходимо с ним покончить!
Другими словами, «Республиканский центр» был скрытой контрреволюционной организацией, далекой как от уклона влево, так, впрочем, и от восстановления монархии, задавшийся целью включить разбушевавшееся революционное море в рамки обыкновенной буржуазной республики.
Происходили периодические заседания и доклады. Шла разработка планов, привлечение новых членов, установление связи, обсуждение финансовых мероприятий. И, само собой разумеется, безграничное словоизвержение, за которым укрывалось бессилие всей затеи.
Обращал внимание бравый поручик в черкеске, с лихо закрученными усами, при арсенале оружия, с бесчисленным количеством всяких нагрудных значков, орденов, нарукавных нашивок. Его речи производили сильное впечатление. Поручик щеголял перед статскою, по преимуществу, публикой своим мужеством и с похвальной решимостью заявлял, что с помощью одной сотни наведет порядок на весь Петроград:
