А вот миниатюрный венгерский «Фроммер Беби» я, пожалуй, себе заберу. Почти новый, даже воронение не стерлось и снаряженная запасная обойма присутствует. И кобура с разными вариантами крепления есть. Весь комплект я нашел на шхуне в капитанской каюте.
Говорите, ношение оружие свободное? Значит, буду пользоваться возможностью по полной, без стеснения…
– Помочь?
Я поднял глаза и увидел перед собой Хельгу. Девушка держала в руках поднос с чайным прибором, пепельницей и сигарой. Хм…
– А ты умеешь? – я принял поднос и подвинул ей плетеное кресло.
– Конечно, – Хельга утвердительно кивнула головкой, скусила гильотинкой кончик сигары и передала мне ее в руки. – У нас всеобщая воинская повинность. Я уже отслужила свои шесть месяцев. Специализация – начальник полевого узла связи. Потом будет только переподготовка, каждый год в обязательном порядке на месяц забирают.
Девушка щелкнула зажигалкой и дала мне прикурить.
Я затянулся ароматным дымком, отхлебнул горячего, крепкого чаю и невольно засмотрелся на Хельгу. Девушка собрала свою шикарную гриву волос в косу и уложила ее кольцами на головке. Не забыла слегка подвести глазки и накрасить губы, и теперь смотрелась, как… как… в общем, очень красиво она смотрелась. Черт…
Хельга заметила мой взгляд, слегка изменила позу и, вздохнув, немного выгнулась. Тонкий свитер натянулся на груди, обозначив выпирающие возбужденные соски.
– Кх… – я чуть не поперхнулся, поспешил отвести взгляд и поспешно пробормотал: – А это… все женщины на Терре служат… или только у вас в… ваших…
– В Европе… – подсказала Хельга. – Говори так. Полное название слишком длинное и некрасивое. Да и назвали так, когда мы еще полностью гнулись под американцев. А служат все. И в России, и в Америке, даже в Султанате. Только сроки службы разные. Если призвание и желание есть, можно вообще на контракт перейти. Очень много льгот он дает, к примеру, после него обучение в университете полностью бесплатное, но и отбор сложный. В России так вообще ад. Там даже простых школ нет, одни кадетские корпуса. Сплошная военщина. Деток мучают…
Девушка, не дожидаясь разрешения, натянула тоненькие резиновые перчатки, выудила из кучи винтовку и несколькими ловкими движениями превратила ее в кучку деталей. Затем посмотрела на меня и предложила:
– Ты пей чай. Выкури сигару, не спеши, а я поработаю. И да, совсем забыла сказать. Вышел на связь сторожевик. Он будет у бухты примерно около десяти утра.
– Да нет… – я поспешно поставил кружку на стол. – Не надо… Я сам. А ты просто посиди и расскажи мне что-нибудь.
Черт… чего-то я смущаюсь, как пацан. Какая-то она… не знаю даже как сказать… Ласковая, что ли… Не похожа на Джулию и Катарину, от слова «совсем». Нет… те кошки по-своему хороши, но вот Хельга… Черт, как будто женат на ней уже не один год… Да, вот такое дурное ощущение.
– Как скажешь. – Девушка отложила винтовку и стянула перчатки. – Тогда я вязать буду. Спортивную шапочку для тебя. Как раз совершенно случайно прихватила спицы и нитки из шерсти снежного ленивца. Знаешь, какие они теплые? Ты вот вчера и сегодня утром тренировался и совсем взмок. Я боялась, что простудишься, а с такой шапочкой нестрашно. Ты не против? Ну, пожа-а-алуйста.
Хельга, посмотрев на меня, скорчила умильное личико.
Приятна, однако, такая забота. Даже не ожидал.
– Да не против… Только не яркую.
Черт… какого хрена я смущаюсь, как институтка из Смольного…
– Черная будет, – Хельга продемонстрировала пушистый клубок ниток. – А еще у меня для тебя подарок есть. Чтобы помнил меня… И спасибо тебе за всё…
Девушка встала, жарко обожгла мои губы быстрым поцелуем и, отчаянно смущаясь, протянула большую полированную коробку из серебристого дерева.
– Это традиционный мужской набор. Я заказывала его у Хассельхофа. Лучшего ювелира в Европе. Давай открою, а то у тебя руки в масле…
В коробке лежал… черт, я даже перевел дух от восхищения. В коробке лежал большой пистолет, в котором я опознал «Кольт М1911А1». Такие только начали приходить в Союз небольшими партиями по ленд-лизу. Но этот экземпляр уже побывал в чьих-то очень умелых руках.
Отблёскивающая серебром идеальная полировка, строгая, но очень красивая золотая насечка и роговые, с природными шероховатостями, накладки на рукоятку.
Даже не знаю, что сказать… идеальное оружие. Именно оружие, а не аляповатая игрушка.
В комплекте к пистолету шел запасной магазин, зажигалка, гильотинка для сигар, запонки и заколка для галстука. Все в одном стиле. Никогда не был склонен к излишней любви к красивым вещам – считаю лишними буржуйскими пережитками, но это…
– Это я заказывала для Марко на день рождения, но так и не успела подарить. Да и не понравился бы он ему. Марко был такой… такой… не мужественный. Обычный ботаник-тихоня и оружие не любил. Он больше бы обрадовался микроскопу. А теперь набор должен по праву принадлежать тебе.
– Не называй его тихоней… – я погладил по щеке Хельгу, размазав сбежавшую слезку. – Он умер, как настоящий мужчина.
– Я не помню, как… я ничего не помню…
– Он бросился на бандитов с голыми руками и помог нам…
– Да… – Хельга отстранилась и вытерла слезу платочком. – Спасибо. Но не стоит печалиться. Викинги на поминальной тризне веселились, поминая своих умерших. И я не буду. Я же все-таки датчанка наполовину. А по отцу норвежка.
– Вот и умница. – Я накрыл ее руку своей ладонью. – Спасибо и иди сюда…
Мазнул взглядом по яхте и, не увидев шведку с итальянкой на палубе, взял Хельгу за руку и повел в рубку шхуны. Там опер спиной в переборку и впился в ее губы поцелуем. Заводясь от покорности девушки, чуть не зарычал от желания и, подняв ее свитер, впился поцелуем в большие, упругие груди, выскочившие из лифчика.
Рывком повернул ее, нагнул, задрал юбку и, с треском сорвав какие-то миниатюрные кружевца, смутно напоминающие трусики, штыковым ударом ворвался в горячее, влажное лоно.
Хельга, глухо застонав, подалась навстречу. Я чуть помедлил, оглаживая снежно-белые, пышные ягодицы девушки, а затем мощными толчками стал вбивать ее в переборку…
Да… вот так получилось. И ни капельки мне не стыдно. Я прекрасно понял, чего от меня она ждет, и просто дал ей это. Как лекарство… как витаминку для бодрости. А что там подумают Катарина и Джулия, так мне плевать. Хотя очень надеюсь на то, что они не узнают.
– Ты… ты… – Хельга, так и не найдя что сказать, просто прижалась мокрой от слез щекой к моему лицу.
– И чего ты плачешь? – я погладил ее по волосам.
– Потом скажу… – датчанка смущенно уткнулась носиком мне в грудь. – Спасибо… ты меня, кажется, вылечил. Я уже думала, что не смогу с мужчинами…
– Глупости…
– Глупости, – согласилась Хельга. – Уже знаю, что глупости. Тебе хоть чуточки было хорошо со мной?
