— Это снова цитата из какой-нибудь книги о здоровом образе жизни?
— Весьма верная, замечу.
— Ощущаю себя нерадивым читателем, получившим выволочку от грозной библиотекарши, — ехидно прокомментировал дознаватель и подошел ближе. — Все же странная реакция. Сперва ты полна сил и очень активно отвечаешь на поцелуи, а потом вдруг почти теряешь сознание.
— Я вчера и на поцелуи вашего брата отвечала активно, — откликнулась, любуясь помрачневшим лицом Зверя, — а потом тоже почти потеряла сознание. Мне оказывал помощь личный лекарь его императорского величества.
Удивительно, прежде я бы не решилась говорить с Кериасом подобным тоном, а сейчас ощущала непоколебимое спокойствие и уверенность в собственной правоте.
— Значит, у тебя нет сил? — резюмировал сыщик, и не успела ему ответить, как уже была поднята на ноги, а за плечи меня крепко придерживали мужские ладони. Рядом лежал непонятно когда упавший стул, а Зверь сверлил меня взглядом.
— Ну, бери, — выдохнул он.
— Что?
— Тебе нужны силы, бери.
— Я обойдусь без вашей помощи, — отказалась решительно. — Достаточно с меня поцелуев сиятельных особ. Еда и отдых помогут восстановиться. Так что отпустите, будьте добры.
И он отпустил, а поймать успел у самого пола, на который я едва не рухнула.
— Я не предлагал поцелуи, — зло высказался Зверь и, усадив меня на другой стул, встал рядом и соединил наши ладони, крепко переплетя пальцы. — Бери.
Хотела снова гордо отказаться, но его тепло оказалось таким манящим, что с легким вздохом я позволила ему потихоньку перетечь в мою руку.
— Пальцы у тебя ледяные, — заметил Кериас, а потом стоял молча, пока я с наслаждением впитывала согревающий каждую клеточку живительный жар. Что странно, до этого момента холода не чувствовала, а сейчас поняла, как замерзла. Замерзла так основательно, что тело ощущалось чужим, а сердце словно замедлило бег. Теперь кровь забурлила, разгоняясь по венам до своей привычной скорости, вбирая в себя тепло, теряя вязкость.
Нежная волна благодарности заставила открыть глаза и взглянуть на Кериаса, прошептав ему: «Спасибо».
Взгляд дознавателя потеплел в ответ, а легкая улыбка скользнула по губам:
— Пользуйся, Мышка.
Он внезапно расцепил наши ладони и выпрямился.
— А почему… — Я закусила губу и оборвала вопрос на полуслове.
— Что почему?
— Ерунда.
— Неужели я снова вижу румянец смущения на белоснежных щечках? Признаться, ты напугала меня, Мышка. Показалось, за эту ночь ты обратилась в ледяную статую. Я так обидел тебя вчера?
Воспоминания о собственных домогательствах внезапно нахлынули на меня, заставив покраснеть до корней волос.
— Нет, не обидели, — невнятно проговорила и опустила глаза.
— А о чем ты хотела спросить? Ведь я вижу, как твой носик от любопытства слегка удлинился.
— Он не удлиняется! — Я схватилась за нос и возмущенно посмотрела на смеющегося дознавателя, разом забыв о смущении.
— Удлиняется.
— Нет!
— Да!
— Ну знаете! Я хотела спросить, почему, когда прикасаюсь, чувствую тепло, а когда целую, вместе с ним накатывает еще и эйфория?
Вот сказала со злости и снова смутилась, а все из-за взгляда Кериаса, который вдруг стал обжигающим и таким пристальным, что ощущался кожей, точно легкая щекотка.
— Потому что зараз можешь взять гораздо больше, — несмотря на выражение глаз, совершенно спокойно пояснил дознаватель.
— А-а-а, кхм, спасибо.
— Или потому что без ума от меня, — невозмутимо добавил Кериас.
— А?
— Эйфория, — словно смакуя, произнес дознаватель, — при поцелуях, — мурлыкнул он, — все сходится.
— Эй! — запротестовала я и хотела уже вступить в спор, когда была остановлена вкрадчивым:
— Проверим?
Это просто невозможно! Как он сам справляется с подобными перепадами настроения? От злости и раздражения прийти в хорошее расположение духа, дразнить меня и вовсю веселиться? Но я-то еще не лишилась здравомыслия, чтобы начать проверять, поэтому весьма решительно покачала головой.
— А я уже приготовился, — хитро улыбнулся Зверь.
— Проверки всегда плохо заканчиваются.
— Что ж, — пожал плечами дознаватель, — я предложил ради тебя, Мышка. Теперь будешь умирать от любопытства, думать все время, в силе дело или в чем-то ином, и бывает ли другая реакция на поцелуи, и…
— Вы говорили, я не умею целоваться! — оборвала его на полуслове, всерьез начиная опасаться, что меня сейчас заболтают и склонят к экспериментам.
— Ты очень быстро учишься, — нашелся с ответом Кериас, — целуешься все искуснее и искуснее.
И пощекотал меня за ушком.
— М-милорд! У нас договор, о котором вы постоянно забываете и письменный экземпляр которого я до сих пор не получила, а еще я… есть хочу!
— Ты права, Мышка, — вкрадчивый шепот над самым ухом заставил вздрогнуть, а дверь в столовую вдруг сама распахнулась, и в комнату в буквальном смысле слова внесло очумевшего повара.
— Где еда для леди? — очень строго спросил Зверь.
Повар так и замер, переводя круглые глаза с меня на дознавателя, в руке слуги был зажат половник, с которого на его рукав капало что-то густое и белое.
— А-а, мм, там.
— Все еще на кухне?
— У-у… гу.
— Подать немедленно! — рявкнул Кериас.
Даже я на стуле подпрыгнула, а повар от испуга впечатался спиной в стену, икнул, попятился и снова икнул, поклонился, икнул, исчез.
— Распоясались, — строгим голосом и с трудом сдерживая смех, подытожил Кериас. — Моя возлюбленная оголодала и совершенно неспособна на эксперименты.
А дальше он, насвистывая, отправился к двери, где обернулся, послал мне воздушный поцелуй и, сказав:
— До встречи, леди, — исчез из поля зрения.
Не удержавшись, я подскочила со стула и подбежала к окну, чтобы понаблюдать, как он выходит на крыльцо и, взмахом руки отослав прочь уже поданный экипаж, удаляется по подъездной дороге и скрывается за воротами.
— Он меня с ума сведет, — сдерживая улыбку, подвела итог этого безумного разговора и поспешно обернулась, когда с громким: «Ваш обед, госпожа!» — в комнату вкатили тележку. Она была уставлена таким количеством еды, что хватило бы накормить не одну голодную девушку, а целый полк королевских дознавателей.
Стоит отметить, с момента нашей первой встречи, начавшейся очень неординарно, отношения со Зверем по-прежнему складывались весьма странно и мало походили на чисто деловые, оформленные ни много ни мало настоящим официальным договором. Его, кстати, доставили в тот же день. Когда я развязала бечевку и вынула документ из плотной бумаги, то заметила, что он уже заверен и подписан одной стороной.
