Я склонилась и посмотрела вниз, но в полном мраке ничего не увидела. Под мостом царила темнота, скрывавшая следы преступлений былых времен.
– Вот поэтому Хозяин и захватил этот мир. Слишком много зла тут творилось, – наставительно пояснил Иоко.
– Твой Хозяин творит еще большее зло, и вы вместе с ним, – быстро парировал Хант и ускакал куда-то вперед.
– Когда на Забытом мосту прозвучат забытые песни… – вдруг тихо проговорила Эви.
– Что? – не понял Иоко.
Эви не ответила, мотнула головой и прижалась ко мне. Я не почувствовала ее прикосновения, но поняла, что девочка хочет держаться возле меня, и не стала отталкивать. Она частенько произносила странные фразы, понятные только ей одной, и я к этому уже привыкла.
Лука замыкал нашу группу, поэтому первым заметил опасность, оглянулся и позвал Иоко.
– Посмотри, что это двигается там, в начале моста, где мы недавно прошли? Какая-то большая тварь идет по нашим следам, – проговорил он, и от его напряженного голоса у меня по коже побежали мурашки.
Мы шли в кромешной темноте, сквозь которую лишь кое-где пробивался лунный свет. Я ощупью находила перила, все остальное разглядеть было невозможно. И вот в этой темноте я узнаю, что за спиной движется что-то страшное и чужое.
Я уже слышала хриплое дыхание и быстрые осторожные шаги.
– Это Валес, – сердито произнес Иоко и заслонил меня собой.
При этих словах призраков будто ветром сдуло, так быстро они пропали.
– Придется сражаться. – Иоко немного вырос, плечи его раздвинулись, а посох засветился приятным голубым сиянием. На его концах выдвинулись острые клинки, и их блеск слегка осветил темное полотно моста.
– Это же лус, большой лус, – проговорила я, узнавая зверюгу.
– Это Валес. Он умеет превращаться не только в во́рона. Вот теперь нам будет нелегко, потому что призраками оборотня не напугаешь.
#Глава 13
1
Валес был оборотнем-лусом, поэтому действительно не боялся призраков и двигался на нас уверенно, мягко и даже как-то торжественно. Он бил себя по бокам толстым голым хвостом, изредка дергал короткими ушами и скалил зубастую пасть.
Он был огромным, этот лус, и самым настоящим, совсем не призрачным. Настил моста под ним трещал и прогибался, перила качались, листья на деревьях дрожали.
– Отойди, – велел Иоко, да я и сама попятилась, понимая, что для битвы нужно место.
На мосту было слишком тесно, хлипко и узко. Тут Иоко негде было развернуться, он не мог отскочить в сторону и выбрать более удобную позицию.
Валес рассчитал все очень верно. Вот он рыкнул коротко и зло и прыгнул вперед.
Иоко встретил его острием копья, но лус вцепился в древко зубами, рванул его на себя и отскочил. От сильного рывка Иоко повело вперед, однако он устоял и снова поднял посох, готовый отразить нападение.
Лус лишь довольно рыкнул – судя по всему, острое лезвие не причинило ему никакого вреда.
Иоко вдруг слегка встряхнул и перевернул посох, и тот стал коротким и толстым, с круглым набалдашником на одном конце, из которого вырвалась узкая струя пламени.
– Дурак! Спалишь мост и не сможешь больше никого привести к Хозяину! – на вполне понятном языке прорычал Валес, открыл пасть и выдал целый сноп дыма, загасивший пламя Иоко. – Ничему так и не научился! – И он снова прыгнул.
Иоко еле успел изменить посох, снова превратив его в древко с клинками на концах, и отбил нападение.
Лус отскочил, но тут же прыгнул снова, на этот раз чуть выше, задев головой ветки деревьев, откуда тут же посыпалась листва.
Иоко еле успел отскочить, как лус вцепился в древко посоха и рванул его. Иоко, нырнув под Валеса, схватил зверюгу за горло. Раздался злой рык и хруст.
Хрустело древко посоха. Еще чуть-чуть, и тварь перекусила бы его, оставив Иоко без оружия.
Я оглянулась. Клинки посоха светили так ясно, что я видела перила моста. Старые круглые деревянные палки, стоявшие частоколом. Я рванула на себя одну из них, и она на удивление легко отошла.
Сжав кол, я что есть силы воткнула это нехитрое оружие в бок луса. Что-то дрогнуло и тонко зазвенело. Я почувствовала, как кол входит в живое тело – гадостное ощущение, – и услышала яростный вой, Лус отскочил, а моя палка осталась у него в боку – я не удержала ее.
Лус взревел, зубами вырвал палку из своего тела, мотнул головой, обернулся вороном и исчез.
Я в потрясении замерла на месте, шепча какие-то ругательства про чертей.
Моя палка, оставшаяся на настиле моста, вдруг задрожала и стала меняться на глазах – вытянулась, потемнела еще больше и на одном ее конце появилось узкое длинное лезвие клинка.
– Что это? – пробормотала я.
– Со, мы победили его, – тихо проговорил Иоко, приблизился ко мне и стал всматриваться в мое лицо, подсвечивая себе посохом.
Я заметила свежую царапину на его щеке, лихорадочный блеск глаз и странное выражение в них, как будто он удивлен, восхищен, озадачен и испытывает еще какое-то чувство.
– Как ты это сделала? – совсем тихо проговорил он, пристально глядя на меня. – Как ты это сделала?
Я замялась, сжала пальцы в кулак, пожала плечами и пролепетала, что не знаю… случайно, наверное…
– Здесь, в Безвременье, не бывает ничего случайного, – проговорил Иоко, но уже без назидательной интонации. Он все еще был потрясен, но по-прежнему не сводил с меня глаз и оказался так близко, что я почувствовала его дыхание.
Что можно было ответить ему? Я ничего не могла сказать, сама не зная, как это вышло.
– Почему палка из перил стала… – Я не могла подобрать слов.
– Она превратилась в Посох, – подсказал Иоко. – Это Посох. Валеса можно ранить только Посохом, остальное оружие против него бессильно.
– Потому что Проводник нашел свою Спутницу, – сказала Эви, неожиданно появившись рядом. – Мы зря теряем время. Пусть Со берет свой Посох, а Иоко свой, и двинемся дальше.
Эви вдруг заулыбалась, ласково и хитро взглянула из-под своей льняной челки и поинтересовалась:
– А ты, Иоко, по-прежнему будешь утверждать, что она не Отмеченная?
Иоко не ответил, лишь в глазах его мелькнула неясная тревога.
Он наклонился, поднял мою палку-Посох, протянул мне и велел:
– Попробуй ею распоряжаться. Придумай для нее подходящий внешний вид, чтобы удобно было в пути. Попробуй.
Я нерешительно взяла странное оружие, сжала его, посмотрела на древко, и оно буквально на моих глазах стало вытягиваться, становясь серебристым, тонким, изящным, с закругленным, словно ручка зонта-трости, концом.
