Птица казалась бескрылой и вроде бы не могла лететь, но чудесный прыжок перенес ее на другой холм, ближе к Бару. Птица больше не следила за Баром, а смотрела на север.
Хотя Бар боялся отвести глаза от двух других птиц, оставшихся пока в развалинах, ему хотелось знать, кто или что теперь пошло в атаку.
Тело птицы напряглось и потом чуть согнулось. Бар был уверен, что сейчас последует третий прыжок. Если так, то птица чуточку запоздала со своим решением: что-то закружилось в воздухе. Длинная веревка с грузами на концах щелкнула по ногам птицы как раз под телом и скрутила их. Птица разразилась яростными воплями, голова ее дергалась вверх и вниз и рвала веревку своим страшным клювом. Пока она корчилась на земле, закружилась вторая веревка, обмоталась вокруг шеи птицы, полностью опрокинула ее и прикрутила ее голову к телу.
Бар посмотрел, где остальные птицы: они исчезли, хотя под прикрытием холмов могли бы прийти на помощь своему связанному собрату.
– Иди сюда!
Это был уже не крик птицы, а четко различимые слова на бейсике. Бар снова повернулся. На третьем холме от него стояла и махала ему какая-то фигура. Она была в плаще с низко опущенным капюшоном; можно было различить лишь, что фигура напоминает человека. Делать нечего, Бар повиновался: бросился бегом с холма как мог быстро, в то время как связанная птица продолжала кричать.
Бар тяжело дышал, преодолевая последний подъем. Из-под плаща высунулась рука, поймала его руку и дернула так, что оба они ударились о монолит на этом кургане.
– Этот круговой кнут не удержит квакера надолго.
Бар встретился глазами с девушкой. Она отбросила капюшон, и открылись волосы, туго стянутые на голове высокой, как корона, пряжкой, а сзади свободно падающие на плечи. Волосы были темно-синие. Руки – темно-коричневые, как у Бара. Глаза под гладкими синими бровями горели оранжевым огнем.
Бар задумчиво покачал копьем.
– Не сказал бы, что это уж очень эффективное оружие, – начал он. – Куда теперь мы должны бежать?
Он не имел представления, откуда взялась эта девушка. Вроде бы она спасла ему жизнь – на данный момент, по крайней мере.
Она затрясла головой:
– Именно этого они и хотят. Они бегают быстрее любого человека. Нет, мы сменим…
– Что сменим?
– Сменим участок нашего сна. Дай руку!
Ее пальцы стиснули его руку отнюдь не нежно. Другой рукой она сделала быстрый жест.
Мир закружился, и Бар зажмурился, борясь с тошнотой, потому что эта нестабильность была выше его понимания. Когда он заставил себя снова открыть глаза, он стоял на желтоватом песке, который омывала с методичной медлительностью вода, – возможно, море. Рука Бара была все еще зажата в руке девушки, и он облегченно вздохнул. Она отпустила его руку и отошла.
– Так… – сказала она как бы про себя: – Настолько далеко они не могут изменять.
– Что все это значит? – решился спросить Бар, и его голос неприятно громко пронесся над легким шепотом воды.
– Видишь ли, – она повернулась и взглянула ему прямо в глаза, – нас каким-то образом закрыли. Когда ты потребовал прервать сон, я не смогла этого сделать. Понимаешь? Нас обоих защелкнули в этом сне, и сон этот только частично взят из памяти Юхач. Развалины были… и квакеры тоже. Они и в самом деле существуют, или существовали, на Альтаире-4. Но они не агрессивны. Теперь…
– Память Юхач. – Бар схватился за те ее слова, которые понял сначала. – Значит, ты…
Она рассмеялась:
– Я твой подстраховщик, Мастер снов. Но сейчас я попалась в собственные силки. Ты дал сигнал проснуться, и я должна была повиноваться, но тут оказался барьер. Но они пока еще не могут препятствовать нашему движению в этом сне. Сейчас мы здесь, – она указала на взморье, – вместо того, чтобы прятаться от квакеров на тех холмах.
Я не знаю, контролируют ли нас во сне или просто держат здесь, но мы не можем рассчитывать на безопасность.
Бар крепче сжал копье. Он понял вполне достаточно. Они заперты в этом исключительно реальном сне, и выхода из него нет.
– Мы можем вот так… перемещаться, если нам угрожают?
Она пожала плечами.
– Ограниченно. Я мало чего могу взять из памяти Юхач. Но если меня заставят дойти до конца, тогда… – она покачала головой. – За пределами ее памяти у меня нет образца, чтобы следовать ему. Об этом море я знала. Может быть, найдется еще четыре места, куда мы сможем переключиться.
– А потом, – закончил он за нее, – мы будем пойманы окончательно.
Она медленно кивнула и повторила:
– Пойманы окончательно…
Глава пятая
Бар проверил остроту копья, которое все еще держал в руках. Наконечник был трехгранной формы, мрачно-тусклый по цвету. Бар был обучен пользоваться таким варварским оружием, как меч, кинжал и примитивные метательные снаряды, но с копьем встречался впервые.
– Ты знаешь этот сон, – медленно сказал он. – Он по тому образцу, какой Юхач делала для Осдейва? Видишь ли ты в достаточной мере вперед, чтобы знать следующие события?
– В целом сон должен быть тот же, что по плану, даже квакеры. Но есть небольшие изменения. Квакеры были предназначены, чтобы на них охотиться. Осдейв любил охоту. Тут… – она заколебалась, – он собирался встретиться с Морскими Разбойниками и присоединиться к их экспедиции против древних Морских Лордов. Во сне были три основных вариации: охота на птиц, морское путешествие, и наконец, авантюра с захватом башни Килн-нам-у. Каждый эпизод потенциально опасен, если сон пойдет не так, как полагается. А теперь здесь давление, которого я не понимаю… – она говорила медленно, и легкие складки собрались у нее на лбу. – Ты понимаешь, что ты теперь совсем другая личность? Ты Гэррет, Воин Правой Стороны.
Бар нахмурился:
– Как это?
– Мастера снов творят Форму реальности: ты часть этого мира, который является древним временем на Альтаире-4, но не точно таким, потому что каждый Мастер добавляет свое. Я – Кайтили, Женщина-Воин Левой Стороны. Традиционно мы враги. Но Юхач во сне изменила эту точку. По ее плану мы с тобой объединились в поиске, поэтому, как положено в легендах любого мира, мы должны найти некие вещи. С ними мы вернемся в Три Башни и там… – она слегка улыбнулась и закончила, – судя по воспоминаниям Мастера, наша награда должна быть очень эффективной. Хотя в этом сне был сильный элемент риска, Осдейв, конечно, не попадал в большую опасность – ее было ровно столько, чтобы удовлетворить его страсть к действиям. Но теперь, с этими изменениями, я не могу предвидеть, что может быть впереди в общей основе первоначального сна.
– Если мы воины, – заметил Бар, – почему у нас нет настоящего оружия?
– Потому что этот поиск означал испытание. Я несла копья и веревки с грузами, но ничем не пользовалась. А тебе было назначено идти с голыми руками.
