— Не думаю, что сработает, — заявил он магу, при этом ведя рукой вверх, вдоль моей шеи, пока не коснулся пальцами скреплявшей волосы заколки. Расстегнул ее и принялся перебирать рассыпавшиеся пряди.
— Узнать можно, лишь проверив, ваше императорское величество.
Я услышала негромкий вздох — единственное проявление хоть каких-то эмоций со стороны Ириадена. Сама по-прежнему покорно стояла возле постели и даже шагнуть в сторону не могла без дозволения управлявшего мной мага.
— Ты можешь заставить ее слушаться, к чему браслеты? — Император отпустил, а сам присел на кровать и медленно лег, вытянувшись поверх роскошного парчового покрывала. Облокотился на подушки и, взяв мою руку, разглядывал широкий металлический ободок.
— Я должен стоять на страже, а если начну расходовать силы на девушку, подвергну вас опасности.
Губы владыки скривились в усмешке — еще одно проявление эмоций. Он окинул меня взглядом и вдруг прижался к запястью губами, прихватил кожу ниже металлического браслета, сперва легко, а потом чуточку болезненно, когда прикусил ее зубами.
Неожиданно он отстранился и приказал старику:
— Свяжи мои запястья и веревку вдень в кольцо.
— Ваше императорское величество! — Мясник не мог скрыть изумления.
— В прошлый раз я целовал ее до крови, что будет сейчас?
— Это имеет значение? Она нужна нам лишь для проверки. Если не сработает, в любом случае придется избавиться.
— Я должен повторить приказ? — Император лишь слегка искривил в недовольстве уголок рта, а маг уже засуетился:
— Как вам будет угодно. — И он тотчас отправился прочь из спальни добывать необходимое.
Ириаден остался лежать, созерцая меня изучающим взглядом.
— А говорить ты можешь? — спросил император.
Открыв рот, поняла, что могу не только разговаривать, но и двигаться. Короткая цепь не позволила уйти дальше чем на полшага, зато мой порыв был замечен владыкой, который догадался о вернувшихся способностях к речи. Однако вопрос правителя оказался неожиданным:
— Как погиб Кериас?
Соврать не позволило чувство вины, вспыхнувшее в душе с удвоенной силой.
— Он боролся с Призраком и победил, но в итоге потерял много сил, а то, что осталось, забрала я вместе с его жизнью.
Холодное удивление отразилось в темных глазах, но ни намека на ярость.
— Так сильно ненавидела? — Это прозвучало простой констатацией факта, но ответить я не успела, поскольку император решил уточнить: — Как тебе удалось?
— Он подарил мне защиту дающего, а в результате… — Отвечать было трудно, так трудно, как никогда прежде, но вовсе не из-за страха. Причиной служили эмоции, что досуха выпили меня за последние дни. Я не обладала императорской невозмутимостью, потому не смогла закончить фразы. Тем большей неожиданностью стал издевательский смех владыки.
— Как бесславно увенчался благородный порыв, — отсмеявшись, заметил император. — Глупая смерть для Кериаса. Однако посмотри на себя. Беззащитная, неспособная причинить вреда, а сделала то, чего не удавалось всем заговорщикам и бунтовщикам империи. Ты, — он притянул меня за запястье, — убила сразу двоих.
Его полубезумная улыбка в сочетании с безразлично-холодным выражением, застывшим в глазах, откровенно пугала.
— Вы живы, — борясь со слезами, просипела в ответ.
— Ненадолго, — произнес Ириаден так спокойно, словно объявлял о пусть и важном, но не имеющем к нему отношения событии. — Без отражения магическая защита держится лишь несколько дней.
— Вы… — Предположение, возникшее в голове, показалось полнейшей нелепицей. Да и как иначе, если сама читала о «Зеркальном ритуале», о том, сколь много времени требовалось двум сущностям, чтобы слиться воедино. Но кто знал наверняка, вдруг в реальности могло существовать несколько способов или же в обряде имелись исключения и дополнения. — Вы хотите сделать меня отражением?
Приподнятые брови владыки подсказали, что предположение — бред чистой воды. Однако Ириаден не снизошел до ответа, а пояснений я дождалась от другого человека.
— Милое дитя, — улыбчивый маг, намотавший на запястье крепкую веревку, вернулся в спальню как раз вовремя, чтобы услышать последний вопрос, — да разве такое возможно? Отсеченная сущность должна быть заменена другой в момент гибели, иначе будет слишком поздно. У нас, к сожалению, под рукой не оказалось подходящей жертвы, ведь сам факт осознали не сразу. Да и сущность должна быть очень сильна, иначе слияния не произойдет. А откуда ты знаешь об отражении?
Объяснять им что-то? Рассказывать о книгах, Верноне и гранях? И не подумаю! Это мои воспоминания, дорогие, близкие сердцу, и пускать в них этих двоих я не намерена.
— Кериас рассказал? — выдвинул ошибочное предположение маг. — Ах, мой мальчик, ну к чему было посвящать девушку в такие подробности. — Он скорбно покачал головой. — Ладно, сделанного не воротишь. Зато ты поймешь, дорогая, почему мы нуждаемся в твоей помощи.
Подобное обращение мало походило на просьбу о помощи. Хотя кто здесь говорил о добровольном содействии?
— Помнишь, как наш Кериас успокаивался в твоем присутствии? Ты была аретеррой для звериной сущности. Мягкое и нежное природное успокоительное. — Он рассмеялся. — Такая ирония судьбы, ведь Инесса оказалась шааной.
При имени фаворитки я невольно скосила глаза на императора и поймала в ответ высокомерно-презрительную гримасу.
— Связь моих дорогих мальчиков была столь глубока, что любовь одного из них к женщине эхом отдавалась в другом. Вот Ириаден с первого взгляда выбрал Инессу. Неплохой выбор для императора. Она была красива и талантлива. Кериасу же понравилась ты. В целом тоже недурно. Милая и умная девочка, скромная, неболтливая. — Маг по-доброму улыбнулся. — И понимаешь, как нехорошо получилось? Кериас умер, и сработал зеркальный эффект.
Я наморщила лоб, пытаясь сообразить, о чем он говорит, но маг продолжил без вопросов:
— Когда-то мне пришлось провоцировать в Кериасе всплески безумия, а теперь это все возвращается к нашему великому императору и забирает силы быстрее, чем мне удается их восполнить.
И тут я поняла, что имелось в виду. Ведь в книге описывалось, как при слиянии разделялись души двоих. Половина одной души заменяла чужую, и наоборот. Теперь же часть сущности императора погибла, и в снежном барсе осталась лишь родная половина Кериаса. Выходило, владыка еще носил в себе вторую часть души его кузена, ведь барс был жив? Его видела та черноволосая кошка! Я лихорадочно подсчитывала в уме шансы отражения выжить, пока не осознала, что после смерти Ириадена зверь тоже был обречен. Половины слишком неполноценны, чтобы существовать сами по себе, и наглядный пример находился перед моими глазами. Сердце снова сдавило от потери последней надежды.
— Вы хотите бороться с безумием с моей помощью?
