После подлещика клюнула мерная плотвица, потом другая, а потом попался окунь-горбач — все под стеной камыша. Удочка-семиметровка позволяла облавливать приличную зону — даже места менять не пришлось. Я еще по поездкам на весеннюю Рыбинку привык брать длинные удилища под кивковую ловлю. Без них на разливах рыбинских рек (Себла, Ламь, Сутка) крупную плотву не поймаешь, она просто не подпустит близко к себе рыболова, как бы ты тихо ни вел себя на воде.
Иногда, чтобы дотянуться до какой-нибудь привлекательно торчащей из воды травиночки, приходится делать маятниковый заброс, раскачивая на леске мормышку и затем подкидывая ее подальше. В таком случае на первых этапах проводки мормышка слегка волочится по грунту. Оказалось, подлещику это нравится, и двух рыб я поймал именно с применением этой техники. После поимки нескольких приличных рыб начала опять клевать мелочовка, и до вечера пришлось побродить по польдеру в поисках новых мест. Все равно вернулся к своим с довольно приличным уловом.
Из этого дня ловли я сделал вывод, что на реке, если и была крупная рыба, то из-за слишком малых глубин, открытого берега и светлой воды она из рыболовной зоны уходила. На озерцах же польдера, где рыболова маскировал камыш, шансов на ловлю крупной рыбы было больше.
Ночная ловля подлещика. Вечером возле избы на мангале жарили шашлык и слушали через привезенный Владимиром патефон старые пластинки. Владимир — эстет! В беседе с ребятами выяснил одну существенную де таль. Оказывается, они узнали от знакомого деревенского мужика, который пришел поболтать с приезжими, что возле трубы на яме двое ленинградски х рыболовов наловили ни много ни мало, а с ведро отборных подлещиков и лещей.
— Откуда он там? — задаю я резонный вопрос.
Владимир пожимает плечами, а хозяин избы — Валентин добавляет:
— Они ночью ловили. Тут я высказываю предположение, что крупная рыба вполне могла подняться в сумерках по течению и, упершись в насыпь, выше которой расположена труба, начать на яме кормиться. Рыболовы уходят с берега рано, и поэтому по мелководью никто не мешает рыбе двигаться вверх по течению, ведь такие весенние миграции по притокам естественны для многих рыб карповых пород.
Я высказываю желание снова отправиться на реку. Володя поддерживает мой энтузиазм. Остальные ребята скептически относятся к нашей затее и остаются дома.
Время 22.30. Мы у водослива. В руках у нас с Володей по болонской удочке-шестиметровке. Консультирую друга, чтобы при наживлении крючка он светил налобным фонариком в сторону от реки. В остальное время фонарик должен быть выключен. Оснастка рассчитана на ловлю у дна. Поплавки — с длинным килем и специальной тонкой антенкой, к которой с помощью портативного переходника подсоединен каталитический светлячок. Леска — мононить диаметром 0,18 мм, поводок — 0,16 мм.
Яма у водослива несколько шире реки, берега обрывистые, суглинисто-каменистые, максимальная глубина — 2,30 м. Прямо под берегом идут глубины от 0,5 до 1,5 м. От водосброса плывет редкая пена, в чистой воде отражаются звезды. Отмерив глубину и насадив бутерброд — опарыша с мотылем, делаю заброс под берег, где течение послабее. Поплавок, покачиваясь на отбойном течении, проплывает яму до конца — никаких признаков рыбы. Снова проводка. На сей раз пустил оснастку по максимальной глубине. Опять тишина. Наконец делаю проводку по среднему течению, и вдруг поплавок качнулся, присел раз, другой и пошел в сторону. Подсечка! Сильная рыба не хотела отрываться от дна, но потом все же пошла вверх. Я дал подлещику глотнуть воздуха, и тогда он совсем обмяк. Я легко подвел его к берегу и взял в руки без подсака.
— Смотри ж ты, мужик не соврал, — сказал Володя тихо. Вдруг вижу, что он тоже насторожился, вытянул шею, сделал подсечку и, поборовшись с крупной рыбой, вынул своего подлещика.
— На что взял? — спрашиваю. — На червя. До часа ночи подлещик, массой от 200 до 600 г, клевал довольно стабильно. Крупного леща нами ни одного поймано не было, но и этим уловом мы здорово удивили наших друзей, оставшихся дома, так что они решили задержаться еще на один день на лесном озере.
Ловля окуня на лесном озере. На следующий день, ближе к вечеру, мы с Тимуром должны были уезжать. Рыбалкой мы были удовлетворены, но нас манило маленькое Клевское озеро (название изменено), расположенное в чаще леса, на котором мы давно мечтали порыбачить. Володя еще подлил масла в огонь, рассказав о развалинах графского имения, которые якобы находятся на берегу озера, и добавил, что в машине у него есть металлоискатель. Выехали вчетвером — я, Тимур, Володя и Илья — профессиональный режиссер, всегда ищущий различную натуру.
Действительно, лесная, местами размытая дорога привела наш джип к почти полностью развалившейся стене, сложенной из крупного природного камня. Другая стена в стороне от первой постройки уходила с берега в неширокое, но сильно вытянутое озеро. Предание гласило, что развалины эти когда-то принадлежали немецкому графу, который женился на русской красавице и поселился в здешних местах. Возможно, в те времена еще не было этого леса. На развалинах росли огромные сосны, возраст которых предположительно был с пару сотен лет — значит, имение было еще до них. Ребята остались с металлоискателем на развалинах, а мы с Тимуром, взяв удочки, пошли к воде.
Из-за слишком плотного кустарника и переплетения деревьев берега были малодоступны. Тимур остался ловить болонской удочкой на чистом от растительности пятаке в начале озера, я же со своим семиметровым телескопом, приспособленным под ловлю с боковым кивком и мормышкой, пошел по лесу в обход к приглянувшемуся мысу. Дойдя до него, стал облавливать метровые глубины под берегом, сильно поросшим прошлогодней осокой. Почти сразу на мелкого красного червя удалось поймать четырех окуней. Они были среднего размера и очень темной окраски — как головешки. Клевали жадно — кивок после коротких колебаний сразу изгибался дугой. Потом, немного побродив бесцельно в поисках рыбы, набрел на заливчик с коряжником на его середине — темные сучья выглядывали из воды. Дотянувшись удочкой до коряжника, только сделал пару колебаний у дна, как снова кивок в дугу. На сей раз пришлось повозиться с рыбой подольше. И вот он, красавец горбач прыгает на берегу, обваливаясь в прошлогодней листве и старых иглах сосен. Еще раз подбрасываю мормышку в то же место. Та же плавная техника игры с медленным отрывом от грунта — опять прогиб кивка. Второй горбач оказался ничуть не меньше первого. Но больше поклевок нет, да и пора возвращаться к своим.
Ребята за мое отсутствие слегка обследовали металлоискателем развалины, но так как они сплошь заросли мелким кустарником, а в земле был толстый слой камней, копать было трудно, и толком найти ничего не удалось. Обнаружили только половинку старинной металлической ложки и кованые гвозди с квадратным стержнем.
Покидали лесное озеро с сожалением, что не хватило времени ни на рыбалку, ни на раскопки. Будем надеяться, что когда-нибудь приедем сюда снова.
Крупные реки
В точках выхода леща
Летом, как ни в какой другой период года, кормовая активность речного леща связана с его суточными миграциями. В это время он много кормится. Днем, когда на берегах рек появляются люди, а мелководье сильно прогревается, лещ предпочитает держаться на глубине. Но здесь не всегда достаточно корма. Поэтому он выходит на определенные мелководные «точки» с быстрым течением вечером, ночью и ранним утром, конечно, при условии, что здесь достаточно питательного корма. Современные донки в данном случае будут самыми оптимальными снастями.
