— По-другому на ту сторону трудно перебраться, — пояснил Давид. — Завтра на одном из них переплывем — там, в устье речки, говорят, сейчас рыба берет лучше. Да и в реке форели много.
На бревнах. Слева в углу озера у скалы был обширный завал из бревен, и мы направились рыбачить к нему — под укрытиями часто держится крупная рыба. Расположились на навалах береговых бревен, передвигаться по которым оказалось довольно опасно, поскольку многие из них лежали шатко. Несмотря на это, я выбрал самое экстремальное место, потому что здесь у берега глубина была больше, чем где-либо, да и от попутчиков своих расположился подальше, считая, что они своими громкими разговорами отпугивают рыбу.
Судя по расположению бревен, в месте завала имелось течение, но куда оно уходило, было не ясно, очевидно, под землю. Позже в Википедии я прочитал: «Амктел — озеро запрудного типа в Гульрипшском районе Абхазии образовалось в результате горного обвала во время сильного землетрясения 3 октября 1891 г. Это был не первый обвал в истории ущелья реки Амктел, о чем говорят торчащие из воды стволы деревьев, выросших до обвала. Длина озера 2400 м, ширина 450 м, глубина около 80 м… Поступление воды зависит от интенсивности таяния снегов в горах и от дождей. Часть воды просачивается под завалами (Холодная речка). Большая же часть уходит через карстовые воронки на юго-западе водоема (там всегда скапливаются бревна) и дальше подземными ходами стекает к устью соседней реки Джаммал. Возможность стока ограниченна, поэтому когда приток превышает сток, уровень воды быстро поднимается».
Пока прислушивался к гулу текущей где-то в недрах земли реки и экспериментировал с уровнем отпуска насадки, мальчишка успел выудить трехсотграммового голавля. На мой вопрос, с какой глубины поймал, он ответил, что насадку пускал вполводы. Я перешел на ловлю вполводы, и мне тоже сразу стали попадаться небольшие голавлики. Однако хотелось поймать что-нибудь покрупнее. Я стал нащупывать поток, на котором насадка бы привлекательно волочилась по дну, и вскоре его обнаружил. В этом месте под бревнами была наибольшая глубина — 4 м. Я делал заброс оснастки на 4–5 м дальше бревен, и течение затем тащило ее в сторону Холодной реки.
В глухой оснастке шестиметрового удилища использовал основную леску 0,25 мм, не очень длинный поводок — 0,2 мм, один элемент огрузки, крючок № 5, поплавок с оливковообразным телом и металлическим килем (тестом 3 г).
Поклевок долго не было, и в какой-то момент я уже снова было решил ловить вполводы мелочовку, но тут упорство моих проводок неожиданно оправдалось: поплавок притопило, а затем уверенно повело в сторону. После подсечки и борьбы с рыбой мне удалось подхватить подсаком полукилограммового голавля.
Потом я нащупал струю и с нее одного за другим выловил нескольких упитанных подустов, которых местные почему-то называют чернопузами. Никакой прикормки не требовалось. Главное было точно попасть на струю, где насадку слегка волочило по дну прямо к подустовой стае, и поклевки тут же начинались. Такая ловля захватывала. Ловить на необычном водоеме необычную рыбу… Об этом мечтают многие рыболовы! Поэтому, зная, что в озере водится крупный усач, я решил, что пора переключится на него, и отправился исследовать берега в поисках подходящих рыбных точек. Но в тот вечер усача поймать не удалось.
Поход за форелью. Наутро, наскоро позавтракав, сели в катамаран и поплыли на другой берег к устью реки. Расталкивая плавающие бревна, стали подыскивать место для причаливания, но река нанесла много селя, и была опасность в нем увязнуть. Наконец оказались на твердой почве. Но теперь необходимо было перейти через устье под отвесную скалу, где в тихой озерной заводи у затопленных деревьев могла держаться крупная рыба. Удалось решить и эту задачу, перейдя вброд сильный поток выше по течению. Абхазец с сыном дальше не пошли, остались вблизи устья, а мы с Давидом пробрались козьей тропой под скалу и, чудом примостившись на выступах, расположились рыбачить.
Надеясь зацепить усача, я ловил со дна. Поплавок долго стоял неподвижно, и можно было подумать, что рыба вообще здесь отсутствует. Течение в месте моей ловли было совсем слабое, а там, где возле устьевого потока начиналась суводь, негде было встать. Несмотря на риск зацепа (ловили практически в затопленном лесу), я решил делать принудительную проводку. Забрасывал насадку как можно дальше между стволов, а потом легкими толчками подтаскивал ее по дну к себе. Эффект сразу сказался. Был выловлен голавль на 600 граммов, небольшой усач, а потом я зацепил что-то такое, что в момент завело леску за корягу и оборвало ее.
— Это голавль порвал! — высказал догадку Давид. — Тут такие чурки — до четырех килограммов, бывало, вламывались.
— А может быть, усач, — предположил я с надеждой, переделывая снасть на более прочную.
В процессе работы следил за действиями Давида, но тот с уровня вполводы таскал только небольших голавликов и плотву, а после моего совета перейти на ловлю со дна выудил пару маленьких усачей. Усачей он отпустил обратно в воду. Я оценил его радение об озере: действительно, зачем брать мелкую ценную рыбу, которая может вырасти большой и стать достойным объектом ловли… Однако уже через несколько минут я был снова огорчен. Давид пробрался дальше за меня под скалу, сделал заброс удочкой и сразу зацепил оставленную кем-то сеть. В сети оказалось много крупной испорченной рыбы. Невозможно передать слова, которые мы высказали в адрес тех безалаберных хапуг, которые думают только о том, как бы взять, а после них хоть трава не расти! Припомнилось, что и на наших подмосковных реках мне часто попадались брошенные кем-то сети. Просто хочется крикнуть: люди, как можно так относиться к природе!
После этого решили идти вверх по реке. Хорошие форелевые участки, по словам Давида, начинались километрах в трех-четырех от озера. Приходилось раз двадцать переходить реку вброд на довольно сильном потоке. По пути неоднократно встречали медвежьи следы и свежий помет, в котором сплошь были маленькие желтые косточки от какой-то ягоды.
Наконец, за поворотом ущелья стали пробовать ловить. Тактика ловли была простая. Находишь ямку после порога или среднюю по скорости струю переката и пускаешь червя на расстоянии 10–20 см от дна впроводку. Не забываешь облавливать места подкруток течений, суводи. Поскольку подходы к руслу из-за низкой воды оказались открытые, то приходилось маскироваться, подкрадываясь к воде на корточках.
Зная особенности форелевой ловли, я прихватил с собой болонскую удочку, а маховую оставил возле катамарана. В оснастке использовал поплавок с маленьким обтекаемым телом и утяжеленным килем. Леска — 0,2 мм без поводка. В случае зацепа легко можно зайти в воду и отцепить крючок, так как глубины ловли были небольшие — до 1 м.
Вначале клевала мелочь, и я ее отпускал. Отличный результат давала такая тактика ловли, когда оснастку забрасываешь на быстрый поток переката, а потом насадка падает в ямку с небольшого обрывчика — тут-то обычно и следовала хватка. Иногда, найдя средний по силе поток на широком разливе, я начинал применять волочение насадки по дну, но форели таким способом ни одной не поймал, а вот некрупные плотва и чернопузы попадалась довольно часто.
