Уволившись из армии в декабре 1917 года, Георгий Иванович поспешно покинул Петроград и отбыл в Киев, где ненадолго установилась власть генерал-майора Павла Петровича Скоропадского. Перед отъездом Гончаренко навестил своего друга, князя Юрия Ивановича Трубецкого, у которого впервые познакомился с будущим поэтом эмиграции и будущим зятем Юрия Ивановича графом Петром Андреевичем Бобринским. Молодой человек собирался в Добровольческую армию, и был решительно настроен, принять участие в борьбе против большевиков в качестве артиллериста на любой, даже рядовой вакансии. В холодном и смертельно опасном для офицеров императорской армии Петрограде 1917 года за столом в гостиной у Трубецких сидели два поэта и читали друг другу стихи — Юрий Галич и Петр Бобринский… О чем были эти стихи, мы, вероятно, уже не узнаем. Возможно, о том, о чем позже написал в эмиграции граф Бобринский: «Мы дни суровые забудем,// Блеск нетерпимый этих дней,//Когда вернемся в морок буден// Жестокой родины своей.// Ища в последствиях причины,//В угаре тлеющей лучины,// В сугробах зим погребены,// За явь беспечную мы примем// Не пошлинами вековыми — // Морозом кованные сны//…И гасит в преддекабрьской мути// Мгновенный пламень революций// Возвратное дыханье зим.// Рукой поднятые железной // Мы над разверстой звездной бездной // Обвороженные летим».
Жизнь и служба, а также множество «открытий» природы гетманской власти в Киеве превосходно описаны Георгием Гончаренко в повести «Красный хоровод». Связавшись с представителями Добровольческой армии в городе, генерал Гончаренко выехал в Одессу и прибыл в группировку добровольческих войск под командованием генерала Николая Николаевича Шиллинга.
Девятнадцатый год стал трагическим для Георгия Ивановича. Жена умерла от тифа, дочь Наташа вместе с бабушкой остались в большевистском Петрограде на попечении тетушки. Жизнь в этом городе для людей их сословия была небезопасной, и вскоре стараниями родственницы, они перебрались в деревню, где та служила сельской учительницей. Связь с ними прервалась, хотя Георгий Иванович пытался поддерживать переписку с дочерью в надежде на встречу. Не довелось ему увидеть и внучку, родившуюся у Наташи в 1933 году.
В апреле 1919 года генерал-майор Генерального штаба Георгий Иванович Гончаренко приказом главнокомандующего Вооруженных сил Юга России был зачислен в резерв чинов при штабе Деникина. Бездействие томило Гончаренко, а отступление частей ВСЮР, Новороссийская катастрофа и вынужденный отвод войск в Крым предрекали скорый конец Белой борьбы на Юге России. Новый главнокомандующий Русской армией барон Врангель не препятствовал тому, чтобы генерал Гончаренко был откомандирован в резерв сухопутных и морских сил Временного правительства Приморской областной земской управы. Через Константинополь на борту гражданского судна Георгий Иванович в компании нескольких офицеров прибыл на Дальний Восток. В течение года, находясь в резерве, он смог заниматься журналисткой и писательской деятельностью.
Казалось, что для него Гражданская война закончилась, хотя в первой половине 1921 года он и получил новое назначение внештатным генералом для поручений при командующем войсками Временного Приамурского правительства. Соотношение сил на Дальнем Востоке стремительно менялось в пользу большевиков. Народ, как водится, безмолвствовал, тем самым облегчая красным военный и политический захват власти. Усилился отток беженцев, ибо слухи о зверствах красных партизан и регулярных частей Красной армии множились день ото дня, тысячами увлекая людей с насиженных мест в неизвестность. Становилось ясно, что предстоит скорая разлука с родиной.
Генерал Гончаренко выбрал путь вынужденной эмиграции, но, покидая Дальний Восток, устремился к западным рубежам России, где русская культура еще не была окончательно утрачена, и где жило немало его сослуживцев и соотечественников. Поселившись в 1923 году в Риге, в квартире своих прежних знакомых по Петербургу, Георгий Иванович занялся наконец литературной работой. Несмотря на то, что до 1917 года писательская слава не сопутствовала ему, в рижском литературном сообществе 1920-х годов писатель Юрий Галич сразу занял положение маститого литератора, высоко оцененного его знаменитыми современниками — Петром Моисеевичем Пильским в Риге и Петром Николаевичем Красновым в Берлине.
Круг общения Галича в Риге не был столь широк. Он был любим всеми знавшими его людьми, добр и корректен с незнакомыми, вежлив и доброжелателен, но продолжал жить в замкнутом мире своих внутренних переживаний. В эмиграции он так и не женился, оставшись верным памяти жены и считая, что в его годы «смешно обзаводиться семьей». Настойчивым поклонницам он неизменно отвечал: «Я был слишком избалован столь красивой и хорошей женщиной, каковой была моя жена, и знаю, другой такой у меня не будет…»
Жизнь бывшего генерала Гончаренко в Риге состояла из работы над книгами, переписки с дочерью, общением с добрыми знакомыми, но даже такая разнообразная деятельность не могла заменить утраченного мира прежней России. С волнением он наблюдал из окна своей квартиры вступление в Ригу советских войск в 1940 году. На улицах появились красные флаги, запестрели приказы и листовки, запрещающие, упреждающие, угрожающие. Наконец, в городе появились представители НКВД, начавшие вызывать на беседы эмигрантов и лиц без подданства — всех тех, кто не успел покинуть страну. На «беседах» вкрадчиво расспрашивали о жизни за границей, интересовались бытом и жизнью эмигрантов, сокрушались, что те «не поняли революцию». Жестокая машина коммунистического террора понемногу набирала обороты. В обмен на жизнь и гарантию спокойного существования при советской власти от эмигрантов, особенно военных, требовали доказательства лояльности режиму. Их принуждали оповещать обо всех подозрительных фактах поведения знакомых, писать отчеты о беседах и встречах с людьми их круга, настаивали на секретном сотрудничестве и осведомительстве.
12 декабря 1940 года, после ряда подобных «бесед», пребывая в состоянии моральной подавленности, генерал-майор Георгий Иванович Гончаренко покончил жизнь самоубийством, повесившись на электрическом проводе в своей рижской квартире, в доме по улице Аспазии. После него осталась неоконченная повесть о юности под названием «Когда малиновки звенят», над которой писатель трудился последнее время. Стараниями его рижской знакомой Евгении Петровны Квесит, генерала похоронили на Покровском кладбище Риги.
О. Г. Гончаренко
Ю. Галич
Красный хоровод
1. Карпаты
Стоял белый, ясный, тихий январь.
Кавалерийская бригада занимала горную позицию на Карпатах. Участок был глухой, малодоступный, дикий. В тылу была Надворная, впереди — венгерская граница и австрийские окопы…
Смена происходила еженедельно.
Сделав переход в двадцать пять верст, бригада останавливалась, слезала с коней и, оставив их при коноводах, подымалась в горы.
Брали проводников и шли узенькою тропою, змеившейся по берегу неведомого ручья, пересекали утопавший в пуховой перине ельник и буковый лес, измотались на скалистых кручах. Тащили на вьюках горные пушки, тянули пулеметы на салазках и, шаг за шагом, упираясь палками в снег, скользя и падая, ругаясь и подбадриваясь смехом и шутками, подымались выше и выше.
