– Кого ты… отправила? – эхом повторила владелица медцентра.
– Клавку Жестянкину!
– Господи!
– А-а-а! Понятно стало!
– Она опять появилась?
– Я же тебе говорила!
– Что?
– Мать!..! Нельзя все, что я тебе сообщаю, над головой пропускать. Никита Жестянкин уехал в Америку.
– Да ну?
– Баранки гну! Несколько месяцев назад улетел. Клавка ему…! Я сразу поняла: сейчас она начнет к тебе приставать, и, опаньки, спасла тебя от опасного разговора. А ты меня отблагодарила по полной. Виноватой сделала. Спасибо, матушка, за мое наследство. Спасибо за папашу…! Спасибо за брата…! Кланяюсь, лбом о пол бьюсь. Насрите на Риту побольше.
– Заинька, я же не знала, что это Клавка звонит, – попыталась оправдаться старшая Розанова.
– Теперь ты в курсе. Разбирайся с ней сама, как хочешь. Ща Клавка у тебя шерсть выщиплет.
– Котенька, ни копейки ей не дам. У меня денег нет, – пробормотала Ксения Трофимовна.
– Ошибаешься, мать, – взвизгнула Рита, – а центр? Здание? Флигель с квартирой? Да, дерьмо! Да, за эту недвижимость ты ерунду получишь. Но Жестянкиной она пригодится! Иначе она пасть гнилую откроет и расскажет телепрограмме «Скандалы без границ» про Афанасия и Майку!
– Да кому столетняя история интересна, – возразила Ксения, – мы не звезды шоу-бизнеса, чтобы…
– Мать! – перебила Рита. – Ты точно никому не интересна. А у Кирпичникова бабла лом! И из-за него все дерьмо всплывет! Жестянка к его мешку с тугриками подбирается. Такую вонь поднимет, уж я-то знаю, что она скажет.
– Ну вот что! Хватит! – отрезала Ксения. – Я молчала, терпела, думала, у тебя просто плохое настроение. Но тебя занесло. Заткнись! Ты ничего не знаешь. Тебе всего тринадцать лет стукнуло, когда Афанасия привезли.
Раздался хохот.
– Мать! Мы с ним одногодки! Ты запретила мне с ним общаться, велела: «Вежливо здоровайся с сыном Сергея Леонидовича, но не более того, он очень плохой мальчик, поэтому и заболел». А мне после твоих слов жуть как захотелось с ним подружиться. Плохие мальчики-то самые интересные, а хорошие – зануды! Мы с ним по ночам гуляли! Он супер оказался!
– С ума сойти! – ахнула старшая Розанова. – Почему я ничего не знаю?
– Потому что не знаешь, – хихикнула дочь, – не все тебе докладывали.
– Врешь! – вдруг вскипела Ксения Трофимовна. – Афанасия держали взаперти! Сейчас ты нарочно меня из себя выводишь! Парень не мог вый-ти наружу самостоятельно.
– Ой, ой, – еще сильнее развеселилась дочь. – Ага! Ты поселила его в домике, где раньше безумная Нинка по многу раз в год тусила…
– Рита! Откуда…
– Знаю про психованную девчонку, которая при каждой смене погоды крышу теряла? – расхохоталась дочь. – Мама! Анекдот! Я что, глухая? Слепая? Тупая? Вы с отцом постоянно дома обсуждали, сколько денег с родителей сумасшедшей в очередной раз содрать за то, что Нинка здесь «отдыхать» будет, в психушку не попадет. Очень девчонка вовремя в петлю полезла, слава богу, дома удавилась, не здесь. А вскоре Фасю привезли. Вот Нинкин домик и пригодился. На окнах там железные ставни, входная дверь железная, снаружи заперта, мебель к полу привинчена. На прогулку Афанасий только с Жестянкиной выходил. Все вроде было предусмотрено. Тюрьма. Мать! Вопрос. Где ключи от каземата хранились?
– В сейфе в моем кабинете. Не намекай, что ты их брала. Это невозможно! Железный шкаф всегда был заперт!
– Про кабинет не спорю. А куда ты запасной ключ от тюряги нычила?
– Дома он был, в…
Ксения замолчала.
Рита расхохоталась.
– Когда я называю тебя дурой, это не ругательство. Просто адекватная оценка состояния твоего ума. Ховать тщательно ключик в офисе и повесить его копию дома в шкафчик у вешалки? Что у тебя с головой, маманя? Мозг протух?
– Ты брала без спроса связку? – обомлела родительница.
– Вот! Спустя много лет воссияла правда, – ерничала дочь, – всего один раз взяла, дубликат сделать легко. Когда весь дом засыпал, я к Афанасию бежала, сигареты ему носила.
– Сигареты, – повторила Ксения, – немыслимо!
– Почему? – с вызовом отреагировала дочь. – Он мне правду рассказалл.
– Боже!
– Мне его жалко стало.
– Рита! Подумай, что ты говоришь! Афанасий – преступник.
– Его надо было любить, а не запирать, как чудовище. Он был очень хороший, ласковый, нежный.
– Рита! Вы…? Да?
– Нет! Я в то время была наивным зайчиком. Любовь-морковь, чтение стихов, прогулки и все такое. О сексе не думала. А потом Майка Жестянкина появилась. Она Фасе больше меня понравилась. Я восторженное существо, Бродского, Ахматову заключенному километрами читала, про мировую поэзию ему рассказывала. Вся такая розовая, воздушная, кудряшки, платьишко за колено. Мать меня по-идиотски одевала, модных вещей у меня не было. А Майка в юбке с ладонь, кофта – вырез до пупа. И грудь размера третьего, не меньше. Жестянкина рифмами не увлекалась, ей другое нравилось. Вот так. Я поняла, что Афанасий на нее запал. И благородно отдав Майке дубликаты ключей, более к Фасе не заглядывала. Одна дома по ночам рыдала.
– Ксения Трофимовна, – раздался хриплый мужской голос, – там электрик скандалит, денег просит. Мы ему уже много должны.
– Ну, я пошла, – сказала Маргарита, – а вы разбирайтесь со счетами.
Глава 27
– Повтори еще раз имя, фамилию, – попросил Филипп.
Я откинулась на спинку сиденья.
– Клавдия Жестянкина, работала в «Розовой Луне», когда там лечился Афанасий. У женщины есть сын Никита, он вроде недавно уехал за границу. И дочь Майя. Про то, где она сейчас, я ничего не знаю, об этом мать с дочерью не говорили. Подожди, второй звонок на линии от Кисы.
– Лампа! – закричала девочка. – Кукла моя! На целый месяц! Прямо настоящий ребеночек, да? Няня!
В трубке появился голос Краузе.
– Ешь мороженое аккуратно, оно капает.
– Роза Леопольдовна, вы разрешили ребенку эскимо? Что случилось? – напряглась я.
– Сорбет, – поправила няня, – фруктовый лед, он почти без сахара. Лампа, игрушка ужасна! Оторопь берет при взгляде на нее. Прямо не знаю, что делать! Все девочки в школе просто с ума сошли, хотели это чудовище заполучить, но оно досталось Кисоньке! Вот уж не повезло!
Я сразу вспомнила, что временную владелицу пупса определяла мать Гриши, соседа Кисули по парте, которому она помогает в учебе, и ответила:
– Роза Леопольдовна, у детей свой вкус. И забава всего на месяц. Пупс быстро Кисе надоест, я уберу его в шкаф.
– Лампа, для уродца необходимо приобрести кроватку, бутылочки, одежду, еду, – перечислила Краузе, – дьявольское изобретение нужно кормить, укладывать спать.
