– Не слышала ли ты звука удаляющихся шагов или звука машины?
– Нет-нет. Я тоже думала об этом. Но кругом стояла такая тишина… Думаю, что тот, кто стрелял, увидев меня, просто спрятался в лесу. Второй выстрел, как я полагаю, был нацелен на свидетеля, другое дело, что мы так и не знаем, кто из них стал первой жертвой. Вот поэтому нам непонятен мотив, и мы все, и следователь в том числе, блуждаем в потемках. Как в лесу. Но если бы я пришла чуть раньше, когда убийца еще не успел свернуть с дороги и углубиться в лес, то я стала бы третьей мишенью. Но я не видела убийцу. Ты мне веришь, Марк?
Я вдруг так не вовремя вспомнил Кострова, который в первую очередь подозревал именно ее, Ольгу. Да и ее поведение свидетельствовало о том, что она виновата и прячется. Почему я поверил ей сразу и безоговорочно? Неужели сработало ее обаяние, ее милое, нежное личико с распахнутыми невинными глазами?
Она вдруг улыбнулась.
– Марк, а ведь ты сейчас подумал о том, что убийцей могла оказаться я…
Вместо ответа я ухмыльнулся, потом попытался сделать обиженное лицо.
– Все сложно, да?
– Ты любишь своего мужа? – Я решил резко переменить тему.
– Конечно. Осипа невозможно не любить.
– И ты простила ему любовницу? – Я намеренно произнес это слово.
– Ему было очень больно, когда я исчезла. А он из тех мужчин, что не могут долго переносить одиночество. Думаю, что он просто пытался как-то жить дальше. К тому же он ведь нашел меня, знал, где я, что я в безопасности. Возможно, он подсознательно ждал моего возвращения.
– И ты его не ревнуешь?
– Нет.
– Значит, это не любовь.
– Думай как хочешь. Осип – широкой души человек, он настоящий, и когда-нибудь я буду с ним счастлива. Нам обоим нужно время.
Мне было пора уходить. Все, что мне было нужно узнать, я уже узнал: она меня не любит, и про роман Макса с Соней Винник ей ничего не известно.
Мы с ней тепло попрощались, и я поехал на свою московскую квартиру.
Подстриг свой ковер с бурым пятном крови, положил ворс в конверт. У меня не было никакого желания оставаться там и дальше. Я решил, что приглашу специалистов из клининговой компании, чтобы привели здесь все в порядок, что обязательно заменю замки и поставлю квартиру на сигнализацию.
Быть может, с гонорара куплю новую мебель и занавески, новое постельное белье, полотенца, одеяла. Возможно, к зиме и вовсе переберусь в Москву. Теперь, когда я остался совсем один и мой сын, скорее всего, будет жить в Испании, мне надо будет подумать о создании новой семьи. Да, конечно, я и до его отъезда был совершенно один, ведь мы же были в ссоре, и я понятия не имел, удастся ли мне вернуть сына или нет, но вот сейчас, когда мы с ним снова стали семьей и когда во мне проснулся настоящий отцовский инстинкт, и я понял, как Гришка дорог мне, он снова исчезает.
Быть может, мне повезет, и я встречу хорошую девушку, которая родит мне детей, и у нас сложится семья.
Так я фантазировал, запирая свою квартиру, в которой мне было неприятно находиться еще и потому, что здесь я познакомился довольно близко с сожительницей Осипа Туманова – еще одной Ольгой. Настоящей стервой. Как бы и мне не нарваться на такую вот вампиршу…
Перед тем как вернуться домой, в лес, я решил заглянуть в одно кафе, чтобы перекусить. Захотелось побыть одному, спокойно поесть и подумать над тем, как мне жить дальше. И вот когда принесли окрошку, тут-то и раздался звонок риелтора, который спросил меня, готов ли я заплатить ему деньги за ускоренное оформление покупки квартиры. Я сказал, что, конечно, готов, но перед этим я хотел бы с ним встретиться лично и увидеть те документы, которые уже есть в наличии. Одно дело – разговаривать с Гришей или Майей, близкими мне людьми, другое – с риелтором, совершенно чужим мне человеком.
Я сказал ему, где сейчас нахожусь, и он, представившись Леонидом Борисовым, сообщил, что подъедет в кафе минут через сорок.
Я съел окрошку, приступил к курице и, когда уже добрался до творожной запеканки, в кафе вошел высокий, спортивного телосложения парень, блондин, во всем голубом, летнем, легком.
Уж не знаю, почему, но я с тех пор, как Гриша рассказал мне об их желании продать мне квартиру, постоянно ждал какого-то подвоха. Думаю, это было связано с тем, что я заранее не доверял тому «испанцу», с которым моя Майя решила связать свою жизнь. А что, если он какой-нибудь мошенник и решил просто развести мою бывшую женушку на деньги?
Леня Борисов разложил передо мной документы. Их было много: свидетельство о регистрации квартиры, собственницей которой являлась Майя, выписка из домовой книги, пачка квитанций об оплате коммунальных услуг, доверенность на Борисова и еще какие-то бумаги…
– Осталось только получить техпаспорт, – сказал Леня. – Надо бы доплатить, если хотите ускорить процесс.
Я спросил, сколько, взял у него фирменный бланк с указанием его имени и банковских реквизитов, угостил парня кофе и спросил, не знает ли он какую-нибудь клининговую компанию, чтобы прибраться в квартире. Он порылся в своей сумке и достал визитку. Я поблагодарил его, и мы распрощались. И уже перед самым уходом он вдруг вспомнил что-то, притормозил у выхода, вернулся ко мне и сказал, что посудомоечную машину он увезет в субботу, мол, удобно ли мне это.
– Посудомоечную машину? Не понял…
– Просто у меня друг вернется с дачи на своем микробусе, и тогда мы заберем.
– Все равно не понял. Зачем увозить посудомоечную машину?
Квартира, которую я оставил Майе, была обставлена хорошей мебелью и техникой. Я сам лично выбирал посудомойку.
– Так я же как бы купил ее у Майи. Она вам не сказала?
– Нет.
– Ну если вы мне не верите, то можете сами ей позвонить, если она, конечно, еще не улетела.
– Нет-нет, Леонид, все в порядке. Конечно, приезжайте в субботу.
Мы условились о часе, и он ушел.
Я допил кофе и поехал практически уже на свою квартиру. В сущности, мне оставалось только дождаться дня регистрации сделки, и все – дело в шляпе!
Майя, какая же ты росомаха! Зачем продала посудомойку риелтору? Из чувства благодарности к его способностям? Или чтобы мне досадить? Но ведь это же полный бред, тем более что на сэкономленные с этой выгодной сделки деньги я могу купить себе ну очень много посудомоечных машин! Ерунда какая-то…
По дороге на эту квартиру я то злился, то успокаивался из-за этой мелочи, пока рука вдруг сама не потянулась к телефону и я не позвонил Майе. Но ее уже не было в Москве – ее телефон молчал. Должно быть, она уже сидела на берегу моря и, щурясь на солнце, наслаждалась жизнью, подаренной ей молодым и горячим «испанцем». И ей уже не было дела ни до меня, ни до квартиры. Она порвала с прошлым, то есть со мной, и теперь жила настоящим – своей любовью к новому мужу, приятными хлопотами, связанными с переселением на дорогую виллу, ну и, конечно, интересами Гриши. Она очень любила сына, и хотя бы это успокаивало. Я был уверен, что теперь он будет объектом ее еще более пристального внимания и она сделает все, чтобы он ни в чем не нуждался, чтобы был счастлив в Испании. Майя и Гриша были невероятно близки. И если Майя решила связать свою жизнь с молодым парнем, то непременно с согласия Гриши. Если бы жених сыну не понравился, она сразу рассталась бы со своим любовником-«испанцем».
