– Объясни, что тебя связывало с этими людьми, – спросил я, когда Химик съел последний кусок лепешки.
– У меня лейкоз. Представь, бродишь ты по Зоне в поисках панацеи… Не бродишь даже, ползаешь, доживаешь последние деньки, и тут появляется человек, который помогает тебе бескорыстно. Причем Иггельд не только мне помог, большая часть тех, кто там живет, его пациенты. Их приговорил большой мир, и они верны Иггельду безо всякого внушения. Темные делишки он проворачивает совсем с другими людьми. Зачем ему это, понятия не имею, возможно, он псих, одержимый сверхценной идеей. Сам не знаю, чем именно он одержим, жаждой власти или совершенствованием мира. От приближенных он прячет тайную часть Института, как и темную сторону своей души. Такая история, Пригоршня.
Получается, он не соврал о болезни. Отсюда такие перемены в характере и апатичность. Вроде все складывается, и убивать его уже не так сильно хочется. Просто врезать хорошенько пару раз, и хватит. Или он опять выкручивается? Я внимательно посмотрел на Химика, словно мог прочесть ответ на его лбу. Его честный взгляд – не показатель, Химик всегда работал на себя и свои интересы, соврать ему, как два пальца об асфальт.
Вопрос в том, насколько наши интересы совпадают сейчас. Снова вспомнился пузырек со смертельной сывороткой правды, в прошлый раз я пожалел Химика, теперь… Все равно ведь ему помирать.
– Что думаешь? – спросил я у Полковника.
Тот продолжал целиться в Химика, ни мускул не дрогнул на его лице.
– Очень странная история, – проговорил он. – Если бы кто-то рассказал мне такую историю в большом мире, я подумал бы, что барон Мюнхгаузен воскрес. Теперь, право, не знаю, что думать, слишком все чудно и не подлежит проверке. Особенно настораживает пункт, что Иггельд его вылечил, а он теперь жертвует жизнью ради нас.
Химик запрокинул голову, ударился затылком о стену пару раз:
– Раньше я лечил себя «ведьминым когтем», но он помогает временно, и больше его использовать нельзя, я умру. Арт, который я собрал, способен меня вылечить. Он способен поставить на ноги любого неизлечимого больного. Так я думал еще недавно. Теперь известно, что да, может, но такой человек лишается воли и становится подконтрольным Иггельду, – он закатал рукав и показал такой же браслет, что у меня. – Тех, кто ему дорог, он бережет, ему, видите ли, важна личность… Пригоршня, что именно тебя настораживает? Чему ты не веришь?
Я ответил честно:
– Мне хочется тебе верить, это удобно. Но увы, все неправдоподобно, особенно то, что ты шел сюда специально.
Он всплеснул руками:
– Это доказать проще всего! Я взял только этот пистолет и нож, автомат и гранаты спрятал справа от каюты, под навесом с дровами. Зачем я это сделал, а?
Похоже, в этот раз он все-таки не врет, я обернулся и попросил Вуда, который делал вид, что не слушает нас:
– Вуд, можешь проверить?
Он поставил пивную кружку и покинул барную стойку, на ходу сказал:
– Мясо уже готово и ждет вас!
С прытью, не свойственной такому тучному телу, он выбежал на улицу и прокричал оттуда:
– Есть, все как он сказал.
Но ни я, ни Полковник не спешили опускать автоматы. Химик запрокинул голову, опершись спиной и затылком о стену каюты, руками обхватил притянутые к груди колени. Похоже, он собрался заснуть сидя.
– Ты собираешься собрать команду и взять Институт приступом. У тебя это получится, но все умрут, ты умрешь последним. Подумай о семье, оно тебе надо?
– Теперь точно с вами не пойду, – проговорил Вуд с порога, спустился по трапу и занял пост за стойкой.
– Я видел будущее и за минуту до смерти перенесся на некоторое время назад. К сожалению, не слишком далеко в прошлое, тогда смог бы сделать все сам. Попал я ровно в тот момент, когда передавал артефакт Иггельду. Выкрасть его не удалось, зато удалось повредить излучатель, который подчинит всех сталкеров без браслетов.
Наконец я опустил ствол. От лавины информации казалось, что голова вот-вот взорвется. Ничего не слышал об артах, переносящих в прошлое, но Химик мог нахимичить со сборкой. Как бы ни была фантастична его версия, она больше всего похожа на правду, в ней нет нестыковок.
Полковник не спешил верить Химику, ждал команды, а я не мог принять такое решение и ошибиться снова. В конце концов, можно Химика разоружить и уложить спать, приставить охрану… Нет, охрану – жирно будет, не можем себе такого позволить. Взять его с собой? Нет, это все время бояться подвоха…
Но если он все-таки не лжет? Он знает Институт от и до, а значит, бесценен. Что же делать? Таскать его с собой связанным?
Решение принял Вуд – начал накрывать на стол, но дилемма так изводила меня, что аппетит пропал. Химик все так же сидел с закрытыми глазами, а может, спал сидя.
– Химик? – позвал я, он встрепенулся и открыл один глаз. – Какая тебе от этого выгода?
Он пожал плечами:
– Я знаю, что с нами всеми будет: рано или поздно мы умрем. Я умру рано. Если останусь в Институте, то меня ничто не спасет, я не согласен заплатить за долгую жизнь своей волей. Если помогу тебе, проживу чуть дольше, ведь теперь будущее не определено. К тому же так я сделаю доброе дело по зову души.
– Химик и душа – понятия несовместимые, – проворчал я, на что Химик, усмехнувшись, ответил:
– Ты превратился в матерого хищника, повидал мир и теперь знаешь всему цену. Ты вырос, Пригоршня. И моими усилиями тоже. Приятно наблюдать метаморфозы.
Наконец ствол опустил и Полковник, на его лице читалась беспомощность:
– Вижу, что вы уже договорились. Вот и хорошо, надеюсь, обойдется без сюрпризов. Имей в виду, Химик, и не обижайся, но я буду за тобой присматривать.
– Договорились, сейчас, когда половина Зоны на нас охотится, я от охраны не отказался бы.
Стыдно было себе признаваться, но камень с души скатился, тучи разошлись, и засияло солнце, потому что вдвоем с Химиком мы – сила. Мне и правда умирать рановато, мне еще в большом мире из неприятности выпутываться и семью спасать. Я протянул Химику руку, он воспользовался помощью, приковылял к столу, недобрым взглядом наградил Алешу, который тоже смотрел на него сычом.
Химик криво улыбнулся и сказал, присаживаясь рядом с Алешей:
– Забавно, что меньше всего доверяем друг другу мы, работавшие на одних хозяев. Тебя кто нанял и почему ты передумал на него работать?
– Я вообще думал, что помогаю Пригоршне, подстраховываю его, а потом выяснилось, что это не так. Меня в итоге слили, но я понял это раньше, чем получил пулю. Фамилия этого человека вряд ли что-то тебе скажет. Литвинов.
– У меня в университете одногруппник был с такой фамилией, толстый очкарик, но вряд ли это он. Давайте, мужики, разбираться, чтобы представлять масштабы бедствия, у меня складывается только одна часть мозаики, та, где я, а что привело в Зону вас и каким образом наши пути пересеклись, очень даже интересно.
