Устройство и положение башенок было настолько удобным, что экипаж мог вести стрельбу почти в любом направлении и из любого положения. Вот и сейчас я увидел, как башенные стволы пришли в движение в щелях, наводя свои жерла на мою 'Искру'.
- Далеко, - уверенно заявил гном, - не попадут...
Договорить он не успел - пираты разрядили орудия. Следом за грохотом выстрелов я ощутил слабую дрожь корабля и громкий треск ломаемого дерева.
- Проклятье, - заревел гном, - они каюту продырявили! И корму тоже. Капитан, маневрируй, слышишь? Маневрируй, или нас тут разделают, как подземную слепую свинью.
- А я что делаю?
Пираты прочно висели у нас на хвосте. Как я ни крутился, как ни вилял из стороны в сторону, но уйти от чужого дирижабля мне не удавалось. В скорости он не уступал 'Искре'. Может, был чуть более медлителен. Но из-за постоянных маневров, уходов то вверх, то вниз я никак не мог воспользоваться этим крошечным преимуществом. Стоило мне прекратить вилять и начать двигаться по прямой, как тут же следовало наказание. Пушки у пиратов были скорострельными, дальнобойными и точными. За полчаса погони вражеские ядра разнесли в щепки палубную надстройку, испятнали борта и корму. Даже одну пушку повредили, разнеся ей лафет.
Через тридцать минут пиратский дирижабль приблизился почти вплотную. Благодаря разбитой каюте, мне ничто не мешало оглядываться назад и видеть толпу низкорослых пиратов, собравшихся на носу. Мерзавцы готовились к скорому абордажу. И откуда они взялись на мою голову?
- Дагар, - крикнул я гному, который крутился в трюме возле пушек, - давай наверх. И прихвати пару бочонков с порохом и рубленым свинцом.
Если мое указание и показалось напарнику странным, то виду он не показал. Через минуту его коренастая фигура оказалась рядом. На каждом плече у него лежало по небольшому осмоленному бочонку.
- Зачем тебе порох? - поинтересовался напарник, складывая свою ношу мне под ноги. - Хочешь взорвать 'Искру', как начнется абордаж?
- Почти... 'Искру' не 'Искру', но кого-то точно попытаюсь взорвать, - откликнулся я. - Держи лучше штурвал. Как крикну - сбрасывай скорость, понял?
- Угу, - подтвердил ничего не понимающий гном. И нечего ему понимать пока что. Если у выйдет моя задумка, то гном сам поймет без объяснений. А если не выйдет... что ж, тогда не до слов будет.
Первым делом я вывалил рубленый свинец из бочонка прямо на палубу. Потом в опустевшую тару пересыпал ровно половину пороха из второго бочонка. В обе емкости накидал свинец и забил обратно крышки. Пару раз встряхнул, чтобы порох и свинец перемешались. Правда, не сильно был уверен, что это нужно.
После этого сорвал с себя рубашку, стянул ворот и рукава в один узел, получив нечто похожее на мешок. С этим импровизированным мешком я вскарабкался по вантам к 'колбасе'. Как раз рядом с веревочной лестницей пиратское ядро проделало пробоину, и сейчас оттуда сыпалась пыльца фей. Золотая кожа уже начала стягиваться, но отверстие еще было достаточно большим, чтобы подставить рубашку-мешок и набрать пыльцы доверху.
Рубашка - не золотая кожа, долго пыльцу фей не удержит. Но мне долго и не нужно. С надувшейся тарой я спрыгнул на палубу, благо, что сейчас пыльца помогала мне. Не столько падал, сколько плавно спустился. Даже пятки не ушиб о палубные доски. Пробить кинжалом бок бочонков, сунуть туда куски просмоленной веревки и поджечь - на несколько секунд работы. Уже после этого развязал рубашку и густо осыпал свои пародии на бомбы золотой пыльцой. Миг спустя оба бочонка были окружены золотистым сиянием. Всего на минуту - дальше пыльца развеется, но и этого должно хватить.
Дальше я двигался еще быстрее, хотя казалось, что больше некуда. Вот только горящие фитили в пороховых минах заставят кого угодно носиться, как наскипидаренный.
- Дагар, - закричал я, - тормози и поднимай корабль!
От пиратов мои действия были скрыты высоким бортом, и когда я поднял над головой один из бочонков и кинул его во вражеский корабль, никто ничего не понял. По крайней мере, среагировали вяло. Первая бомба влетела кому-то из гоблов в голову, свалила того на палубу и упала в толпу. От второго снаряда пираты увернулись. Просто расступились в стороны и позволили бочонку прокатиться по всей палубе и юркнуть в трюм, люк которого был раскрыт.
В ответ на мои броски кто-то из гоблов пальнул из мушкета. Но благополучно промазал, хотя расстояние из-за моего маневра сократилось метров до двадцати. Паршивые стрелки из этих парней, гораздо худшие, чем был Славар до моего вселения в его тело.
- Гони, Дагар, - вновь прокричал я, прячась за бортом от гоблинских пуль.
- Капитан, - почти с тоскою провыл гном, - определись с командами: то стой, то гони, а то...
Дальнейшие слова гнома заглушил громкий взрыв на пиратском корабле. Из пушечных портов повалили клубы белого дыма, полетели щепки и обломки досок. Донесся вой раненых пиратов, который заглушил шум ветра и крики бойцов абордажной команды. Последние замолчали и уставились на люк, ведущий в трюм, их которого валил дым. А через несколько мгновений рвануло на палубе, в самом центре группы пиратов. На этот раз грохот взрыва был еще сильнее. То ли пороха я положил больше, то ли предыдущий взрыв был заглушен трюмными стенами.
По палубе словно косой прошлись. Тщедушные тела гоблов свинец пробивал насквозь и поражал их товарищей за ними. С дюжину врагов, которые опрометчиво встали на края бортов и держались за канаты и ванты, снесло за борт. Да, мои бомбы натворили дел. Даже по 'Искре' приложило осколками.
М-да, стоит призадуматься насчет гранат - против плотной толпы врагов будет самое то...
А ведь никто из пиратов даже не мог и подумать, что их будут бомбардировать таким экзотическим способом. Им не могло и в голову прийти, что большие бочки, которые и пустыми сложно перетаскивать (гном был не в счет, с его силой пушки корабельные на плечах по паре носить можно), обычный человек на два десятка метров забросит. При этом наполненные порохом и свинцом. Да еще то, что этому человеку взбредет в голову перед броском сунуть в бочки по горящему фитилю. Совсем коротенькому, на полминуты горения.
Очень быстро на вражеском дирижабле начался пожар и тушить его было некому. Большая часть команды погибла от взрывов. Одна из лестниц, ведущая из трюма на палубу, разрушилась. Второй выход оказался в кольце огня.
Мы успели отлететь на километр от погибающего корабля, когда у того разлетелась корма. И не понятно было от чего: то ли элементаль освободился, то ли огонь добрался до запасов пороха. Половина дирижабля исчезла, превратившись в кучу щепок, поломанных брусьев и досок. Лопнули канаты и ванты, притягивающие 'колбасу' к деревянному основанию. От этого нос судна, все еще скрепленный с шаром из золотой кожи, задрался свечкой вверх. Из разорванного нутра посыпался разный хлам - пушки, ящики и бочки, промелькнули несколько крохотных фигурок.
