И еще они ловко жрали хасов, ловя их во время прыжков. Это было неслабое зрелище, скажу я вам.
Ужин наш (или завтрак, мы на тот момент не уточняли) был скромен и прост. Огонь не разводили, потому что негде было набрать хвороста, а влажная от утренней росы трава совсем не горела. У нас еще оставались оладьи, что жарила Эви, у меня – сухари и консервы с паштетом. Вот этим и перекусили.
Паштет просто намазывали на сухарики. Не могу сказать, чтобы мне нравилась эта еда, особенно в сравнении с великолепными оладьями, даже холодными, но выбирать не приходилось.
– Сухари с паштетом, – пробурчал Лука, откусил один, похрустел и заявил, что хотя паштет и напоминает о родном мире, все равно такое он есть не будет.
– Ладно, нам больше достанется, – проворчала я.
Иоко лишь пожал плечами и сказал, что это нормальная еда.
Солнце неумолимо ползло вверх, иногда ныряя в низкие облака, и тогда на синие травы набегала тень. Но в общем и этот день обещал быть теплым до жаркого и ярким до рези в глазах.
Пора было устраиваться на отдых.
– Держи. – Иоко протянул мне свой плащ. – И давай еще почитаем «Карты Безвременья».
– Ладно, давай, пока глаза не слипаются.
Я достала книгу, открыла ее. Мои рисунки как нельзя лучше подходили к желтоватым страницам. Они тихо шуршали, когда я перекладывала их, и глядя на каменный круг на площади города Ноом, я снова вспомнила, как Иоко сражался с драконом.
– Мне бы научиться хоть немного управлять Посохом, как это делаешь ты, – проговорила я, не отрывая взгляда от рисунка.
Иоко понял.
– Конечно, – согласился он. – Отдохнем, встанем чуть раньше и потренируемся. На самом деле обучение занимает не один год. Я учился пять лет, прежде чем стал Хранителем.
– Вспомнил? – улыбнулась я.
– Да. – Иоко озадаченно посмотрел на меня и почесал подбородок. – Вот только что. Пять лет я был у Валеса. Этот фрагмент воспоминаний вернулся ко мне. Остальное все еще в темноте. Пять лет, и я даже знаю, с чего начинал. В первый год обучения я должен был понять, кто я на самом деле. Открыть собственную сущность. Найти себя в этом мире. Понять, чего я хочу на самом деле и что могу.
– Удалось? Открыл свою сущность? – спросила я.
Лука, который сидел неподалеку, замер, глядя на нас с Иоко. Он пытался понять, о чем мы говорим.
– Этого не удалось вспомнить.
– Я точно не найду себя в Безвременье, ведь я не принадлежу к этому миру. Мой дом очень далеко отсюда, – сказала я.
– Раз ты здесь, значит, у цели. Значит, твое место в Безвременье.
– А если это ошибка? Если я попала сюда по ошибке?
– Ты правда так думаешь? – Иоко нахмурился, посмотрел на меня так, как умел смотреть только он один.
Я смутилась под его пристальным взглядом, и в то же время поняла, что мне нравится смотреть в глаза своему Проводнику, слушать его голос и сидеть рядом с ним.
А это означало, что мне нравится само Безвременье, ведь Иоко был неотъемлемой его частью.
Растерявшись, я тряхнула головой, отгоняя сумятицу мыслей, слабо улыбнулась.
– Нет, наверное, нет. Ты умеешь запутывать, Ио.
– Да, это у меня получается, Со. – Он усмехнулся, положил ладонь на мою руку и слегка сжал мои пальцы. – Давай читать. Разберемся во всем, обязательно разберемся.
3
На десятой и одиннадцатой страницах были карты. Разноцветными пятнами на них пестрели поместья и дома, где жили представители так называемого вороньего рода. Оказалось, что каждый род предпочитал держаться обособленно, в высоких плоскогорьях или в гуще непроходимых лесов.
Каменные замки, толстенные деревянные частоколы, непроходимые тропы – все это делало жилища Чародеев неприступными.
– Каменный дол, – тихо прочитал Иоко, склонившись над картой.
Его щека оказалась так близко от моей, что меня охватила дрожь и на мгновенье я забыла о книге, картах и Чародеях.
– Я знаю его. Там жила родня моей матери. Отец увидел мать на ярмарке и посватался. Он был богатым плантатором, заплатил приличный выкуп, и ему отдали желанную девушку. Она не была прямым потомком. Она родилась от случайной связи Чародея с дворовой девушкой и выросла во дворе. Чародей не признавал ее своим ребенком, но она была необыкновенно красива, поэтому ее берегли и удачно выдали замуж, получив хорошие деньги. А когда я подрос, то оказалось, что из воро́ньего гнезда выпал птенец и залетел не в те покои. Другими словами, они хватились, но поздно.
– Когда ты первый раз превратился в во́рона? – спросил настырный Лука.
– О да, это интересно! – Хант шумно опустился рядом, повалив мой рюкзак и рассыпав остатки сухарей по гладкому камню.
Я вздохнула, собрала сухарики – еще пригодятся, – поставила рюкзак на место и попросила:
– Ио, расскажи, в самом деле. А карты и так можно рассмотреть. Теперь уже наверняка ничего не осталось от старых поместий, где жили Чародеи.
– Ладно, расскажу. Теперь помню это слишком хорошо.
4
Игры наследников поместья Сиан Иннади не отличались миролюбием. Мальчишки ссорились, кричали и частенько возились в пыли, до крови тузя друг друга. Они походили на диких волчат, готовых укусить всякого, кто приблизится.
Их отец, владелец большого состояния, с удовольствием наблюдал игры сыновей и приговаривал, что для выживания в мире нужна сила.
– Надо уметь оказаться сильнее твоего соперника, иначе погибнешь. Или ты его, или он тебя, – говаривал он и посмеивался, глядя на синяки и царапины на лицах своих детей.
Выделял он только одного, старшего, темноволосого и синеглазого мальчишку с острыми диковатыми чертами лица и упрямым пристальным взглядом из-под неровной длинной челки. Мать его умерла сразу после родов, и ребенка растили многочисленные мамки и няньки, которых всегда хватало на женской половине дома. Отказа старший сын не знал ни в чем. У него было сколько угодно свободного времени, он имел доступ в любое место отцовского поместья. Ему ничто не возбранялось, поэтому он целыми днями бродил по лесным чащам или пропадал в низине у широкой реки, что щедро заливала отцовские плантации каждый дождливый сезон.
Лучшими друзьями старшего сына стали дети-рабы. Те самые, что без устали гнали сироп из тростника на сироповарне, а также очищали фрукты от листьев, перебирали орехи – другими словами, трудились на многочисленных хозяйственных работах. Старший сын просиживал с ними многие дни, слушая рассказы о далеких островах в чужом мире, о загадочных морских животных, подводных государствах и о многом другом, загадочном и интересном.
Как-то раз, возвращаясь из сироповарни, он попал в засаду к своим же братьям. Это был один из тех редких случаев, когда они объединялись с общей целью, задумав совместными усилиями вздуть наглого и самоуверенного отцовского любимчика.
