– У него была простуда. Состояние неважное. – Шумный, судорожный вдох. Секундное молчание.
– Пойди, поговори с отцом, – слова Люси звучат как приказ. – Ему нужно отвлечься от служебных дел.
– Я с ним поздоровался, так он даже головы не повернул.
– Иди и поговори с ним! – Люси почти кричит. – Ему нужно с тобой поговорить.
– Ладно-ладно, иду, – обиженно вздыхает Джим и плетется к двери.
Отец согнулся над двигательным отсеком, залез туда с головой – и он упорно, подчеркнуто игнорирует Джима. И меня, думает Джим, и вообще все вокруг. Спрятался, как в раковину, в свой личный мир.
Джим подходит к Деннису:
– Что ты там налаживаешь?
– Машину.
– Это я и сам вижу! – срывается Джим. Деннис на мгновение поднимает голову, затем возвращается к работе.
– Помочь тебе?
– Нет.
Джим стискивает зубы. За последние дни произошло так много событий, что он утратил почти всю свою и без того не больно-то крепкую выдержку.
– Правда, что ты там делаешь? – снова спрашивает он.
– Чищу контактную группу переключателя. – Джим заглядывает в мотор, следит за неторопливо, уверенно движущимися руками отца.
– Контакты и так чистые. – Молчание.
– Это же пустая трата времени.
– Ты считаешь? – саркастически улыбается Деннис. – А может, лучше заняться твоей машиной? Уж это никак не будет пустой тратой времени.
– Моя машина в порядке.
– А ты хоть раз делал ей текущий ремонт? С того времени, как я чинил ее в последний раз?
– Нет. Я был очень занят.
– Очень занят.
– Да, и нечего тут смеяться! Я был очень занят! А ты, вероятно, считаешь, что занятия бывают только у тех, кто работает в твоей оборонной промышленности.
– А, понимаю. Слишком много вечерних уроков.
– Совершенно верно! – Джим подскакивает к машине, теперь их с Деннисом разделяет только ее капот. – Я был занят на похоронах человека, которого и ты тоже знаешь, а еще я старался помочь своим друзьям, и работал в риелторской конторе, и преподавал на этих самых вечерних курсах. Преподавал! Это – лучшее из того, что я делаю, я учу людей тому, что им нужно, без чего им не справиться с этим миром! Это – хорошая работа!
Быстрый, обжигающий взгляд Денниса показывает, что ему вполне понятен не слишком-то, в общем, и замаскированный намек Джима.
– Так, значит, по твоему мнению, моя работа – плохая, так, что ли? – спрашивает он с нажимом.
– Ты пойми, папа, ведь люди умирают от голода! Половина мира голодает! – Джим дрожит от возмущения. – Нам не нужны бомбы!
Деннис берет кожух переключателя, накрывает им контактную группу, берет гаечный ключ и начинает затягивать одну из крепежных гаек.
– Это, значит, так ты представляешь себе мою работу? – он говорит негромко, с легким удивлением в голосе. – Я делаю бомбы?
– А разве не так?
– Нет, совершенно не так. По большей части я занимаюсь системами наведения.
– А разве это не одно и то же?
– Нет. Это совсем не одно и то же.
– Да брось ты, папа. Все это – различные части одного и того же механизма. Оборона! Системы оружия!
На скулах Денниса играют желваки. Он аккуратно наживляет вторую гайку, начинает ее затягивать.
– Так ты считаешь, что подобные системы не нужны?
– Да, не нужны! – Джим утратил последние остатки самообладания. – Они никому не нужны!
– А ты смотришь когда-нибудь новости?
– Конечно же, смотрю. Мы погрязли в нескольких войнах, каждый день сообщают о наших потерях и потерях противников. И мы делаем оружие для этих войн – и для многих других, в которых прямо не участвуем.
– Потому-то нам и нужны системы оружия.
– Чтобы разжигать войны! – орет Джим.
– Нельзя возлагать всю вину на одних нас. Не все оружие в мире – нашего производства, и не все войны начаты нашей страной.
– А вот в последнем я не очень уверен! Тут ведь такой великолепный бизнес.
– Ты что, действительно так думаешь? – «И чего я там вожусь с этой гайкой? Она же давно затянута». – Что есть люди, дошедшие до такого цинизма?
– Да, я так считаю. Есть уйма людей, не интересующихся ничем, кроме денег, кроме прибыли.
Деннис резким движением снимает ключ с гайки.
– Тут не все так просто, – говорит он, нагнувшись над мотором, то ли этому мотору, то ли самому себе. – Тебе хочется, чтобы все было просто, но в жизни так не бывает. В мире очень много людей, которые только и мечтают, чтобы наша страна сгорела синим огнем. Они работают не покладая рук, изо всех сил стараются создать оружие лучше нашего. И если мы остановимся…
– Если мы остановимся, они тоже остановятся! Только вот что будет тогда с прибылями? Экономика испытает страшное потрясение. Вот так оно и продолжается, новое оружие, потом – самое новое оружие, самое-самое, и так уже чуть не сотню лет!
– Сто лет без новой мировой войны, – напоминает Деннис.
– И с таким количеством малых войн, что в сумме они ничем не уступят войне мировой. А если эти войны станут ядерными, тогда вообще конец, мы все погибнем. И ты во всем этом участвуешь!
– Ошибаешься! – Зажатый в руке Денниса ключ с лязгом задевает крышку капота, уличающе тычет в сторону Джима. Низко склоненное над двигательным отсеком лицо побагровело, рука Макферсона трясется, он буквально сжигает сына глазами.
– А теперь послушай, мальчик, внимательно, чем я занимаюсь на самом деле. Я участвую в создании электроники для высокоточных систем вооружения. И не смотри на меня так, словно все это – одно и то же. Если ты не способен понять разницу между электронной войной и всеобщим ядерным уничтожением, значит, ты – полный дурак и говорить нам просто не о чем!
Ключ яростно, и на этот раз намеренно, ударяет по крышке капота. Джим испуганно пятится – он никогда еще не видел отца в таком состоянии, не слышал у него такого голоса.
– Ядерная война от меня не зависит, тут я ничего не могу сделать. Остается только надеяться, что ее никогда не будет. Но обычные войны останутся. И некоторые из них могут перерасти в ядерную. Могут, и очень легко! Так что проблема сводится к следующему: если сделать обычные войны слишком трудными, сделать, чтобы инициатор той войны не имел – по чисто техническим соображениям – ни малейших шансов на победу, тогда им придет конец! А это значительно снизит ядерную угрозу, ведь исчезнет наиболее легкий путь, который может привести нас к большой войне!
– Все та же старая песня, – морщится Джим. – Это повторяется раз за разом, поколение за поколением. Пулеметы, танки, самолеты, атомные бомбы, теперь – эти вот ваши штуки; все это оружие должно было вроде бы сделать войну невозможной – а что же в результате? Все крутится в том же самом порочном круге!
