— Что ты явилась, в такую рань, деточка? И что ты сделала с моим чудесным подарком? О! Я не могу поверить! Ведь мы соорудили тебе совершенно потрясающую укладку! Ты расчесываешь волосы по утрам?
— Я собиралась в отчаянной спешке, мадам, ведь времени мало. Мне нужно ваше волшебство!
Амели вопросительно изогнула бровь.
— Я хочу стать самой красивой из претенденток в фаворитки, и чтобы меня никто не узнал.
На губах мадам заиграла довольная улыбка.
— Дорогая, да это вызов!
Входная дверь захлопнулась за нашими спинами, оставляя по ту сторону еще спящую, расчерченную лучами восходящего солнца улицу.
ГЛАВА 16
Выбор фаворитки императора за много веков стал в нашем государстве традицией. Не отменили ее и после прихода новой власти, разве только изменили ряд условий. Но истоки зародились во времена магов. Дело в том, что император, наделенный магической властью, традиционно брал себе жену, когда ему исполнялось тридцать пять лет. Считалось, что это возраст обретения наибольшей силы, которая затем передавалась потомкам. До этого времени владыка не заботился о продолжении рода и вел свободную от супружеских обязательств жизнь.
Правда, разгульные нравы также не шли на пользу трону, а поскольку императоров всегда окружали красивейшие женщины и искушений существовало немало, однажды был придуман отбор. Одна-единственная, выбранная из множества претенденток, занимала рядом с владыкой место, которое позже целиком переходило императрице. Фаворитка сопровождала правителя во время официальных встреч и церемоний, имела свой круг обязанностей и полномочий. Требований к избраннице также предъявлялось немало.
В установленный день в столицу присылали девушек со всей империи, отобранных в каждом княжестве. Самые красивые, очаровательные, образованные, прошедшие жесткий конкурс на местах, они прибывали в императорский дворец.
Так повелось, что век фаворитки зависел исключительно от прихоти императора. Он мог продвинуть в избранницы и свою пассию, позволив ей участвовать в отборе, тогда исход был предрешен заранее. Иногда в нашей империи правили бессменные возлюбленные, которые удалялись в тень лишь с появлением законной правительницы (порой они умудрялись воздействовать на владыку и в этом случае), а иногда девушки менялись с завидной регулярностью, и отборы следовали один за другим.
За время правления Ириадена сменилось две фаворитки. Инесса, первая, трагически погибла, и спустя несколько лет появилась другая. Красивая и умная Мириам находилась рядом с императором не дольше нескольких месяцев. Затем он выдал ее замуж и отослал прочь.
Прошло еще несколько лет. Женщин в постели владыки никто не считал, поскольку обычных любовниц не принимали всерьез, а затем советники настояли на новом отборе. Упирали на традиции, на то, что по завету предков любому сильному правителю требовалось присутствие мудрой женщины рядом, и не только в постели, но и за ее пределами. Однако до третьего отбора Ириаден не дожил, а Кериас не стал отменять назначенного заранее события.
На местах уже давно выбрали самых лучших претенденток, дату, с одобрения высших сил, выбрал сам первосвященник. Начинать правление с ломки установленных традиций — не слишком хорошая идея, особенно со стороны продолжателя великой династии. Уже и того, что Кериас оказался магом, было более чем достаточно.
Ну а у меня появился отличный шанс проникнуть во дворец, увидеть императора, попытаться поговорить с ним и тихонько исчезнуть. Отбор также был прекрасным прикрытием и объяснением для мадам Амели. Мне требовалась помощь волшебницы, но раскрывать ей реальное положение дел я бы не рискнула. Сказала лишь, что надеюсь вновь вернуть расположение милорда, что мы рассорились перед тем, как почил прежний император, а наследником престола объявили Кериаса. Желание остаться неузнанной я объясняла препятствиями, которые станут чинить остальные претендентки, узнав о моем прежнем «особом» положении, и стремлением сразить оригинальной задумкой владыку.
Произнося отрепетированные заранее слова, придуманные в течение ночи, я молилась, чтобы волшебница приняла все за чистую монету, а желание извлечь из помощи потенциальной фаворитке собственную выгоду убедило ее оказать услуги в счет будущей оплаты. Я потому упрашивала ее сделать меня самой красивой, чтобы и тени сомнений не возникло, будто в самом деле хочу участвовать в отборе.
Как бы там ни было, мадам сделала ставку на меня и занималась «будущей фавориткой» лично, не зовя на помощь девочек. В доме Амели я провела все время до самого вечера, а затем мадам подвела к зеркалу, развернула к нему лицом, и я потеряла дар речи.
Раньше я была куколкой, а кем стала теперь?
Амели превосходно знала свое дело, она была мастером и просто волшебницей. Я просила сделать так, чтобы меня не узнали, и просьбу она исполнила в точности — я сама с трудом узнавала себя в зеркале. Точно на белом холсте, бывшем когда-то моим настоящим лицом, нарисовали совершенно новый образ.
— Передавайте от меня самый низкий поклон его императорскому величеству, — улыбнулась модистка.
— Мадам, — протянула я в ответ, но это же, это… Непередаваемо!
— Дорогая, чтобы остаться неузнанной, существуют два способа: стать самой невзрачной и неприметной или же настолько яркой и неотразимой, что тебя попросту не с кем будет сравнить. Второй выбор для нас предпочтительней.
— Спасибо. — Я вела кончиками пальцев по лицу, вглядывалась в изумрудные глаза и касалась тугих колечек ярко-рыжих локонов. — Сколько это превращение может…
— Ты хочешь заговорить о цене? Прекрати! Вырви сердце императора из чужих цепких пальчиков, а потом приглашайте меня во дворец на чай.
И она улыбнулась в своей неповторимой покровительственно-обольстительной манере и озорно хлопнула в ладоши.
— Вуаля, дорогая, пора отправляться. Отбор начинается завтра.
— Но я просила…
— В этой сумочке все, о чем ты просила. Духи, аромат которых затмит твой собственный и сделает тебя еще привлекательней, а также маленький подарок от меня. Добавишь пару капель в чай и станешь самой уверенной женщиной на свете. Ненадолго, но ощущения следует запомнить. Поверь, самая красивая женщина — та, что уверена в своей неотразимости.
Ох, как же мне было страшно! Очень, очень страшно.
Напряженно сжимая дрожащие пальцы, я наблюдала за потоком разряженных в дорогие одежды девушек, постепенно исчезающих за высокими воротами дворца.
Впускали только претенденток и только при предъявлении белоснежных карточек с императорской печатью. Сопровождающие пытались возмущаться. Не раз и не два звучали угрозы в адрес стражей, недовольные выкрики, попытки оспорить четкий указ. Ответ всегда был один: «Вход лишь для участниц отбора».
Роскошные экипажи вынужденно разворачивались и отъезжали, уступая место следующим, а девушки выходили из карет, нагруженных сундуками с богатыми нарядами, и, как были, в дорожных платьях, протискивались в отворенную калитку мимо замерших по ее бокам атрионов. Начальник назначенной группы дворцовых стражей протягивал руку, принимал белоснежную карточку, изучал печать и позволял пройти.
