К концу нашего путешествия, когда вышла из старой повозки, не обнаружила при себе монет. Стояла и беспомощно глядела на возницу, стискивая на груди отвороты плаща. Извозчик открыл рот, чтобы разразиться бранью, но посмотрел мне в лицо и замолчал, а потом хлестнул лошадь и покатил в обратную сторону, пару раз обернувшись на меня и полуразрушенный храм. Я провожала его взглядом, стоя на ступенях старого здания, и не могла вспомнить, как велела извозчику привезти именно сюда и с какой целью это сделала. Однако поворачивать назад не стала, а пробралась внутрь сквозь пролом в стене. Дошла до испещренного трещинами алтаря, опустилась на ступеньки, где целый век назад Кериас сражался с Верноном, и легла, подложив под голову ладони.
Тянуло сыростью, а холод камня пробирал даже сквозь плащ, но я все равно уснула, а может, медленно уплыла в забытье, так как сном то состояние было сложно назвать. Лежала на ступеньках и замерзала, пока не привиделось, что каменная постель стала мягкой и теплой.
Очнулась, когда храм вовсю заливал солнечный свет, попадавший в стенные проемы и щели в потолке. Удивительно, но тело не затекло и не болело, как должно быть после долгого лежания на твердых камнях. Я пошевелила пальцами и, ощутив, что они погружаются в мягкий густой мех, резко открыла глаза.
Под моей щекой оказалась подушка из белоснежной шерсти с темными пятнами, а грудь была прижата к мощной спине огромного спящего барса.
Кериас!
Даже не поверила себе в первый момент, решила: либо приснилось, либо галлюцинации, но мех был слишком реальным на ощупь, более того, почувствовав, что я пошевелилась, кот приоткрыл глаза.
— Кериас! — громко закричала, отчего барс недовольно дернул ушами. — Кериас, это ты, — повторила тише и уткнулась лицом в пушистый загривок, сжала в горсти мягкую шерсть и заревела громко и горько, что очень не понравилось снежному зверю. Длинный хвост ударил по бокам несколько раз, отчего досталось и мне, сидящей верхом, а потом кот поднялся на все четыре лапы и встряхнулся, очень эффектно ссадив меня на пол.
Оказавшись на ступеньках, я громко шмыгала носом и размазывала по лицу слезы, а поняв, что влага на щеках и не думает высыхать, снова уткнулась в колени и опять заплакала, только тише.
Зверюга отреагировал на новые всхлипывания тем, что запрыгнул на алтарь позади меня, растянулся поверх плиты и, опустив лапу, мягко шлепнул по голове. Учитывая размер лапищи, досталось еще шее и плечу, а мои растрепанные волосы зацепились за спрятанные коготки.
Я вынуждена была отвлечься от душевных терзаний, чтобы перехватить натянувшуюся прядь и попытаться ее освободить, поскольку барс принялся вылизывать лапу и зажевал волосы.
Только их отцепила, как шершавый язык прошелся по щеке и уху и снова утянул длинную прядь в розовую пасть.
— Ты и в таком виде не упускаешь случая подразнить?
Действия кота окончательно переключили мысли на насущные проблемы — как не остаться без волос, — и я снова потянула их обратно, а он приплюснул мои руки лапой к алтарю.
— Знаешь, игры — это хорошо, но у нас слишком большая разница в весе, — принялась убеждать несносного котяру, стараясь теперь вытащить ладони, — ты раз в десять больше и тяжелее.
Едва вытянула руки, как зверь поднялся во весь свой немалый рост, демонстрируя, что все сказанное о нем — правда, и спрыгнул. Сошел с возвышения, обнюхивая ступеньки, потом оглянулся, посмотрел на меня и направился к пролому в стене.
— Кериас, подожди! — Я бросилась следом, испугавшись, что оборотень надумал уйти, оступилась и рухнула прямо на усевшегося барса.
Зверь чуть пригнулся, потом извернулся, вытянул шею и прикусил мою руку. Со стороны выглядело пугающе — тонкая кость, сжатая белыми клыками. Стиснет зубы чуть сильнее и точно перекусит, однако снежный кот держал бережно и совсем не проявлял агрессии. Только минуту спустя я сообразила, что наступила на длинный пушистый хвост, и быстро убрала ногу.
— Извини.
Белоснежный кончик недовольно подмел каменную плиту, после чего кот снова встал и ловко просочился сквозь небольшое отверстие наружу.
Я поспешила следом, спотыкаясь и хватаясь рукой за каменные препятствия, по которым ловко перебегал мой мохнатый спутник. Приходилось продираться сквозь кусты, обходя лужи и перепрыгивая канавы. Для кота путешествие не представляло труда, а вот я запыхалась и утомилась, когда, ведомая им, дошла до городской стены.
Здесь сохранились остатки сторожки и отчетливо виднелись очертания заделанного проема, кругом росли низкие деревца, лежали камни, но человеку перебраться по ту сторону было невозможно.
— Я не перейду туда, — сказала запрыгнувшему на очередной валун хищнику, — могу выйти только через городские ворота, но они далеко.
Зверь вскочил на толстую ветвь низкого деревца, ловко балансируя на ней и переступая лапами, вплотную подошел к каменной кладке.
— Кериас, я не переберусь, слышишь?
Он обернулся, посмотрел на меня, дернул ушами, затем вдруг непостижимым образом развернулся на узком пятачке и прыгнул обратно на высокий камень. Я вскарабкалась на валун поменьше, чтобы оказаться ближе, а барс опустил голову и позволил погладить себя между мягкими ушами.
Не удержавшись, обняла его за шею и зарылась лицом в густой мех. Он пах можжевельником и опавшими листьями и щекотал кожу. Глубоко вздохнув, прижалась еще крепче и замерла так на несколько минут. Лишь большим усилием воли заставила себя выпустить подергивающего хвостом хищника, который терпеливо перенес непрошеную ласку.
— Ты приходил попрощаться, да? — На глазах снова выступили слезы. — Или же почувствовал гибель императора и потому вернулся в город? Пожалуй, второе, я права? Собственные следы привели тебя в разрушенный храм, ведь иных мест, наверное, не помнишь, а внутри храма ты нашел меня.
Голова поникла, но я торопливо отерла соленую влагу с ресниц.
— Спасибо, что не дал замерзнуть, согрел, что не держишь зла и… — Откашлявшись, попыталась продолжить: — Не хочу, чтобы ты уходил. Даже если тебе суждено навсегда остаться зверем, пусть будет так. Лишь бы знать, что ты где-то есть, что живешь. Маг сказал, недолго осталось, — задавила горький всхлип, — но я не хочу верить ему. Знаю, что правда, но не хочу верить.
Показалось, будто кот вздохнул.
— Ты выглядишь таким крепким, полным сил, даже шерсть блестит и переливается. Конечно, я совсем не разбираюсь в ликанах, но радостно видеть, как ты дурачишься и играешь. Вот император действительно походил на больного, а ты…
Нет, у меня не вышло закончить фразу, а еще эти слезы все текли и текли из глаз, мешали говорить.
Кот фыркнул, ткнулся лбом в грудную клетку, щекотно обнюхал мое истерзанное платье и заворчал, почувствовав чужой запах, а потом попытался сунуть нос в карман плаща. Понятно, что он туда не пролез, но барс принялся активно хватать зубами через ткань заинтересовавшую его вещицу.
