— Последний вопрос на сегодня, — выдохнула я вместе с облачком морозного пара и приготовилась выложиться полностью. — Хочу знать, как Вернон превратился в стража и что вы такое, грани?
Лишь мгновение спустя моим глазам предстали семеро седовласых мужчин в белоснежных плащах, но, присмотревшись внимательней, заметила, как резко контрастировал цвет их волос с молодыми, без морщин лицами и крепкими подтянутыми фигурами. Все семеро замерли посреди сияющего круга, выложенного из радужных камней.
Я невольно схватилась за свой кулон, поразившись тому, какое количество сверкающих капель было сейчас рассыпано на замшелых каменных плитах. Сами мужчины вели разговор, но я его не слышала. По тому, как участники поворачивали головы то к одному, то к другому собеседнику, как менялись выражения их лиц, я догадалась, что разговаривали незнакомцы совершенно невероятным образом — передавая друг другу мысли через разделявшее их залитое белым светом пространство.
— Я хочу знать, о чем они беседуют, — прошептала граням, и тут же вокруг зазвучали разные голоса, сливаясь в единые фразы, как если бы собеседники могли говорить и понимать друг друга одновременно, будто существовали не в одном физическом пространстве, а сразу в нескольких.
— Эра служения свету подходит к концу, в мире наступают великие перемены. Сила магов слабеет, нынешних людей больше заботят собственные радости и горести, а не сохранение равновесия.
— Нам ведомо будущее, оттого мы знаем, что века спустя потомки вовсе позабудут об истоках чистой силы. Не останется способных совладать с ней.
— Придется закрыть людям вход в грани для их же блага.
— Это необходимо, ведь обычного человека великая сила может свести с ума, а чистого душой, но не обладающего знаниями и не прошедшего вековой обряд служения, обратит в пленника, заставит подчиняться себе. И тогда сама суть правосудия будет сжата рамками, ограниченными возможностями одного.
— Наша задача — уничтожить все камни и запереть круг света. Позволим ему выходить в этот мир иным способом и творить правосудие другим образом, пусть энергия сама меняет судьбы провинившихся, воздавая им по заслугам в будущем.
— Объединим наши силы.
Семеро служителей скрестили руки, и мерное золотистое сияние затопило все вокруг. Камни на полу таяли на моих глазах, точно кристаллы льда, а белый свет растворялся, сменяясь обычным солнечным. Очертания фигур размывались в пространстве, пока на месте прежнего круга и стоявших в нем людей не осталось ничего, лишь замшелые потрескавшиеся плиты, полуразрушенные стены какого-то строения и затянувшие развалины вечнозеленые растения.
К горлу подступила тошнота, но я постаралась отогнать дурноту, концентрируясь на иной задаче — увидеть Вернона. И грани снова засияли, являя новую картину: высокий русоволосый юноша в студенческой мантии и со старомодной прической, точно с картинок о моде прежних лет, когда волосы у мужчин заплетались в сложную косу, весело пересмеиваясь с друзьями, шагал по коридорам имперской академии.
— А на что спорим? — задорно спрашивал знакомый, но такой непохожий на себя настоящего Вернон.
— Кто ночью проберется в закрытую секцию библиотеки, тот и победил, — отвечал один из его собеседников, рыжеволосый конопатый мальчишка.
Худой и тонкий блондин, шедший по правую руку, тут же округлил глаза и добавил страшным шепотом:
— Там охранные заклинания, мы же не маги, чтобы их обойти.
— А вот и проверим, кто самый ловкий, — поддел друзей рыжеволосый. — У кого кишка тонка, может прямо сейчас отказаться. А кто справится, пусть принесет в доказательство любую книгу.
И они скрестили руки, а картинка резко сменилась ночной темнотой, разгоняемой светом маленького свечного огонька. Вернон с победной улыбкой на губах шагал среди полок со старыми фолиантами. Вот он остановился возле последней, спрятанной от посторонних глаз сдвинутыми стеллажами, просунул в отверстие руку и наугад вытащил книгу.
Внезапно воздух вокруг задрожал и огласился звоном, а взломавший охрану студент со смехом бросился в сторону двери.
Следующий момент показал мне взлохмаченного Вернона в комнате студенческого общежития, что-то убежденно доказывающего своему рыжеволосому другу.
— Я не могу ее сейчас вернуть.
— Преподы звереют. Узнают, что это мы такое с охранкой провернули, и уши оторвут. Лучше давай незаметно снова проберемся туда и положим книгу на место, тогда они поймут, что в хранилище ничего не пропало.
— Говорю тебе, сейчас не могу. Сперва я должен изучить ее до конца. Там написано про какие-то камни, которые позволяют путешествовать сквозь пространство. Только представь, сколько пользы может принести это открытие.
— Так эта польза когда будет? А преподы — они сейчас есть, и это серьезная проблема, а особенно — хранитель библиотеки, которого ты умудрился обдурить, и главный по охране, чью защитную сеть ты вскрыл.
— Еще речь идет о равновесии и справедливости.
— Далась тебе эта древняя ерунда. — Рыжий поморщился. — Как ты эти закорючки разбираешь? — Он склонился над раскрытой книгой. — Тут ничего не понятно.
— Это древний язык, я тебе объяснял.
И калейдоскоп из разноцветных частичек снова смешался, чтобы отразить бредущего по коридору синеглазого юношу. В руках он держал письмо, а между темными бровями пролегла глубокая складка.
— Верн, — окликнули его, — Верн, постой. — Долговязый блондин из одного видения подскочил и ухватил друга за рукав мантии, разворачивая лицом к себе. — Дружище, я читал про твоего брата…
Льдистый взгляд и непроницаемое выражение лица взглянувшего на него друга умерили пыл говорившего, и блондин стушевался, закончив негромко:
— Мы все верим, что это неправда. Мы ведь знаем твоего брата. Дело шито белыми нитками, любому понятно, что пытаются выгородить сынка какой-то шишки. Справедливость обязательно восторжествует, твоего брата не казнят.
— Справедливость? — Вернон в горькой насмешке изломил брови. — Вот она — справедливость. — И он со злостью скомкал в руках письмо.
— Верн, Верн, Верн… — Эти голоса сливались в монотонный гул, пока вокруг являлись лица тех, кто знал стража света еще человеком, кто звал его и пытался образумить.
Даже мне, увидевшей в прошлом веселого и смешливого юношу, не чурающегося обычных студенческих проделок, были заметны невероятные перемены. На смену открытому, беззаботному парню пришел сдержанный и молчаливый мужчина с отстраненным взглядом, все свободное время посвящавший изучению древнего фолианта. И в тот миг, когда грани отразились в его полных торжества глазах, когда белое пространство огласилось ликующим: «Получилось!» — а в руках Вернона засиял радужный камень, я уже поняла, что увижу дальше. Достаточно было сопоставить фразы семерых магов о последствиях открытия граней, чтобы понять, как менялся живой человек, превращаясь в холодного стража света. Вернон попал в ловушку и превратился в Призрака.
