– У меня консерватория по классу арфы, – уточнила я.
– Им все равно, – захихикал Костин, – только плати. Лампа – академик! Красиво! Роскошно!
– Впечатляет, – подхватил Филипп, – ты получишь удостоверение в стразах. О! Они предлагают оплату в рассрочку. И советуют банк, который даст кредит на обучение под разумный процент. Ну-ка, глянем, что за финансовое учреждение?
– Вернемся к теме, – велел Макс. – Кто третий ветеран?
– Надежда Васильевна Чернова, некогда председатель месткома НИИ, – продекламировал компьютерщик, – адрес и все телефоны я добыл на раз-два. Коренная москвичка, всю жизнь обитала в одной квартире, в Глазовском переулке на Старом Арбате. Ее туда из роддома принесли. В центре работает заведующей техотделом. Лампа! Дама – бездонный колодец с живой водой сплетен. Опускай ведро и зачерпывай.
– Дай ее мобильный, – попросила я.
Глава 18
– Извините, Надежда Васильевна, – затараторила я, снимая туфли, – что приехала к вам так поздно.
– Душенька, – запела дама, – я сама вас позвала. И умоляю, без отчества, просто Надин! Мы же с вами одногодки и девочки из одного социального круга интеллигенции. К чему нам церемонии? Вы так удачно появились! Только что я достала из духовки пирожок! Увлекаюсь кулинарией! Ручки помойте, вон там дверца, полотенчико чистое у раковины. Мыльце с маслом какао. Обожаю его во всех проявлениях. Кстати, пирожок мой называется «Пять шоколадок». М-м-м! Рецептик звездный! Им певица Антонина поделилась в журнале «Правда о всех». Вы его, конечно, читаете. Понравилось интервью актера Фолкина? Оказывается, он внебрачный сын композитора Барутина! Вот это поворотец! Наверное, чайку попьем? Для кофейка поздновато! Ну, ополосните ручки!
Я вошла в ванную и глянула в зеркало. Надежда Васильевна дама стройная, ни одного седого волоса на голове. Меня она встретила в красивых брюках и модной кофточке. Но я-то знаю, что Надин в прошлом году справила восьмидесятилетие. Мы с ней совершенно точно одногодки. Я всмотрелась в свое отражение. М-да. Может, не стричься так коротко? На тетушку, которой перевалило на девятый десяток, госпожа Романова все-таки пока не похожа, но выгляжу я сейчас не лучшим образом.
– Душенька, – постучала в створку хозяйка, – как делишки?
Я быстро открутила кран.
– Сейчас прибегу.
– Не торопитесь, не торопитесь, – зачирикала Чернова, – я испугалась, что вам плохо стало. Вы такая бледненькая, тощенькая!
Я нажала на дозатор. По санузлу поплыл удушающий запах шоколада.
– Ну? – поинтересовалась хозяйка, приоткрывая дверь и всовывая голову в щель. – Чаек стынет! Фруктовый.
Я быстро ополоснула руки и очутилась в гостиной, которая соединялась с кухней.
– Пирожочек, – пропела Надежда, – маленький кусочек!
На моей тарелке появился огромный ломоть, размером с ботинок Макса. Для тех, кто не знает, поясню: мой муж носит сорок восьмой размер обуви.
– Чай «Страсть дракона», – не умолкала хозяйка, – из натуральных фруктов. Никаких там ароматизаторов, «ешек», улучшителей вкуса. Покупаю у Анны Сергеевны, она его у одной китаянки из Твери берет. Попробуйте скорей. Чем могу помочь? О! Знаю! Кто-то из нашего института что-то мерзкое сделал, поэтому вы из детективного агентства приехали! А я-то думала, что там только мужики служат. Съешьте пирожок! Так кто начудил? Ася Баранова? Опять в магазине что-то украла? Хоть маленькую крошечку-то попробуйте! Без сладкого говорить плохо, оно мозгу помогает. Ой! У вас диабет? Бедняжечка! Как с такой болезнью живете? Ужас! Говорят, она не лечится, живехонько от недуга на тот свет улетают!
Я отковырнула ложкой кусок пирога.
– Я совершенно здорова.
– Чудесная новость! – обрадовалась Чернова. – Тогда кушайте!
Я положила в рот пирог и чуть не выплюнула его назад. На языке растеклась столь сладкая масса, что зачесалось в носу.
– Вижу, вижу, вкусненько вам, – пришла в восторг Надин. – Шоколадику в начиночке хватает?
Я нашла в себе силы кивнуть.
– Глоточек чайку, хлюп-хлюп, – посоветовала Чернова, – насладитесь китайским дорогим изыском.
Фруктовый чай обычно кислый, я понадеялась, что он погасит сахарно-медовый вкус во рту, и отхлебнула чуть ли не полчашки. Не успела жидкость оказаться во рту, как мне стало понятно: это просто патока. Чай полился в горло, упал на выпечку, но и то, и другое застряло на полпути к желудку. Похоже, последний испугался атаки сахара и вмиг захлопнул свои ворота.
– Наслаждайтесь спокойненько, чаек с медком! Не кисло вам? Не горько? – щебетала Надин. – И о ком вы хотите узнать?
Собрав в кулак всю силу воли, я начала беседу.
– Вам знаком господин Штильман?
– Лазарь? – засмеялась Надежда. – Да мне цвет его носков известен! А что с дураком стряслось?
Я закашлялась. Кусок пирога стоял посередине пищевода.
– Понимаю, понимаю, понимаю, – не утихала хозяйка, – тайна следствия. М-м-м. Отличный пирожок получился, но не очень сладенький! Не возьму в следующий раз горький шоколад. Использую только молочный.
Я икнула. Не очень сладенький? Упаси бог попробовать выпечку Черновой еще раз.
– Ешьте, ешьте, – велела Надежда, – нельзя на тарелке оставлять. А! Стесняетесь! Или боитесь потолстеть! И то, и другое глупо. Евстахия, дорогая, я пойду на шантаж. Начну описывать жизнь Лазаря только при условии, если вы насладитесь еще одним кусочком пирожка. Ну, нямочки! Честное слово, в противном случае буду молчать! Как рыба об лед!
Объяснять Надежде, что я не Евстахия, а Евлампия, мне не хотелось. Пусть обзывает меня по-любому, лишь бы рассказала все как есть.
Чернова подперла подбородок кулаком и уставилась на меня. Стало понятно: она не шутит и впрямь будет молчать, пока я не слопаю весь ломоть. Вмиг вспомнилось, как моя мама говорила маленькой дочке, которая роняла слезы в тарелку с отвратительно скользкой геркулесовой кашей, сваренной на воде.
– Ангел мой! Овсянка крайне полезна. Я стараюсь ради твоего блага. Спустя годы, когда все твои знакомые получат гастрит, Фросенька
[4] будет здоровенькой. Эффект от каши ты оценишь позднее.
– Евдохия, вы такая худая, прямо страшно, – прервала молчание Чернова, – жуть берет! Я стараюсь ради вашего блага. Ешьте! Обрастайте жирком! Красивая женщина похожа на пончик. Кругленькая, сладенькая. Ну?
Я начала запихивать в рот куски пирога и наконец-то поняла, что они мне напоминают. Лет в пять я слопала пластилин, который чудесно пах шоколадом. Мне ранее покупали простую массу для лепки, а эту папа привез из Болгарии. Помню свой восторг и ужас мамы, которая вызвала «Скорую» и заставила врачей сделать мне промывание желудка.
