Но не начиналось.
— Где моя собака? — спросила Светлана Марковна.
— Собаку Алешенька взял, гуляет с ней. И мои Тристан с Эриком там тоже. — Алия улыбалась. — Все с собакой хорошо. С детьми собакам всегда хорошо.
Светлана Марковна не успела прокомментировать это спорное высказывание. Ей стало ужасно плохо, она согнулась и задышала часто-часто. Алия посмотрела на Таню. Таня немедленно набрала Вадима. Потом хотела сбросить, но уже поздно — сигнал пошел.
Вадим был помятый, бледный, скинул ботинки и пошел по сырым половицам к Светлане Марковне. — Светлана Марковна, что? Вызываем скорую? Едем в больницу?
— Я не хочу скорую! Они не хотят меня лечить! Они просто уколят баралгин!
— Ну…
— Мне бооольно! Я умираю!
Таня видела, что Светлане Марковне плохо, очень плохо. Она сворачивалась пополам и орала, а на шее у нее надувались вены. Таня ждала, что Вадим посмотрит на нее, Таню, с ужасом. Но Вадим только повертел круглой головой и дал команду одеваться.
Ирина Павловна размазывала по мокрым ступенькам грязь и ругалась, как демон. Как же так? Что ж такое? Какого ж хрена-то?
— Чтоб вас по этому подъезду размазало! Скока можно? То строят они! То заливают! Падлы! Иуды иорданские!
Мимо бегали возбужденные соседи, что-то таскали, что-то роняли, что-то волокли на улицу, что-то с улицы, множа на полу грязные следы. А из-за кого суета? Из-за полоумной Светланы Марковны! Вот это отдельно бесило Ирину Павловну! Ради нее кто-нибудь так бегал? Никто! Никогда! А ради этой сумасшедшей — вон какие скачки!
— Конечно! Там же актриса! А мамка что? Мамка может и потерпеть! Мамка может тряпкой помахать, она не гордая! Сволочи!
Ирина Павловна изливалась бы еще, но тут случилось странное. И страшное. Из распахнутой двери первой квартиры величественно и ужасно выплыла Светлана Марковна — бледная, желтая, худая, почти прозрачная, с темными глазницами, похожая на призрак. Под руки ее поддерживали Таня и Вадим. Шли медленно, осторожно, обходя лужи и предметы на полу. Ирина Павловна уронила тряпку. Такой соседку она не видела никогда. Умела — перекрестилась бы…
Из квартиры наркомана Мити выскочили дети. Крича и толкаясь, притащили очки.
— Вот! Это папины! Мы под диваном нашли! И папа там тоже лежит и улыбается!
Таня взяла очки, аккуратно усадила на переносицу Светланы Марковны. В таких очках надо отжигать на рейв пати…
— Ну? Вперед? — спросил Вадим.
И Ирина Павловна — хотя ее это как бы и не касалось — рванула к подъездной двери, открыла ее и держала до тех пор, пока печальная процессия не скрылась из виду.
Привезли Светлану Марковну в больницу. Лечащий врач была печальна, кивала с пониманием:
— Да, да, конечно… Началась интоксикация. К сожалению, это случается.
— Вы можете убрать эту интоксикацию? — Вадим шел напролом, без реверансов. — Прописанные участковым лекарства не помогают.
— Ну, что мы можем сделать… Любая попытка серьезного вмешательства сейчас может стоить ей жизни. Она не перенесет даже паллиативную химию.
— Но вы же не можете вот так просто сейчас завернуть нас и отправить домой умирать от боли?
Врач посмотрела странно, как будто была готова сказать: «Можем». Но не сказала.
— Мы примем ее. Возьмем анализы, составим новую схему симптоматического лечения. Только для вас. Поймите, когда больной в таком состоянии, мы уже не можем тратить на него время и ресурсы. Это вопросы хосписа.
— Помогите нам, — Вадим устало улыбался. — Я не прошу вас о чуде. Просто помогите ей умереть спокойно.
— В этом вы поможете ей больше.
Таня молчала. Трудно, когда не выспался, быть оптимистом. А в контексте последних дней вообще не хочется.
— Пойдем сходам к девочке… как ее зовут?
— Даша.
— Пойдем к Даше.
Девочка Даша по-прежнему лежала в коконе трубочек, но уже довольно бойко шевелила эти трубочки лапками.
— Сестричка, а она там не повыдергивает ничего?
— Не повыдергивает, они ж все на пластыре. Принесите нам в следующий раз какой-нибудь детский крем от опрелостей, а то ей жарко.
— Принесем, да, Тань?
Таня смотрела на Дашу и чувствовала что-то такое странное, непонятное. В частности, ей хотелось взять эту девочку-с-трубочками на руки и сообщить ей, что она заберет ее себе. Чтобы Даша выздоравливала себе спокойно, не переживала. Но очень быстро эта благостная мысль ушла. Таня удивилась, как она вообще могла заглянуть в ее опустошенную войнами голову? Что она может дать этой девочке? Как она одна справиться с ней и с этой болезнью? Какое вообще Таня имеет право предлагать девочке думать о будущем, если будущего у нее самой нет?
— Выздоравливает? — очень глупо и бестактно спросил Вадим.
— Выздоравливает! — радостно отозвалась медсестра.
Потом ехали на встречу по рекламе. Молчали.
— Тань, прости меня за вчерашнее. Я какую-то такую глупость затеял.
— Да все нормально.
— Ничего не нормально. Как-то так само получилось.
— Вадим, — Таня чуть-чуть сделала громче голос. — Я не хочу больше об этом говорить. Дай мне сосредоточиться, пожалуйста. Мне предстоит серьезный разговор по твоей проблеме.
Вадим замолчал.
Игорь и Оля спали на потемневшем красном диване, укрываясь куртками. Воняло промокшим старым деревом, всю ночь во влажном воздухе хохотали домовые, в гости к которым после потопа пришли русалки модельного вида. Русалки были молодые и счастливые.
— Это все из-за тебя! — сказала Оля вместо утреннего приветствия.
Игорь вместо приветствия и ответа закурил, стряхивая пепел на пол.
Паскуднее зимнего утра в мокром недострое могут быть только такой же вечер и день.
— Одевайся! — велела Оля, довольно жестко выдергивая рукав из-под Игоревской задницы.
— Куда? — саркастично поинтересовался Игорь. — В дайвинг клуб? Уроки брать?
— В нормальную квартиру, вот куда! Я здесь жить больше не собираюсь!
Игорь сел, с любопытством следя за сердитой сожительницей, прекрасной и непредсказуемой.
— Это в какой такой «нормальной» квартире ты собираешься жить?
— В соседней!
— Неужели с тещей моей бывшей, Ириной Павловной! Так вы долго не уживетесь! Там одно зеркало на двоих!
— Одевайся, говорю! И вещи наши собери, сейчас химчистку вызовем!
Игорь понимал, отчего Оля бесится. Прекрасно понимал. Вчера был очень некрасивый момент, когда он был вынужден просить помощи у Вадима. Долго собирался с духом, потом поднялся на второй этаж к его квартире, а тут уже и Оля вылетела на лестницу с воплями: «Спасите-помогите»!
