Я шагнула вперед, и одна из стен исчезла, впуская меня внутрь комнаты. Остановившись за плечом Кериаса, на всякий случай коснулась кончиками пальцев его волос, но рука прошла сквозь тело дознавателя, а он никак не отреагировал на мое присутствие. Выдохнув, сосредоточила все внимание на собеседнице Зверя.
— Считаешь, я зря трачу время? — говорила она меж тем, и чистый звонкий голос совсем не сочетался с внешностью невзрачной старушки.
— Я не просил тебя приходить.
— Иного способа увидеться не было.
— Матильда, мне не нужны твои предсказания.
— Лишь оттого что тебе неведомы новые знания, открытые мне высшими силами.
— Послушай, — Кериас положил ладони на стол и слегка склонился вперед, — нет смысла рассказывать. Вспомни, что я говорил о твоих прежних предсказаниях.
— Говорил, что это невозможно.
— Да, именно.
— Я помню.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Кериас, я никогда не ошибаюсь в своих видениях.
— Ну хорошо. — Дознаватель хлопнул ладонями по столу так неожиданно, что я даже вздрогнула. — Раз настаиваешь на этом, говори, я слушаю.
— В твоей жизни появилась девушка.
— До тебя дошли слухи? — изломил бровь сыщик.
— Я видела ее, когда в последний раз бросала карты. Тихая, замкнутая, совершенно беззащитная с виду. Она погубит тебя, Кериас.
На этот странный выпад, из-за которого я пораженно затаила дыхание, сыщик совсем не отреагировал.
— Если не избавишься от девушки сейчас, то, пытаясь защитить ее, сам погибнешь.
Матильда откинулась на спинку кресла, крепко сцепила перед собой руки в замок и не сводила глаз с невозмутимого собеседника.
— И? — был единственный ответ, которого она дождалась.
— Ты не должен умереть. Разве не помнишь, тебе предсказана великая судьба. Но две линии жизни пересеклись в этой точке, одна ведет к спасению могущественного рода, а вторая — к смерти. Отпусти девушку.
— Тогда ее убьет Призрак!
— Он существо, не принадлежащее нашему миру, ты напрасно поставил своей целью поймать его. Человеку не под силу с ним совладать. А девушка уже попала под его влияние, дороги назад нет, зато у тебя есть шанс остановиться. Карты сулили тебе корону…
— Матильда, это бред!
— Мои видения…
— Я знаю, всегда сбываются, — оборвал предсказательницу Кериас. — Но есть еще Ириаден. Или ты забыла о моем брате?
— Карты предрекали спасение империи сильнейшим из братьев. А в тебе есть сила.
— И в Ириадене.
— В нем сильнее гордыня.
— Я его защитник и не могу нарушить клятвы, и ты все знаешь об этом проклятом сумасшествии. Ненормальный император не может править страной. Что на этот счет говорят тебе карты?
— Они лишь открывают будущее, но не дают пояснений того, что и как произойдет.
Кериас ничего не ответил на ее последние слова, и Матильда продолжила:
— Отошли девушку. Судьба дает тебе выбор. Задумайся об этом, вспомни о миллионах других людей, о том, что империя захлебнется в крови, если род хранителей врат прервется.
Дознаватель молча склонил голову и запустил пальцы в волосы, я слышала, как он вздохнул, а потом снова поднял глаза на предсказательницу, собираясь озвучить свое решение, и в следующий момент передо мной вновь выросла радужная грань.
— Нет! Не сейчас! — Я протянула руку, пытаясь оттолкнуть ее с дороги и снова вернуться в кабинет, а вместо этого вдруг качнулась вперед и упала на холодный мраморный пол холла, слетев со ступеньки. И самое ужасное, я ощущала себя совершенно обессиленной.
На мое счастье, лестница делала изгиб в сторону стены, и потому площадка у ее подножия была скрыта со стороны входа. Меня не заметили покинувшие кабинет Кериас с предсказательницей. Я даже не представляю, как принялась бы объяснять, почему лежу на мраморном полу. Зато короткая передышка оказалась весьма кстати. Мне достало сил вползти на ступеньку и, держась за перила, вновь принять сидячее положение. Когда проводивший мадам Памфи Кериас стремительно дошагал до лестницы, собираясь взбежать наверх, я встретила его совершенно невозмутимо и даже приветствовала вежливой улыбкой:
— Доброе утро.
Ни выражением лица, ни тоном голоса я не выдала того, о чем успела услышать, и не дала ему догадаться о подозрениях относительно своей будущей судьбы. Будут ли от меня избавляться самым радикальным способом или передадут в полное владение императора?
Радужный кристалл лежал в кармане платья, даря чувство спокойствия и удивительной уверенности в собственных силах, чего я никогда не ощущала прежде. Теперь у меня тоже был какой-то козырь в этой неравной схватке, оставалось только разобраться в свойствах камня и понять, как смогу использовать его дальше, чтобы избежать участи бесправной игрушки. Да, теперь я помнила обе реальности, как и обещал Призрак.
— Миланта. — Кериас присел на корточки, вглядываясь в мое лицо.
Вопроса о том, почему сижу здесь, а не нахожусь, например, в комнате, я дожидаться не стала. Объяснила все дознавателю раньше, чем он успел спросить:
— Я спустилась пообедать, но внезапно ощутила слабость.
— Это у тебя реакция на шафиан? — нахмурился Зверь.
— Прошу прощения, — мой голос прозвучал холодно и невозмутимо, — но если для членов императорской семьи подобная изысканная приправа считается обычной, то я не имела радости употреблять ее в пищу каждый день.
— Я знаю, Мышка, — так же спокойно ответил Кериас, — не стоит кусаться.
Он хотел взять мои ладони, но я отдернула руки и вообще отклонилась подальше.
— Я отвлекаю вас от важных дел. Вы, кажется, шли наверх.
— Шел, чтобы затем поехать на работу.
— Работаете и днем и ночью. Всегда на страже покоя и защиты его императорского величества, — равнодушно отметила я и прислонилась головой к перилам.
Кериас молча отстранился и, больше не спрашивая ни о чем, ушел, а через минуту ко мне спустился слуга и, поклонившись, поинтересовался, не желаю ли подняться в комнату.
— Я желаю в столовую, — ответила на его вопрос, а потом с его помощью встала на ноги.
В столовую добрела только потому, что слуга придерживал под локоть, не давая упасть. Устроившись на стуле, я обессиленно уронила руки на стол и прикрыла глаза. Мне требовались еда и силы, а еще — план дальнейших действий.
— Так отчего тебе стало плохо? — долетел от двери мужской голос.
— Моральные потрясения, голод и ночное бодрствование не способствуют активности. — Мой голос звучал ровно. — У меня закружилась голова.
