– Говоришь, Химик ссучился, и он хочет, чтоб мы все его слушались?
Я пожал плечами:
– Не обязательно его. Он, наверное, сам под командой. Слушались главного, который всеми кукловодит.
Ганн расхохотался, сделал вид, что смахивает слезы.
– То есть ты работал на них? Каким боком вы оказались вместе? И зачем ты приперся к нам? Что теперь с тобой делать? Пристрелить? Схрон наш что, разграблен? С тобой не поделились, вот ты и психанул? Ох, удивил!
Я выслушал его и продолжил, но теперь говорил только правду:
– Знаешь Спрута? Он велел тебя найти, потому что только ты и твоя команда пока не под влиянием.
Лицо Ганна вытянулось, он побледнел и дымом поперхнулся:
– Ты не охамел ли? За идиота меня держишь? Сейчас позову Винса, он с удовольствием наделает в тебе дырок!
Я продолжил гнуть свою линию:
– У меня есть браслеты, которые защищают от излучения. У нас будет три дня, чтоб найти Институт и разнести его по кирпичику. Если вам пофиг, что будет с вашим отсутствием мозгов, просто берете себе ценное оборудование и выносите его, это будем считать платой за услугу, я уничтожаю артефакт и Химика.
Ганн склонил голову набок, сканируя меня выпуклыми жабьими глазами.
– Очень странное предложение. То есть все мои люди не под влиянием, кроме Крота?
– Крот оказался вблизи работающего излучателя, как и многие другие. Пока шел сюда, я от всех сталкеров шарахался, потому что каждый второй пытается меня убить. Я ничем не могу подтвердить свои слова. И тогда еще я понятия не имел, во что ввязываюсь.
– А теперь нас впутываешь? – Ганн погрозил пальцем. – Нехорошо!
Похоже, он дивным образом чует обман, и лучше ему лгать по минимуму.
– Если тебе удобно думать, что впутываю тебя я, думай себе. Ты даже не заметишь, как в твоей голове поселится чужой и станет дергать за ниточки. Ты перестанешь пить, курить и ругаться матом, пойдешь в церковь, заведешь семью и будешь думать, что сам этого захотел, – я перечислял то, что для этого человека могло быть неприемлемым, и читал в его глазах растущее возмущение. – Сам подумай, почему я пошел к тебе. Мне больше не к кому обратиться, остальные уже потеряли себя.
Презрительное выражение на лице Ганна сменилось удивленным, теперь он смотрел на меня с любопытством.
– У тебя репутация отъявленного головореза, пожирателя младенцев… это же полный ахтунг, а не репутация. Думаешь, большое удовольствие – напроситься к тебе в гости?
Ганн довольно крякнул:
– Да, репутация у меня еще та! Что про меня сказали?
– Убийца и налетчик, – честно ответил я. – Убиваешь по зову сердца, а не от необходимости. Пытались отговорить от встречи.
Ганн потер руки:
– Так что стало с нашим Кротом? Он мертв?
– Может, да. Но скорее пополнил армию людей-зомби. Если бы ты видел, как меняются люди, как они превращаются в зомби и готовы зубами рвать глотку… Если бы времени было больше, я повел бы тебя в Зону, и сам посмотрел бы, как они стервенеют и набрасываются на нас.
– Что, прямо все?
– Не все, примерно каждый второй. Поначалу они нормальные, а потом – щелк! Что с твоим схроном, не знаю. Если Химик там побывал, он, вероятно, пуст…
Я наконец вспомнил о пузырьке со смертельным веществом, которое почти неделю таскаю с собой. Что, если его предъявить как доказательство? Нет, не стоит, вдруг заставит меня же его выпить. Ну и дурацкая ситуация! Мне нечего предложить этим людям: денег почти нет, разве что машину продать. Аргументов, чтоб их убедить, тоже нет. Он меня пристрелит и будет прав.
Двухметровый Ганн, похожий на рептилоида, барабанил пальцами по столешнице и выжидающе смотрел на меня.
– Предлагай условия. Живем мы неплохо, – он раскинул руки. – Бабла – завались. Чтоб убедить меня, придется постараться. Знаю, ты предложишь отомстить за схрон и забрать награбленное. Так вот, плевать мне на него. Рисковать шкурой ради копеек – понты. Ну, чего варежку захлопнул?
– Что тебе сказать? – я пожал плечами. – Я уже все сказал. С бубном поплясать? Обойдешься. Придется справляться собственными силами.
– А ты борзый, – Ганн довольно улыбнулся. – Редко такого борзого встретишь. Собственные силы – это негр и старик? Негусто, негусто, – потирая подбородок, он поглядывал так, словно решал, зажарить меня или сварить. – Что пришел, не сдрейфил – похвально. Наверно, и правда все так серьезно. Но вдруг это просто желание с кем-то поквитаться, видывал и таких. Расскажи еще раз, что происходит и чего хотят эти крысы институтские.
Надо отдать должное, Ганн не дурак. Думал встретить обычного гопника-отморозка, который двух слов связать не может, не говорит, а блеет, но Ганн таким лишь прикидывается, соображает он хорошо и говорит складно.
– Чего-чего… Владеть умами сталкеров, а значит, и Зоной. Раньше они локально действовали, потому не все у них под контролем. Но скоро всех в Зоне накроет. В любой момент может накрыть, потому я с браслетом. Представь, когда каждый будет служить новому хозяину? Да-да, и вы тоже. Даже не заметите, как свихнулись.
Воцарилось молчание, снизу доносился хохот Винсента, билась в стекло огромная черная муха. В маленькой головке Ганна происходила мозговая деятельность. Он взвешивал за и против.
– Ладно, – он встал, опершись на стол обеими руками, навис надо мной. – Если честно, я тут засиделся, да и пацаны тоже. Рисковать шкурами мы не собираемся, ты, наверное, гонишь, в такое никто не поверит: черный властелин хочет поработить тебя, открой свой разум! Сам понимаешь, как бредово звучит?
– К сожалению, да, бредово…
Я собрался сказать, что когда-то и мысль о том, что нацисты на нас нападут, казалась бредом. И что Союз рухнет… Но он меня перебил:
– Ты мне нравишься. А еще хочется глянуть, как твой старик сюда дошел и не подох, потому согласен сопроводить тебя до Института и даже слегка вооружить, а дальше – сам, мы в сторонке подождем. У тебя есть план, как брать Институт? И вообще, где он? Что-то я ни о чем таком не слышал. У вояк есть логово на востоке, поблизости вроде ничего.
Какое слово знает – «сопроводить».
– Они маскируются, я не знаю, где он.
Ганн загоготал, рухнул на стул, чуть его не сломав. Отсмеявшись, сказал:
– Ну ты гонишь! Пойди туда, не зная куда…
– Хотел у тебя спросить, думал, ты всю Зону держишь, – блефанул я.
Лесть возымела действие, Ганн раскинул руки и пробасил:
– Не всю. И не я ее, а она – меня. Н-дааа… Ну и дело ты затеял. Вдруг того Института вообще нет, раз он поблизости, а я ничего о нем не знаю?
Взгляд его налился свинцом, он нажал кнопку на столе и пробасил:
