— Меня?
— Именно!
Таня встала только потому, что Вадим с протянутой рукой привлекал слишком много внимания. Отошли в сторонку.
— Оля сказала, что я веду себя, как свинья. Пригласил тебя веселиться и не веселю…
— Да уж, повеселишься тут.
— А что, вы ругаетесь? Со стороны выглядит так, будто ругаетесь.
— Нет, просто Игорь хочет умереть, а я… Не знаю…
— А почему Игорь хочет умереть?
— Потому что он не востребован.
— А почему он не востребован?
— Потому, что у нас не развит шоу-бизнес.
— Дешевые отговорки. Любой человек в состоянии обслужить свои амбиции, если у него есть сила воли.
— У Игоря есть сила воли… А вот шоу-бизнеса нет.
— Пусть едет туда, где есть!
— Едет? — Таня посмотрела на Вадима с удивлением. Как это — едет? Один? Без поддержки?
— А что? Он у тебя уже большой мальчик! Хочет пристроить свой талант, пусть пристраивает, а не изводит себя соплями! Слабак!
— Вадим!
— Ладно, все.
Оля села напротив Игоря, равнодушно кивнула на коньяк:
— Налей мне.
Игорь удивленно поднял брови. Мадам желает нажраться? Прекрасно!
— Себе тоже налей!
— С восторгом, бэби!
Чокаться не стали. Чокнулись взглядами. «Ну, что ты хочешь мне сказать»? — игриво интересовались Олины очи. «Я хочу напиться в хлам, — отвечали Игоревы, — чтобы меня унесли отсюда, и тогда мне не надо будет думать о тебе о Тане и вообще!» — «Ты не хочешь думать обо мне?» — «Я вообще не хочу думать»…
— Вы тут ругались, да?
— Нет, обсуждали покупки.
— Ругались, я же видела… Вы не пара.
— Зато вы — два лебедя.
— И мы не пара. Наш с Вадимом брак был ошибкой. Я не хотела за него замуж. То есть конкретно за него не хотела, просто…
— Готов обойтись без подробностей.
— Как хочешь. Я тут с вами совсем опустилась, коньяк пью.
— Да, — Игорь откинулся на спинку стула, — я такой стремительной деградации, признаться, и не видел!
— Ты не только этого не видел!
Оля, ласково улыбаясь, чуть-чуть подвернула юбку, или что там у нее было:
— Смотри!
— Слушай, кажется, твой муж снова ругается! Теперь уже с моей женой!
— Да? — Таня обернулась, посмотрела на Олю и Игоря. Вроде нормально, улыбаются, хотя у Игоря это больше похоже на оскал.
— Оля странно улыбается, — заметил Вадим, — думаю, надо вмешаться.
— Мне кажется, что твоей жене не очень нравится мой муж! — просто так сообщила Таня.
— А мне показалось, что наоборот — он ей как раз нравится. Пойдем, выпьем.
— Пойдем.
* * *
Тридцать первое декабря. Утро. Ирина Павловна только закончила очистку двора от снега и была готова по этому поводу с кем-нибудь хорошенько поругаться. Новый год, елки — а у нее еще ни в одном глазу! Если что-то и радовало сейчас Ирину Павловну, так это мысль о том, что еще не вечер, и ближе к событию в подъезде точно найдутся празднования. И под шумок, под бой курантов можно будет заглянуть к Лилии Степановне, в крайнем случае — к узбеку Мите, наркоману хренову. Раз он наркоман, значит и алкоголь у него должен водиться. Но это в самом крайнем случае. А вот Лилия Степановна — это верняк.
Еще Ирину Павловну радовал факт мщения Вадиму. С утра пораньше Ирина Павловна нагребла снегу с Эверест и все это с большим удовольствием выгрузила на Вадимово авто. А чтоб не ставил у подъезда, падла! А чтоб знал, как Таньку бросать!
Теперь на месте отъехавшей машины был примятый снежный курган, который тоже следовало еще убрать, потратить силы. Но Ирина Павловна вспоминала, как приятно смотрелся из окна растерянный Вадим, как отчаянно он своей пижонской лопаточкой разгребал свое корыто. И от этого видения у нее словно крылья вырастали, и еще сильнее хотелось праздновать.
Покидав снег и поразмыслив, Ирина Павловна решила не ждать вечера, а действовать уже сейчас — для начала одолжить у Лилии Степановны пятерку, а там посмотрим.
Оля твердо решила после съемок в рекламном ролике уехать в Москву. Нечего ей делать в холодном центре непонятно чего. В Москве, правда, тоже не все понятно, но там есть умная Юлька, а у Юльки — куча друзей, среди которых даже два стилиста. Не пропадем!
Игоря Оля забыла. После вечера в ресторане, где он хамил и ерничал — забыла! Она тогда только игру начала, немножко его подразнила для начала, подурачилась с этой юбкой — ну, все же мило, по-человечески! А он ушел. Бросил салфетку и ушел. Было ужасно обидно, ужасно…
Теперь Оля Игоря забыла, фотографию порвала и выбросила и вычеркнула его из своей жизни навсегда!
Сняться в рекламе — и в Москву.
И пусть даже не придется больше сниматься вообще, но там общество, вечеринки, выбор коктейлей, модные журналы, даже на улицу можно выйти, как на подиум…
— Юлька!
— Ну, чего тебе? Быстрее давай, я в салоне.
— Юлька… Я уже жду не дождусь, когда приеду!
— Не надо вот этого начеса! Я что — Пугачева?.. Это я не тебе, Олька…
— Да понятно, Юлька, что бы такое сделать, чтобы организм взбодрился? А то у меня до съемок еще куча времени…
— В ванной поваляйся.
— Уже…
— Пройдись по своим соседям-чудовищам с новогодними корзинками!
— Это как?
— Олька, давай позже! Буду сидеть на педикюре — почитаю тебе, «Десять новогодних идей» называется.
Игорь только успел открыть дверцу холодильника, а тут возьми и появись Ирина Павловна. Игорь не стал метаться — поздно. В любом случае придется столкнуться с тещей. В любом случае будет скандал. Так лучше встретить беду смело. Спиной.
— А! Все жрешь? — Ирина Павловна вошла прямо в обуви, так хотела застать зятя на месте преступления. — Все жрешь, падла? Паразит! Иждивенец!
Игорь закрыл холодильник. Не оборачиваясь, высоко задрав голову, хотел проследовать в свою комнату, только Ирина Павловна встала на пути. Была полна какой-то решимости, ранее не виданной.
— Попрошу отвалить! — Игорь был сух и любезен.
— Я щас отвалю кому-то… годовую норму! — Ирина Павловна вдруг извлекла из-под тулупа бутылку. — Пить будешь, падла?
Игорь даже растерялся. Такого контрхода не ожидал ну никак.
— Нууу…
— Что — нууу? Пить, говорю, будешь?
— Ну, буду.
