— Мне очень приятно с вами познакомиться, — подчеркнул
Уоллес. — Я много слышал о вас, господин Дронго. Говорят, что вы входите в
число лучших детективов Европы, а возможно, и всего мира. Я слышал о вас такие
восторженные отзывы от мистера Доула. А он обычно бывает достаточно сдержан в
своих оценках. И французский комиссар Дезире Брюлей тоже говорил о вас в самых
выдающихся эпитетах.
— Господин Мишель Доул и комиссар Брюлей — мои лучшие друзья
и наставники, — весело произнес Дронго.
— Прекрасно, прекрасно. — Уоллес взглянул на несколько
ошеломленную Дзидру.
— Похоже, что вы известны не только в Москве, но и в Европе,
— недовольно заметила она, усаживаясь на своем место. Мужчины расселись в
креслах.
— Я давно занимаюсь своим ремеслом, — заметил Дронго. Они
обменялись репликами по-русски.
— Вы напрасно побеспокоили мистера Дронго, — оживился
Уоллес, не понявший их слов, — дело слишком очевидное, чтобы привлекать такого
известного эксперта, как вы.
— И вы полагаете, что все уже ясно?
— Никаких сомнений, — развел руками Уоллес, — все факты против
моего подзащитного. Он привез эту молодую особу в замок, успел с ней
поссориться. И не один раз. У него достаточно сложный, взрывной характер. В
какой-то момент он, очевидно, не выдержал и выстрелил в нее в состоянии
аффекта. Затем выбежал из апартаментов, даже не понимая, что именно делает,
вбежал в комнату своего брата и выбросил оружие. На нем нашли отпечатки его
пальцев. Вот, собственно, и все. Несмотря на все мои уговоры, он отказывается
принять эту единственно верную версию и уверяет меня, что не стрелял в
погибшую. Я проверил все по минутам и по сантиметрам. Никто, кроме господина
Виктора Дегтярева, не мог стрелять.
— Вот видите, — почти победно произнесла Дзидра, — а вы все
еще пытаетесь найти другого убийцу.
— Я привык доверять собственным ощущениям, — возразил
Дронго, — но в данном случае я доверяю и вашему супругу, который абсолютно
убежден в том, что убийцей был не его младший брат, — он намеренно произнес эту
фразу на английском, чтобы их понял мистер Уоллес.
— В нем говорят братские чувства, — добродушно произнес
адвокат.
— А во мне опыт эксперта, — в тон ему продолжил Дронго. —
Мне кажется, что есть ряд пока еще не совсем ясных моментов, которые я обязан
выяснить и уточнить.
— Это ваше право, — согласился мистер Уоллес, — но учтите,
что у вас не так много времени. Честно говоря, я не совсем понимаю, каким
образом спустя столько времени можно установить истину. Совсем не представляю.
Но вам виднее. Говорят, что вы умеете обращать внимание на такие мелочи,
которые остальные люди просто не замечают.
В гостиную въехала Ольга Игоревна. За ней вошла Лилия.
Увидев вошедших, Дзидра вздрогнула, настолько неожиданным и бесшумным было это
появление свекрови.
— Добрый вечер, Дзидра, — ровным голосом поздоровалась Ольга
Игоревна, — здравствуйте, господин Уоллес. Мистер Дронго, если не ошибаюсь? Вы
еще у нас? Я думала, что вы давно нас покинули.
— Я пока задержался, — не стал вдаваться в подробности
Дронго.
— Он уехал в Эдинбург и снова вернулся, — пояснила Дзидра,
снова перейдя на русский язык, — а вы, кажется, не хотели спускаться к ужину?
Мне сказали, что вы будете ужинать у себя в номере.
— Я передумала.
— Вы чувствуете себя лучше?
— Гораздо лучше, если это тебя действительно интересует.
— Меня интересует все, что касается обитателей этого замка,
— зло отчеканила Дзидра. — На сегодняшний день я единственная хозяйка в этом
доме, если, конечно, не считать девиц, которые появлялись здесь с Виктором.
— Не забывай, что я его мать. Он сидит в тюрьме, и ему могут
дать пожизненный срок, а ты смеешь в моем присутствии говорить о нем столь
неуважительно.
— А я еще должна говорить уважительно? — встрепенулась
Дзидра. — Мы ведь говорим о человеке, которого обвиняют в убийстве. Даже если
он ваш сын. Мистер Уоллес только что подтвердил, что именно Виктор застрелил
Злату. Он все лично проверил.
— Виктор был в плохом состоянии, — мрачно парировала Ольга
Игоревна, — и давай прекратим этот разговор. Тем более при посторонних. Завтра
приедет Игорь, и мы переговорим. Я думаю, что будет лучше, если я на какое-то
время вас покину. Так будет лучше для всех.
— Как хотите, — кивнула Дзидра. — Игорь уже позвонил мне.
Завтра они приедут вместе с Валентиной и Алешой.
— Нурали тоже прилетит вечерним рейсом, — сообщила не без
злорадства Ольга Игоревна, — у него несколько изменились планы, и он пробудет
два дня в нашем замке.
— Опять этот тип? — поморщилась Дзидра. — Интересно, что вы
так охотно принимаете его у себя? Неужели вы не видите, какой он скользкий и
неприятный?
— Это тоже мы обсудим после, — сдержалась Ольга Игоревна. —
Господин эксперт, у вас остались вопросы или вы наконец можете нас покинуть?
— У меня остались вопросы, — зло ответил Дронго. — У меня
осталось много вопросов, уважаемая госпожа Хотинская. И я не могу уехать
отсюда, пока не задам их вашей кухарке, вашей сиделке и вашей внучке. Не забывайте,
что я выполняю свою работу по поручению вашего сына. В тот момент, когда он
отменит это поручение, я с большим удовольствием прекращу свое расследование.
Хотинская смотрела на него, не моргая. Затем обернулась к
Лилии.
— Похоже, что в этом доме все пытаются самоутвердиться за
мой счет. — Она перешла на английский, на котором говорила с большим акцентом,
более тщательно подбирая слова. — Мистер Уоллес, как себя чувствует Виктор?
— Неплохо, — ответил адвокат, — он читает книги и
по-прежнему настаивает на своей невиновности. Все мои попытки убедить его в
том, что подобная линия защиты будет крайне неэффективной, не производят на
него никакого впечатления…
— Давайте сделаем иначе, — нахмурилась Ольга Игоревна, — я
напишу ему письмо. Постараюсь убедить его в том, что он должен вас послушать.
Как вы считаете, что ему грозит в этом случае?
— Возможно, нам удастся повлиять на присяжных, — пояснил
Уоллес. — В таком случае он получит от пяти до восьми лет тюрьмы. Учитывая, что
он гражданин России, ваша страна может потребовать его выдачи, чтобы он сидел в
российской тюрьме.
— Я бы предпочла британскую, — холодно заметила Хотинская.
— В России приговор может быть быстрее пересмотрен, —
пояснил адвокат. — Хотя я понимаю ваше беспокойство. Лучше просидеть десять лет
в британской тюрьме, чем один год в российской. Но сейчас главное — получить
минимальный срок для вашего сына.
— Я напишу ему письмо, — твердо произнесла Ольга Игоревна, —
а вы ему передадите мою просьбу — согласиться с вашими… как это будет по-английски?
«Advice», кажется. С вашими советами.
