— Вы решили, что можете сбежать от своей прошлой жизни, —
понял Дронго, — но, приехав сюда, вы поступили на работу к своим
соотечественникам.
— Я поступил садовником, — напомнил Сумманен, — они
предложили хорошую зарплату, и я согласился. У меня в это время болела жена.
Нужны были деньги на ее лечение. Страховки у нас тогда не было.
— Понятно, — мрачно кивнул Дронго, — представляю ваше
состояние, когда вы здесь работали. Вы ведь все видели и слышали?
— Да, — кивнул Сумманен, — хотя следователям я ничего не
сказал. Они меня два раза допрашивали.
— Значит, было что говорить?
— Конечно, — нахмурился Сумманен, — в каждой семье свои
проблемы. Свои тайны. Здесь все, как у обычных людей.
— Вы считаете их не совсем обычными? — усмехнулся Дронго.
— Конечно. Они ведь очень богатые люди. А у богатых свои
причуды. И вы об этом наверняка знаете. Вы же тоже занимаетесь их
обслуживанием.
— Хорошее слово — «обслуживание», — улыбнулся Дронго, — но
вы меня путаете с проститутками. Это они «обслуживают» богатых клиентов. А я
всего лишь частный эксперт, который пытается разобраться и понять, что именно
здесь произошло. А заодно помочь невиновному, если он действительно не стрелял.
— Стрелял, — уверенно сказал Сумманен.
— Почему вы так уверены? Вы видели, как он стрелял?
— Нет. Я был внизу. Младший из хозяев вообще был человек не
совсем уравновешенный. Вечно привозил сюда каких-то своих знакомых девиц, и это
не нравилось всем остальным. Я слышал их громкий скандал с погибшей. Где-то
через час или полтора был выстрел. Я как раз был внизу, когда его услышал. У
нас высокие потолки и много свободного пространства. Эхо было достаточно
громким. Но потом он побежал и выбросил пистолет с другой стороны. Этого я уже
не видел. И ничего не рассказал полицейским. Зачем им мои показания? Они и так
все нашли, без меня.
— Удобная позиция. «Моя хата с краю».
— Теперь только так. Все это не мое дело. Пусть стреляются и
ругаются, меня это не касается. Когда у людей много денег, они начинают сходить
с ума, это я теперь точно знаю. Они становятся совсем другими, считают, что им
все позволено…
— У вас достаточно радикальные взгляды.
— Наверно. Но я их держу при себе. Почитайте английские
газеты, посмотрите, что вытворяют наши бывшие соотечественники в
Великобритании. Они скупают замки и дворцы, приобретают самую дорогую
недвижимость, покупают футбольные клубы, яхты, самолеты, вертолеты, рестораны,
клубы, даже фамильные драгоценности английских аристократов. Знаете, как
менялось отношение к нашим соотечественникам за последние пятнадцать лет? Сначала
настороженность, в каждом приехавшем видели агента КГБ, затем удивление, когда
приехавшие гости ночью требовали икру и водку или платили наличными миллионы
долларов, потом восхищение, а сейчас просто изумляются и боятся. Говорят, что
от моих бывших соотечественников можно ждать всего, чего угодно. И поэтому вы
напрасно пытаетесь помочь Виктору Дегтяреву. Местные жители Гоффорда почти все
считают его виновным. Если процесс пройдет в городе, то он наверняка получит
обвинительный приговор.
— Даже так?
— Именно так.
Сумманен тяжело вздохнул, словно сожалея, что произнес такой
непривычно длинный для себя монолог, и снова перешел на английский, как бы
давая понять, что его краткосрочная исповедь завершена.
— Извините, но я должен работать, — он повернулся.
— Последний вопрос, — остановил его Дронго, обращаясь
по-английски. — Как вы считаете, здесь мог появиться посторонний? В тот день
убийства в доме мог оказаться чужой?
— Нет, — ответил Сумманен, даже не оборачиваясь, — здесь
больше никого не было.
Он зашагал в другую сторону. Дронго подождал, пока садовник
скроется за углом дома, и, повернувшись, пошел к основному входу, чтобы войти в
здание. На часах было около пяти. Он вошел в дом, осмотрелся. Навстречу ему
вышла женщина лет шестидесяти. У нее было круглое мордастое лицо, какое бывает
обычно у людей, много лет стоящих у плиты. Среднего роста, полноватая, одетая в
длинное серое платье. Она приветливо кивнула гостю.
— Вас ждут, — показала она в сторону гостиной. Очевидно, это
была кухарка Дороти, с которой он разговаривал.
Дронго прошел в гостиную. Там сидела Дзидра, снова успевшая
переодеться. На этот раз она приняла гостя в элегантном светло-бежевом платье.
Она даже успела несколько иначе причесаться. Увидев гостя, она поднялась,
протягивая ему руку.
— Хорошо, что вы приехали, — гораздо более приветливо
произнесла Дзидра.
— Я решил, что нам лучше побеседовать вдвоем, — сказал
Дронго.
— Правильно. Боюсь, что у вас и ваших помощников могло
сложиться несколько неверное впечатление после той безобразной сцены, которую
устроила моя дочь. Я видела, как они реагировали, особенно ваша помощница. Мне
кажется, что она чересчур эмоциональна. Она вела себя скорее как равный вам
партнер, чем как ваша помощница. Мне показалось, что она тоже с трудом
сдерживалась.
— Вы достаточно наблюдательный человек, — кивнул Дронго.
— Садитесь, — показала она в кресло, стоявшее рядом с ней. —
Будете что-нибудь пить? Мы можем начать с традиционного английского чая. Хотя
нет. Я лучше попрошу Дороти сделать нам фирменный местный коктейль. Он так и
называется «Башня Гоффорда». Дороти его превосходно готовит.
Он кивнул в знак согласия. Она быстро поднялась и вышла из
гостиной. Вернулась через минуту.
— Сейчас принесет, — сообщила Дзидра, усаживаясь на свое
место. — Вы знаете, господин Дронго, что произошло за последние несколько
часов? Никогда не догадаетесь. Мне позвонила одна моя знакомая из Москвы. И я
ей рассказала о вашем визите. Можете мне не поверить, но оказалось, что она вас
лично знает. Она даже сказала, что вы очень опасный мужчина и с вами нельзя
встречаться наедине.
— Надеюсь, она не сказала, что я маньяк? — усмехнулся
Дронго.
— Нечто в этом роде, — улыбнулась Дзидра, — во всяком
случае, у вас опасная репутация, господин эксперт.
— Поэтому вы так быстро согласились меня принять? —
добродушно уточнил Дронго.
— Конечно. А вы решили, что меня можно испугать завтрашним
визитом Валентины? Все, что я хочу сказать или могу сказать, я повторю и в ее
присутствии. Меня трудно остановить. И еще труднее испугать.
— Я не хотел вас пугать. Мне казалось логичным побеседовать
с вами, пока в замке не так много людей. К тому же мне показалось, что у вас не
самые лучшие отношения с вашей свекровью. А ее дочь наверняка должна быть на
стороне своей матери. Обычная логика.
