— Добрый день, — шагнул к ней Дронго. — Эксперт — это я. Меня
обычно называют Дронго. А это мои напарники, которые мне помогают.
Дзидра бесцеремонно осмотрела Джил и Эдгара. Затем уточнила:
— Игорь сказал мне, что ваш напарник латыш. Это верно?
— Да, — ответил по-латышски Вейдеманис, — я действительно
латыш. Меня зовут Эдгар Вейдеманис.
— Очень приятно, — она даже изобразила подобие улыбки, —
Дзидра Раухваргер, по мужу Дегтярева. — Она перешла на русский: — А это ваша
помощница? — показала она на Джил.
Дронго, усмехнувшись, кивнул головой.
— Красивая, — кивнула Дзидра, — сейчас, наверно, так принято
в России — выезжать в командировки со своими помошницами.
— В России принято с уважением относиться к людям, которые
пытаются вам помочь, — не выдержала Джил.
Дзидра, удивившись, что «помощница» решила подать голос,
взглянула на нее, соизволив наконец к ней обратиться:
— Мы платим вашему боссу за то, что он работает на нас.
Надеюсь, вы не будете требовать, чтобы мы еще давали в вашу честь званый ужин
или официальный прием?
Эдгар сжал локоть Джил, и она замолчала. Удовлетворенная
своим ответом, Дзидра повернулась к Дронго:
— Можете подождать меня в гостиной, я сама спущусь к вам и
покажу вам все комнаты нашего замка.
— Спасибо, — он не стал уточнять, что они уже осмотрели
почти все комнаты.
Дзидра повернулась и ушла в свои апартаменты. Гости и Лилия
вышли в коридор.
— Что в этой комнате? — спросил Дронго, указывая на дверь.
— Там домашний кинотеатр, — охотно пояснила Лилия, — вы
можете посмотреть.
Она открыла дверь. Дронго заглянул в комнату, увидел большой
экран, динамики, стоявшие в углах комнаты, два удобных кресла, большой диван.
— Там еще одна комната, — показала в другую сторону Лилия, —
рядом с апартаментами, где сейчас отдыхала Дзидра. В ней оборудована бильярдная
комната. Если хотите, можете ее тоже посмотреть.
— Спасибо, не нужно, пойдемте вниз и подождем молодую
хозяйку дома.
— Пойдемте, — согласилась Лилия, — только не говорите так в
присутствии самой Дзидры. Ей не нравится, когда так говорят. Она считает, что в
доме может быть только одна хозяйка, и это она.
— Она всегда такая злая? Или только по утрам? — осведомилась
Джил.
— Тише, — попросила Лилия, оглядываясь по сторонам, — у нее
сложные отношения с Ольгой Игоревной. Знаете, как бывает. Свекровь и невестка.
Дзидра считает, что этот замок принадлежит ее мужу и его брату, а так как у
Виктора нет супруги, то единственной хозяйкой Гоффорда может считаться только
она. Но Ольга Игоревна считает, что это и ее дом, владельцами которого являются
ее сыновья. На этой почве у них иногда случаются конфликты. Вы меня понимаете?
В последние месяцы Дзидра больше времени проводит в Лондоне, а мы с Ольгой
Игоревной остаемся здесь. Врачи считают, что здесь прекрасный горный воздух.
Только не говорите о нашем разговоре внизу.
— Не скажу, — пообещал Дронго.
Они спустились по широкой лестнице на первый этаж, где в
гостиной находилась Ольга Игоревна.
— Уже закончили? — резким голосом спросила она.
— Да, — кивнул Дронго, — почти все осмотрели.
— Почему почти? — сразу уточнила Хотинская. — Что вам
помешало?
— На третьем этаже к нам вышла Дзидра, — пояснила Лилия,
укоризненно взглянув на Дронго, — она предложила сама показать господам
экспертам наш замок.
— Если ей нравится быть экскурсоводом, то она может это
делать, — пожала плечами Ольга Игоревна. — Извините, господа, но я вас оставлю.
Мои апартаменты вы, наверно, уже осмотрели. Вы можете подождать здесь. Меня
проводит Лилия. Раз Дзидра решила сама оказать вам такую любезность, то это
будет очень мило с ее стороны. Надеюсь, что я вам больше не нужна?
— Нужны, — твердо ответил Дронго.
— Да? — Она уже хотела развернуться, но передумала и взглянула
на гостя: — Чем именно я могу вам помочь?
— Вы слышали что-нибудь, кроме выстрела, в тот момент, когда
произошло убийство? До или после?
— Почему вы считаете, что это было убийство? — сразу
возмутилась Хотинская. — Я уверена, что это был несчастный случай.
— Можно уточнить, на чем именно основана ваша уверенность?
— Я знаю своего сына. Он никогда не стал бы намеренно
стрелять в человека. Даже в такую своебразную женщину, как погибшая. Виктор и в
детстве отличался буйным нравом, всегда был задирой, часто приходил домой с
синяками. Но у него всегда было врожденное чувство справедливости — он всегда
был на стороне слабых. Я его таким воспитала. И поэтому я убеждена, что он не
смог бы выстрелить в женщину. Возможно, что это был несчастный случай.
— Вы говорили об этом следователям?
— И не только им. Всем, кто интересовался этим вопросом.
Включая адвокатов и журналистов. У нас в семье не было преступников. Мой сын не
мог быть убийцей.
— Но на оружии нашли его отпечатки пальцев.
— Только на стволе. Это еще ни о чем не говорит. Возможно,
он протирал ствол и случайно оставил там свои отпечатки.
— А потом оружие «случайно» оказалось в сугробе?
— Этого я не знаю, — нахмурилась Ольга Игоревна.
— Тем не менее вы не ответили на мой вопрос. Вы еще что-то
слышали?
— Нет. Я больше ничего не слышала. Остальное можете узнать у
других членов нашей семьи. Теперь вы разрешите мне вас покинуть?
— Не смею вас больше задерживать, — несколько церемонно
ответил Дронго, стараясь не смотреть в сторону Джил.
Хотинская повернула свое кресло. Сзади привычно встала
Лилия, и они направились в правую часть здания, откуда можно было подняться на
второй этаж.
— Похоже, что они просто ненавидят друг друга, — вздохнула
Джил, — мать Дегтяревых и эта Дзидра.
— Скорее недолюбливают. У обеих сильный характер. Мать
считает, что это ее сыновья и, следовательно, ее дом, где она привыкла
распоряжаться. Она ведь давно потеряла мужа и растила их троих, когда они еще
были студентами и школьниками, — напомнил Дронго, — поэтому она и считает себя
главной хозяйкой в доме. А латышка Дзидра со своим характером и менталитетом
явно не вписывается в эти представления. Слишком независимая для послушной
невестки. К тому же не забывайте, что двое других детей Хотинской — Виктор и
Валентина — успели развестись. Возможно, она считает, что им следовало бы
выбирать партнеров с ее согласия. Такой своебразный материнский эгоизм.
