Я вздохнула, а в следующий миг, как и все остальные, оглянулась в сторону террасы. Представление закончилось, и гости заняли места у столов, а многочисленные окна вдруг распахнулись, впуская морозный ветер. Он пронесся по зале, и на круглых столешницах, словно из воздуха, кусочек за кусочком выстраивались высокие хрустальные бокалы и чаши, а слуги принялись наполнять их вином, фруктами и закусками.
И снова — восторженные ахи и охи. Такая невинная, но красивая магия впечатлила самых неискушенных, искушенные же смотрели с подозрением, осторожно брали сосуды с напитками, а те, кто посмелее, решались сделать глоток. Они прекрасно понимали, что это необычное развлечение для гостей — своего рода демонстрация силы. Ведь если можно создать из воздуха бокал, то что мешает сотворить из него нечто более опасное.
Император был невозмутим и не обращал внимания на волнение среди приглашенных. Он оглядывал их равнодушно, но цепкий взгляд выхватывал все детали, объединяя в единую картину. Не успели придворные испробовать угощение, как из ниоткуда полились чудесные звуки музыки.
Я взглянула на отведенное для музыкантов место, но сперва увидела пустое пространство, а затем заклубившуюся там снежную дымку. Постепенно рассеиваясь, она открыла глазам вновь пораженных гостей исполнителей чарующей мелодии. Мне тоже захотелось ахнуть, так чудесно это выглядело. Некоторые придворные даже отвлеклись от угощения, стараясь не пропустить нового необычайного явления, и в ожидании оглядывались по сторонам. Однако Кериас планировал свои «чудеса» дозированно. Нужно было впечатлить, но не напугать, немного рассеять внимание, но не спровоцировать тревоги и не перенасытить публику магическими штучками. А потому дальше вечер пошел по обычному, не волшебному сценарию.
Чуть позже начались танцы, и тут зрителей ждало новое развлечение. Вновь из ниоткуда возник белый туман, окутал столы, заставляя гостей отшатнуться, а когда он рассеялся, никакой мебели в зале, за исключением стульев для пожилых приглашенных, не оказалось. Зато на стенах появились огромные зеркала, и музыка заиграла громче.
Император не покидал своего трона, разглядывая танцующие пары, а я, естественно, оставалась рядом, зато остальные кружились в вальсе. Многие дамы явно сожалели об упущенной возможности оказаться в объятиях правителя. Я же прекрасно понимала, что Кериас не мог сейчас расслабиться и бездумно раствориться в мелодии чарующего танца. Он постоянно был настороже, хотя магия не вырывалась из-под контроля.
Когда миновала полночь, император вдруг подал музыкантам сигнал, и мелодия стихла. Утомленным гостям было предложено выйти на террасу, чтобы наблюдать за еще одним чудесным зрелищем — торжественным салютом. Впервые за все время Кериас поднялся с трона и предложил руку мне. Взглянув в его невозмутимое лицо, я ощутила волнение, интуитивно почувствовав, что салют станет кульминацией вечера.
Серебристые снежинки упали с потолка сверкающей завесой, закрыв высокие окна подобно легкому тюлю, и затем исчезли, а вместе с ними исчезли и оконные проемы. Терраса стала единым целым с залой, а возбужденные очередным необычным зрелищем придворные поспешили выйти наружу.
Император крепко, но мягко придерживал меня за руку, и по его поведению невозможно было понять, к чему он внутренне готовился. Мы остановились на возвышении, и вдруг стало неуютно. Впервые за весь вечер меня и Кериаса окружали люди. Пусть они находились на небольшом расстоянии, словно отделенные незримым кругом, но сейчас невозможно было видеть действий каждого, как в зале. Еще напрягал момент, что Кериас не пропустил меня вперед, а предпочел отодвинуть практически за спину, хотя теперь он не сидел на троне, но возвышался передо мной, закрыв почти весь обзор.
Впрочем, его поза не мешала наблюдать, запрокинув голову, как в черном небе рассыпаются сверкающие звезды салюта, как разноцветные огни складываются в символы княжеств, вызывая довольные возгласы среди их представителей, а затем соединяются в огромный, застывший в небе герб Монтерры с печатью хранителей врат.
Оглушительный грохот потряс застывший в безмолвном восхищении сад, герб взорвался золотыми огнями, осветив небо подобно солнцу, и осыпался искрами прямо на террасу. Кажется, кто-то вскрикнул в испуге, люди невольно прикрывали ладонями головы, а я в безотчетном страхе вцепилась в белоснежную мантию. Золотой сноп искр, не зацепив стоявших рядом, упал именно на нас и вспыхнул вокруг сверкающей сферой, а затем мы вдруг провалились в темноту.
Я упала на Кериаса и под своими ладонями на его груди ощутила липкую влагу. Запах крови защекотал нос, а затем в темноте вспыхнул свет. Мы оказались где-то в небольшом подвале прямо под террасой, а вперед уходил узкий коридор. Рядом с нами встали на колени маг и Эвелин.
Я в панике посмотрела вниз и ощутила дурноту, увидев на выглядывавшей из-под жилета рубашке бурые пятна. Они расплывались, становясь все больше и больше, и в страхе я подняла голову. Если бы моим глазам предстала уже виденная однажды картина — восковая маска вместо лица — сердце бы разорвалось, но император оказался жив. Дышал тяжело, кожа выглядела бледной даже в колеблющемся пламени двух свечей, испарина выступила на лбу под золотым венцом, но Кериас нашел силы приподняться.
— Миланта, — выдохнул он, — поцелуй.
Я сразу повиновалась приказу, произнесенному чуть хриплым тоном, не думая о том, как это нелепо — целоваться в подобной ситуации. Ведь сперва нужно остановить кровь, осмотреть раны. Но даже забыла напомнить об этом, когда склонилась ниже, а на затылок легла его широкая ладонь, и длинные когти — символ частичной трансформации — вдруг вдавились в чувствительную кожу головы.
Удивительно, как сцепляются невидимые крючочки эмоций: паники и удовольствия, и как щекочут нервы прикосновения в самый опасный и страшный момент. Когда мужчина, истекая кровью, целует, забирая для измученного ранами тела часть твоего дыхания, и острые когти чуть болезненно сдавливают затылок, а клыки царапают губы.
Воздух вокруг вновь искрил и сгущался, давя тяжелой массой, но я не собиралась отстраняться, я знала, что необходима Кериасу. Сама обхватила его голову ладонями и прижалась теснее, пачкая огненное платье кровавыми пятнами. И не чем иным, как чудом, не смогла бы назвать то, что его дыхание восстановилось, клыки и когти исчезли. Я вновь обнимала и целовала просто мужчину, не зверя и даже не оборотня. Но ощутила, как он вздрогнул, и отстранилась на секунду, успев заметить, что Эви с магом синхронно вогнали две иглы под кожу императора.
— У нас минуты, — прошептала кошка, чей цвет лица почти не отличался от тона кожи владыки.
Маг кивнул, и они вдвоем бросились куда-то в темный угол крохотного подвала.
Я успела удержать Кериаса от удара затылком о каменный пол. Быстро поменяла положение, присев на колени и устроив на них его голову, запустила пальцы в густые волосы, поглаживая бережно, успокаивающе, смотрела на тень от опущенных черных ресниц и кусала губы, стараясь не заплакать. При более тщательном рассмотрении становилось заметно, что рубашка изорвана местами и уже почти полностью пропиталась кровью.
